У Игоря Николаевича Яницкого двоякая репутация в научном мире. Много лет он руководил лабораторией Всесоюзного НИИ минерального сырья Мингео, изучал выход инертного газа гелия из недр Земли. Понял, что гелий поднимается с больших глубин к поверхности по разломам земной коры. А значит, гелиеметрия, которую вел кандидат геолого-минералогических наук Яницкий, дает совершенно отличный от прежних портрет внутреннего устройства планеты.
Возглавив Центр инструментальных наблюдений за окружающей средой и геофизических прогнозов, ученый расщепил надвое свою репутацию. С одной стороны, его прогнозами природных катастроф интересуются самые серьезные структуры, я слушал его доклад на представительном совещании в Международном авиационном комитете, расследующем все авиакатастрофы в небе над странами СНГ. Но чем больше убеждается Яницкий в несостоятельности классической геофизики, тем более многозначительно улыбаются коллеги при упоминании его имени.
На сход ледника в Северной Осетии у него свой взгляд. Разумеется, не совпадающий с общепринятым. Да и ледника ли?
— Что же случилось в Кармадонской долине, Игорь Николаевич?
— А вы почитайте внимательно свою же газету. Там, между прочим, изложены такие детали, что академическая лженаука умрет, но не даст им вразумительного толкования.
Возьмите репортаж от 25 сентября. Там приводится описание трагедии со слов очевидца — омоновца, сопровождавшего съемочную группу Сергея Бодрова. Оставшись с товарищами на склоне гор над руслом реки после завершения съемочного дня, он чудом уцелел, не оказавшись на пути ледника.
В пять вечера на небе, до того ясном, показались тучи. Последующие два часа съемки не ладились, ребята работали вхолостую, нервничали. За час до наступления темноты Бодров стал собираться, вскоре группа ушла вниз, в долину. Омоновцы, оставшись наверху, вскипятили чайник, расставили стаканы. Ровно в восемь подул сильный ветер, перевернувший стаканы, раздался такой грохот, словно налетели бомбардировщики. Он продолжался с полминуты, но был такой силы, будто небо раскололось напополам. В 20 ч 10 мин омоновец вновь посмотрел на часы. Когда он глянул вниз, испугался: в долине лежал черный лед.
— Чем же вас так удивили эти подробности?
— А тем, что при обычном сходе ледника такого не бывает! Грохот может раздаваться в момент, когда несется лавина, ну на секунду-другую опережать ее. Но не на десять минут! Здесь явно процесс был раздельным. Причем грохот доносился с неба, а не только со стороны гор. Лед, смешанный с грязью, как можно понять из свидетельства очевидца, не проносился по руслу реки, а внезапно его заполнил. Это же совсем другая картина.
— И что она меняет в нашем понимании трагедии?
— Гидрометеорологи, гляциологи и прочие специалисты академической ориентации убеждены, что ледник, как паровоз, съезжал сверху вниз со скоростью 60 километров в час. А я уверен, что произошел внезапный резкий рост водной массы: тысячи кубометров в секунду. Это была смесь снега, льда, дождя и грязи. Понимаете, все это месиво не только сползло с гор, а чуть ли не мгновенно возникло в одном месте.
— Откуда?
— А откуда берутся дождь, снег, град?
— Из туч.
— Так вас в школе учили. И метеорологи ежедневно по телевизору внушают то же самое. А это полный вздор! Ливни, вызывающие страшные наводнения, — как, скажем, летние на Кубани — или обильные снегопады — как последние, небывало рано засыпавшие Австрию, Баварию и Саксонию, — не появляются из туч. Нет таких туч, просто не может быть, их бы не вместил небосвод.
— Так откуда же вся эта вода?
— Вот и я годами задаю тот же вопрос всем авторитетнейшим физикам, изучающим Землю, океаны, атмосферу, ледники... Ну вы же грамотные люди, просто сосчитайте, сравните объемы осадков, выпадающих при подобных катаклизмах, и туч, собранных со всей округи радиусом пусть даже тысяча километров. У вас цифры не сойдутся на несколько порядков. Вода катаклизмов не небесная...
— Не пугайте меня, Игорь Николаевич.
— А разве автор Библии вас не напугал гораздо больше? Вспомните, что написано о Всемирном потопе: вода прибывала сорок дней и сорок ночей, уровень мирового океана поднялся на 3—5 километров. Сложите все тучи, плывущие над всеми океанами и континентами — не получите и сотой части такой массы воды.
И циклоны не летят по ветру с Атлантики к Уралу, как пытаются нам внушить академики. Циклоны, несущие все проливающиеся над планетой дожди, вывалы снега, иней и град, рождаются только в четырех точках: возле Гренландии, в Западной Монголии, в районе Эльбруса и в Северных Альпах. Подробную карту этих бароцентров составил бывший сотрудник моей лаборатории, талантливейший физик Эдуард Владимирович Бородзич, статистически обработав тысячи погодных карт за трехлетний период с нанесенными на них линиями равных давлений.
Эта уникальная работа убедила нас: концепция замкнутой системы циркуляции воды на Земле никуда не годится. Ее следует сдать в архив наивных заблуждений человечества. “Круговорот воды в природе”, который все мы проходили в школе, — такая же нелепость, как Земля, лежащая на трех китах.
— Хорошо, допустим, циклоны рождаются только в четырех точках. Но разве вода для них не из испарений с зеркала океанов и морей?
— В том-то и дело, что нет! Уж до чего обширное зеркало в районе индонезийских и полинезийских островов. Казалось бы, лить должно как из ведра, круглый год, не просыхая. Однако на этих островах постоянная засуха и горят джунгли! Что-то “не работает” школьный круговорот.
Формулу Эйнштейна Е=mc2 все видели и слышали, получали за нее пятерки, но почти никто не понимает. Думают, она относится только к элементарным частицам. А она столь же справедлива для небесных тел, для той же Земли. Энергия, получаемая планетой от Солнца и из космоса, трансформируется в массу. В том числе в водную массу. Это космос, а не серые тучки, залил в нынешнем июне всю Центральную Европу и наш Северный Кавказ.
— А чем вызван такой выбор адресов?
— Я назвал вам циклонические бароцентры. С 1998 года по определенным причинам, которые официальная наука изучать не хочет, они активизировались. Бурятия и Читинская область стали водным полигоном Западномонгольского бароцентра. Центральная Европа теперь всегда под прицелом Альпийского (вот вам и небывалый сентябрьский снегопад в равнинной Саксонии). А наш Северный Кавказ — жертва Эльбрусского бароцентра. Эльбрус, кстати, это не совсем потухший вулкан. То, что в нынешнем году творится на юге России, — признаки его пробуждения.
Все это процессы аномальные, нелинейные, и старые методички Росгидромета для прогнозов катаклизмов никуда не годятся.
— Значит, беды на Кавказе и в Европе будут продолжаться?
— К сожалению, да. И все находящиеся в так называемом устойчивом равновесии ледники в любой момент могут быть переведены в неустойчивое. Наводнения и сели, землетрясения и сходы лавин здесь неизбежны.
Особую опасность представляют места, под которыми находятся геологические разломы. На пересечении двух таких разломов стоит Москва.
Пора понять: Земля — живой организм, имеющий разум, более сильный, чем наш. Она долго терпит насилие, производимое над ней самонадеянными невеждами, прикрывшимися учеными степенями. На наших глазах ее терпение лопается. Либо мы одумаемся и откажемся от технократической ереси, либо следующая цивилизация будет теряться в догадках, обитал ли кто-нибудь на Земле до нее.
А напоследок я задам вам вопрос. Несчастье произошло в Кармадонской долине. Как бы вы расшифровали этот топоним?
— Карма — судьба, возмездие. Дон — река, правда, она севернее.
— Правильно. Только доном осетины, а до них аланы, как и кельты, дальние их родственники, называют почти каждую реку: Уимбл-дон, Гизель-дон... Итак, что же у вас получилось?
— Возмездие — водой?
— Ну есть смысл?
— Скорее совпадение.
— Что ж, если это слово вас утешает, оставайтесь при своем заблуждении.
