В этом городе действует правило, при котором для признания первого тура выборов достаточно явки 25% избирателей, а во втором туре вообще не важно, сколько будет голосующих...
Итоги такого правила более чем закономерны. Во второй тур прошли два кандидата, каждый из которых набрал менее 10% голосов из числа всех избирателей города. Мэром, таким образом, станет представитель меньшинства.
Между тем суть демократии — обеспечение власти большинства . Но нашей бюрократии удалось при попустительстве всех гарантов Конституции — Президента, Конституционного суда, Федерального собрания — утвердить демократию, обеспечивающую власть меньшинству .
На этом пути — если его распространить на всю Россию — мы получим ситуацию, когда почти все депутаты, мэры, губернаторы — и даже Президент — представляют меньшинство граждан страны, меньшинство значительное. И у российской власти появится принцип: чем меньше ходит избирателей на выборы — тем лучше, так как меньшинством легче манипулировать.
Необходимо вспомнить, что при первых выборах Президента России — по настоянию Б.Н.Ельцина — действовал другой порядок. Тогда победитель был обязан получить более 50% голосов, и не от голосующих, а от всех избирателей.
И Борис Николаевич эти 50% получил. Это дало ему огромную устойчивость в кризисные дни августа 1991 года.
Ну а теперь? Какая устойчивость у мэра, пользующегося поддержкой одного из десяти избирателей?
Впрочем, может быть, новой вертикали власти нужен именно такой мэр? Не имея поддержки избирателей, он станет послушным винтиком этой самой вертикали?
Такое мнение возможно, но исключительно близоруко. Ведь весь советский опыт учит, что машину, составленную из послушных винтиков, ждет только крах...
Выход один: Президент или Конституционный суд должны опротестовать именно саму конституционность, само соответствие демократии этих самых правил явки на выборы и правил определения победителей выборов. Надо восстановить правило: победитель должен получить не менее 50% голосов всех избирателей. А для обеспечения этого надо ввести обязательность явки на выборы. Ну а если у победителя нет этих самых 50% — тогда победитель становится исполняющим обязанности и только на половину срока. Потом — новые выборы.
А пока... Пока остается жгучее чувство стыда у всех, кому небезразлична судьба российской демократии.
Но наш “Лукойл”, когда похитили первого вице-президента Кукуру, избрал иной путь: только за информацию — миллион, а за освобождение — чуть ли не шесть миллионов.
Я не собираюсь обсуждать суть данного конкретного дела. То ли разборка внутри “Лукойла”, то ли разборка между “Лукойлом” и его конкурентами, то ли “Лукойл” в чем-то не поладил с какими-то властями — местными или даже федеральными.
Я уверен, что какой-то выкуп был заплачен — деньгами ли, информацией или уступками в деловой и политической жизни. Поэтому, радуясь спасению жизни похищенного, я не могу не думать об общих аспектах этой истории.
Меня крайне беспокоит метод : захват в заложники и выкуп.
В связи с методом возникают сразу три вопроса. Первый — к “Лукойлу”.
“Лукойл” — не частный ларек. У него что, в Уставе и трудовых соглашениях предусмотрен выкуп сотрудников, а в бюджете есть статья на такие расходы? Или начальники “Лукойла” привыкли швырять миллионы без контроля, по собственному произволу? Тут предмет для действий и Счетной палаты, и прокуратуры.
Второй вопрос опять-таки к “Лукойлу”. “Лукойл” имеет, конечно, какие-то научно-технические секреты. Но вряд ли опасения за их разглашение стоят шести миллионов. Видимо, речь идет о других секретах. Каких?
Нетрудно сообразить. Это скорее всего секреты финансовой деятельности концерна . А так как ни Кремль, ни Белый дом не призывали “Лукойл” к отказу от выкупа — выходит, что эти финансовые секреты касаются не только самого “Лукойла”.
Российское государство обязано равно заботиться о каждом гражданине. Это в феодальном обществе цена человека различна. А у нас — демократия. И каждый гражданин рассчитывает на равное к нему отношение. Не может же быть двойных стандартов: одного выкупаем, а другого не выкупаем?!
Вспомним фильм “Спасти рядового Райана”. Американский подход выражен в самом названии. Для властей США одинаково важно спасать генерала, артиста, фермера или рядового солдата. Любой американец имеет одинаковую ценность для американского государства. Это и есть демократический подход. Допуская саму дискуссию о выкупе Кукуры, российское государство утверждает идею неравенства своих граждан.
Поражает молчание российского бизнеса, особенно крупного. Он что, не понимает, что официально открывается сезон отлова лидеров ведущих российских компаний? Почему молчали Российский союз промышленников и предпринимателей и Торгово-промышленная палата? Не организовали протесты против позорнейшего торга? Что ждет крупнейший бизнес, если начатая в Чечне торговля людьми развернется в России как торговля предпринимателями?
Государство обязано соблюдать принцип равенства граждан — и тех, у кого есть чем платить и тех, у кого ничего нет. И первый шаг — запрет самих переговоров о выкупе, строжайшее наказание тех, кто их вел за спиной государства.
Президент должен объявить, что применительно к похитителям людей его мораторий на смертную казнь приостанавливается . И тогда всех участников, соучастников и организаторов похищения будет ждать одно — расстрел . (Кстати, давно назрело решение о восстановлении смертной казни в отношении террористов).
Следующий шаг — обязательная поимка преступников и расстрел после суда — и тех, кто похищал, и тех, кто заказывал и финансировал.
Я уверен, что этих мер — жесткая позиция российского государства в подходе к выкупу, четкая позиция Российского союза промышленников и предпринимателей и Торгово-промышленной палаты, приостановление моратория на смертную казнь (если речь идет о похищении людей с целью выкупа), наконец, суд и расстрел — будет достаточно, чтобы были спокойны все граждане, все предприниматели и, разумеется, другие руководители “Лукойла”.
А пока... Пока позорное соучастие в “торговле людьми” со стороны “Лукойла”... Пока позорная позиция государства... Пока позорное молчание предпринимателей... Пока перспектива вернуть Россию к строю, где “все равны”, но “один равнее других”.
Государство в 2001 году пыталось форсировать закупки, но попытки не удались: и средств было выделено недостаточно, и они к тому же не были освоены, да и захватили их несколько “олигархов”-закупщиков.
В этом году урожай зерновых у нас хороший. По прогнозу Минсельхоза, 75—77 миллионов тонн, а председатель Комитета Совета Федерации по сельскому хозяйству И.Стариков называет цифру в 85—90 млн. тонн.
Но и в этом году мы опять оказались не готовы к высокому урожаю.
Никто не говорит, что регулирование сельского хозяйства — простое дело. Неумение решить проблемы деревни сельским хозяйством обернулось для Советской власти очередями и талонами и было одним из главных свидетельств о несостоятельности государственного социализма.
С огромными трудностями в регулировании сельского хозяйства до сих пор сталкивается Европейское экономическое сообщество. И, напротив, успехи США в сельском хозяйстве неразрывно связаны с очень отлаженной политикой и федеральных органов, и властей штатов.
Но все дело в том, что и в отношении хорошего урожая российские власти применяют тот же метод, что и в борьбе с пожарами и дымом. Это метод не хозяев страны, а временщиков. Метод текущего латания дыр и ухода от разработки перспективной аграрной политики.
Центральная проблема России — превращение в одну из ведущих развитых научно-технических держав XXI века. В решение этой задачи наше сельское хозяйство может внести весомый вклад.
Во-первых, обеспечивая основные потребности страны собственным продовольствием и тем самым освобождая страну от расходов валюты на питание. Появится возможность перебросить ее на развитие науки, образования, культуры.
Во-вторых, есть реальная возможность вторгнуться на мировые рынки продовольствия. Но не за счет низких цен, а благодаря предложению экологически чистых продуктов.
Уже почти десять лет мы почти не применяем удобрений, и земля стала экологически чистой. Ни Западная Европа, ни США не имеют и не могут иметь в перспективе такой почвы. Они в принципе не способны производить экологически чистые продукты. Так что конкурировать с нами им не по силам. А курс на экологически чистую еду важен — и в детском питании, и в питании больных, и вообще для продажи всем гражданам. В США цены на продукты в обычных магазинах и в тех, где продают экологически чистое продовольствие, различаются в сотни процентов.
Но первый шаг — забота об уже имеющемся урожае. Мечутся коллективные хозяйства. Мечутся фермеры. В огромном напряжении администраторы регионов. А вот на федеральном уровне повторяется прошлогодняя история. Возможно, это и не так, но если судить по теленовостям, то наши власти больше внимания уделяют подсчету миллионов тонн льда в одном из ущелий Кавказа (как когда-то эти же власти подсчитывали и расставляли снайперов в операции на том же Кавказе), чем ситуации на миллионах гектаров с миллионами тонн зерна в российских регионах.
Ну а если пирамида власти не готова к самому первоочередному шагу в программе возрождения России, то что от нее можно ждать в гораздо более сложных областях?
Я против возвращения времен, когда с утра до вечера на страницах газет и в эфире развертывалась “битва за урожай”. Ее вела коммунистическая бюрократия в основном для того, чтобы успокоить стоящих в очередях за колбасой и маслом людей, а на деле эта “битва” завершалась закупками миллионов тонн зерна в загнивающем западном мире.
Но мне стыдно за явное нежелание пирамиды власти разрабатывать перспективную аграрную политику как часть общего перспективного плана развития страны. Стыдно и за хроническую неготовность к хорошему урожаю. Стыдно, так как мы сами добровольно выбирали эту власть.
