Недавно я была в Красной Поляне, в Сочи, и один местный житель (работник аэропорта) с гордостью рассказывал, что по долгу службы неоднократно общался с самим Евгением Кафельниковым. Каждый раз, когда провожал в очередной рейс его личный самолет.
—Вы знаете, его дом на самом деле, в Адлере, а вовсе не в Сочи, как многие думают. — Он закурил с видом человека, приобщенного к великому.
—Вот как — вы уверены?
—Чем угодно клянусь! Кафельников — наш, адлеровский, так-то.
И не знаю, сколько у него там всяких вилл по разным заграницам, но отдыхать душой он приезжает сюда...
На самом деле живет Женя все-таки в Сочи, в просторном коттедже на Инжирной улице. Дом самый обычный, без колонн, башенок и роскошных террас. Женя не любит пафоса, не любит ничем специально выделяться. Одевается просто, ест то же, что и все. Никаких особых пристрастий. Никогда не стремился быть в центре внимания. За столом он обычно молчит. Может ни с того, ни с сего встать и уйти по-английски, не говоря ни слова. Человек он замкнутый, любит побыть один.
Мало кто задумывается, что у звезды такого ранга может быть ранимая душа. Звучит наивно. Однако он редких людей подпускает близко, от общения быстро устает. Популярности это не добавляет, портит имидж, но Женя — такой, и с этим приходится считаться.
Он из тех, кого надо понять, чтобы принять. Чисто по-человечески, не имея в виду заслуг. Взять к примеру одну его особенность — Женя читает абсолютно все, что пишет о нем пресса, и если что-то не нравится, расстраивается надолго. Я вот, помню, вообще боялась к нему подходить после предыдущего интервью. Думала, вдруг обиделся. Теперь и разговаривать не станет... Даже после финала прошлогоднего Кубка Дэвиса не рискнула его поздравить, хотя очень хотелось.
Все знали, как он рвался к этому Кубку, а в итоге — перегорел. Осадок, наверное, остался, хотя он никогда бы в этом не признался. И вот сейчас на первом этапе Кубка Дэвиса-2003 в Остраве, когда он так красиво реабилитировался в глазах болельщиков, выиграв парную встречу у чехов, я все же спросила его: почему? Почему он был тогда в Париже таким опустошенным? По сути, просто не был самим собой...
— У меня очень болела нога. Невыносимо. — Оправдываться он не пытался. Не верить ему оснований не было...
— Вам было так плохо — варикоз реально мешал играть?
— Не представляете, насколько плохо. Из-за этого варикоза я и хотел из тенниса уходить.
— Мне казалось, были и другие причины...
— Никаких.
— Значит, дело только в здоровье?
— Все взаимосвязано. Когда так отвратительно себя чувствуешь, общий тонус, знаете ли, не поднимается...
— Мне кажется, вы человек настроения. Падает тонус — сразу портится игра.
— Это же естественно. Когда что-то не складывается — это выбивает.
— А возвращать себя в нормальное состояние, успокаиваться в таком стрессе умеете?
— Трудный вопрос... — Все-таки в честности Жене не откажешь. Он на самом деле всерьез задумался, сразу и однозначно “да” отвечать не стал. — Наверное... Хотя получается не всегда.
...Робкой девушкой я, конечно, себя не считаю, но все же если б не случай, вряд ли решилась бы заговорить с Женей на предмет интервью.
Я приехала в город Остраву в два часа ночи по местному времени. Из дорожных впечатлений помню только трещавшую без умолку парочку в купе сидячего вагона и какую-то пустынную ночную платформу с одиноким горнолыжником.
Представьте: 380 км от Праги, глубинка, похожая на нашу, единственный металлургический завод не работает, по воскресеньям на улицах людей нет. Только по вечерам их можно встретить в баре или казино.
Оказалось, тут очень сильные магнитные поля. Даже стрелки механических часов останавливаются.
Поспать удалось часа три. И вот по-честному сажусь за репортаж, проглядываю маленькие интервьюшки из местных газет. Про наших почти ничего. Только радость чехов по поводу того, что не приедет Сафин, и настороженное ожидание относительно Кафельникова, который столько времени грозился, что уйдет из тенниса, однако не ушел...
С мыслями на эту тему бреду на завтрак по гостиничному коридору. Вдруг оторопело торможу, не доходя до лифта. Евгений Кафельников собственной персоной. В форме, со спортивной сумкой, набитой ракетками. “З-з-драсьте...” В ответ — удивленный кивок. Пока мы спускались на первый этаж, я почему-то решила пооткровенничать. Поведала ему обо всех злоключениях своего двенадцатичасового путешествия из Москвы в далекую Остраву. Особенно про такси, которое скатилось в кювет по дороге в “Шереметьево”, — за 10 минут до конца регистрации!
Что характерно, Женя внимательно все выслушал. И, кажется, даже искренне посочувствовал. Так что напрасно многие считают его сухарем.
— Трудно было принять решение остаться? Вы ведь еще год назад предупреждали: выигрываю Кубок Дэвиса и ухожу...
— Очень даже легко. После операции я стал хорошо себя чувствовать, так что причина уходить попросту отпала.
Уступив “одиночку” лидеру чешской сборной после роскошной победы в паре, Женя не расстроился: “Проигрывать тоже надо уметь, — философски заметил он. — Мы живые люди, между прочим”.
— Но ведь можно было выиграть... Или после пары вы слишком устали?
— Действительно устал. Я не был настроен на эту игру.
— В Кубке Дэвиса парная игра, наверное, самая принципиальная?
— Почему? То же самое одно очко.
— Но чехи больше всего ставили именно на пару. У них вся команда, по сути, парная подобралась.
— Не вижу разницы. Что пара, что одиночка — для меня это не важно.
— Вы с Мишей Южным первый раз вместе играли — трудно выступать с новым партнером?
— Ничего трудного. Все, что надо, Миша умеет. Он быстро ориентируется, меня понимает. Так что как партнер — очень хороший.
Кстати, я оказалась не права, когда думала, что у Южного мало парной игровой практики. Его брат Андрей рассказал, что в прошлом году Миша в паре с Райнером Шуттлером пробился в финал Australian Open. Кроме того, с тем же Шуттлером обыграл на турнире в Татарии сильную пару Сук—Гарсия.
Южный тоже считает, что не принципиально — в паре играть или в одиночке: “Главное — чувствовать партнера и во всем ему подыгрывать...”
— Помню, вы говорили, что не можете “плестись в хвосте”. Вы — лидер и всегда должны быть впереди.
— Да, это так. Я и не собираюсь плестись в обозе.
— Как вы считаете, у вас есть реальные шансы снова пробиться в элиту мирового рейтинга?
— Если все пойдет нормально и буду так же хорошо себя чувствовать — вполне.
— Я так понимаю, операция в Швейцарии, на которую вы улетели сразу после Парижа, могла пройти и не так удачно. Был определенный риск?
— Был. Если бы операция прошла неудачно, мне бы точно пришлось со спортом завязать.
— Вы не могли сделать эту операцию раньше?
— Не мог, потому что потом нельзя тренироваться больше месяца. Не то что выступать.
— Вы последнее время все время с дочкой по турнирам ездили. Она у вас как талисман: и на Кубке Кремля, и на Кубке Дэвиса. А сейчас почему-то приехали без малышки — даже как-то непривычно.
— Ребенок занят. У нее садик, музыкальная школа и танцы. Ей все это очень нравится, ни одного дня не хочет пропускать.
— Но ведь она так привязана к вам и, по-моему, очень любит всюду ездить вместе с папой?
— Уже нет. Ей в садике интересней.
— Скучаете?
— Очень скучаю, но не хочу вырывать ребенка из нормальной жизни.
У Жени есть еще одна особенность. Он не любит раздавать автографы. И только очень редко, под настроение, специально назначает время и место, чтобы расписаться для поклонников. Однажды я уже интересовалась, с чем связано такое “жлобство”, — в конце концов рука ведь не отвалится подписать несколько вымпелов... Но, оказывается, для многих игроков это очень серьезное дело. Им важно, чтобы болельщики относились к автографу с уважением. Подходили не с обычной ручкой, а с маркером, не с простым клочком бумаги, который через несколько минут, возможно, выпадет из кармана, а с красивым вымпелом или открыткой. Наверное, если бы все болельщики это знали...
Почему-то мне вспомнился прошлогодний полуфинал Кубка Дэвиса в Москве, когда Женя больше пяти часов вырывал победу у аргентинца. Когда зал рыдал, поклонники в экстазе тянули к нему руки, а он был так вымотан, что никого не замечал. Не различал ни людей, ни лиц. Тогда он выложился до конца.
Похоже, Женя чувствует, когда нужно вырвать победу любой ценой, а когда можно и поберечь здоровье. Как в матче с Новаком, например. Похоже, это своеобразное профессиональное чутье.
Однако впереди снова матч с аргентинцами. Второй этап Кубка Дэвиса-2003 — в конце марта. Теперь — уже на их корте, в их климате, очень для нас тяжелом и некомфортном.
— Как думаете, Женя, у нас есть шансы победить?
— Шансы есть всегда. Вы же наверняка не думали, что мы у чехов выиграем, а мы выиграли. Но спорт есть спорт. Я же говорил: проигрывать тоже надо уметь.
P.S. Не верилось, что обратная дорога из Остравы в Москву займет всего 2 часа 15 минут. Уютный чартер, отличный коньяк. Конская колбаса — кстати, любимая закуска Шамиля Тарпищева, капитана наших игроков. Словом, было чем отметить победу. Жаль только, Миша Южный заболел. Парную встречу играл уже с небольшой температурой, а в воскресенье окончательно слег. Не мог даже в качестве зрителя присутствовать на корте. И еще жаль, что не было Марата Сафина, и он не мог разделить с командой этот самый сладкий миг победы — когда еще только начинаешь ее осознавать...
20 февраля в Московском доме фотографии состоится фотовыставка “Триумф”, посвященная победе российских теннисистов на Кубке Дэвиса-2002. Начало в 18.00.
