Она — красивая девушка. Многие мужчины, думаю, согласятся. Она — актриса. За свою недолгую пока жизнь успела сняться в нескольких фильмах. Она — режиссер. В этом качестве несколько лет проработала на телевидении. Она — хозяйка салона красоты и успешная бизнес-вумен. Со всеми этими определениями она соглашается не задумываясь. Раздражает ее другое. Когда называют просто “дочерью Мережко”.
Что ж, Маша Мережко — действительно дочь нашего маститого киносценариста. И с этим, как говорится, не поспоришь.
— Не секрет, что все девочки мечтают стать актрисами. С таким папой у тебя для этого были все шансы...
— Меня родители ни к чему не принуждали. Мама намекала, что хотела бы видеть меня врачом, как она. Папа намекал, что неплохо бы писать сценарии. Пожалуй, все сбило то, что я на пять лет уехала лечиться в Бельгию. Уехала в 90-м, приехала в 95-м. За эти пять лет страна кардинально изменилась. И я вернулась в Москву никому не нужная и с никому не нужным дипломом переводчика-синхрониста.
— Что заставило в 17 лет искать счастья вдали от родительского дома?
— Я была трудным подростком — панки, хиппи и все такое. Ты ведь тоже, наверное, в то время шлялся по дворам, выпивал те же маленькие стаканчики водки. Так же уходил из дома тусоваться и возвращался за полночь. И если твои мама с папой еще перетерпели, потому что ты мальчишка, то мои запаниковали и упекли подальше от плохой компании — за границу.
— Заграница наставила на путь истинный?
— Не сразу. Помню, на одной вечеринке ребята устроили такой конкурс. Сказали: “Так, будем соревноваться, кто сильнее: бельгийцы или русские”. И, идиоты, налили нам, бельгийке и мне, молоденьким девочкам, по полному стакану водки. Я выпила стакан, и она выпила стакан. Я — второй, она уже упала. Я выпила уже половину третьего, а потом... Потом мне было очень плохо. Но выиграла...
— После возвращения сразу поступила во ВГИК?
— Нет, снималась в сериале “Клубничка”, которая во многом отвлекла меня от маминой болезни. Закончился сериал, мама умерла, и я оказалась в некой пустоте. Стали поступать какие-то мелкие предложения — реклама... ну все эти “семечки”... Но, знаешь, я по призванию своему, наверное, не актриса. Не хочу сказать, что на детях отдыхает природа. У меня есть талант в другой сфере. Но актерство... Я не получаю кайфа от этого. Никогда не буду великой актрисой. Я буду посредственностью. А на фиг кому нужна посредственность.
— Салон красоты — предел мечтаний?
— Нет, что ты?! Салон красоты, грубо говоря, — это бабский бизнес. Но это только ступенька. Я, считаю, нашла себя. Мое — это бизнес. Я получаю от этого такой кайф.
— Получается, поступление на режиссерский факультет ВГИКа было ошибкой. Больших денег режиссерская профессия явно не принесет.
— ВГИК появился совершенно случайно. Поступила я абсолютно бесплатно, без папиной протекции. Училась на одни пятерки. Но... никого это не интересовало. Опять-таки: “Мережко”. Если я хорошо сдавала экзамен, говорили: “Папа”. Стипендию мне не платили, потому что: “У тебя есть папа. Зачем тебе стипендия?”. Я стала избегать компаний. Ведь как: представляют кому-то, говорят: “Это Маша Мережко”. И я поняла, что фиг кому я что докажу, все равно останусь Машей Мережко. Когда передо мной встал выбор: оставаться мне в режиссуре или нет, папа сказал: “Останешься, будешь к сорока годам прокуренной, в рваных джинсах, с растрепанными седыми волосами, никому не нужной дамой-режиссером. Оно тебе надо? Давай в бизнес”.
— Насколько я понимаю, хотя бы по отсутствию кольца на пальце, ты не замужем?
— Разведена. Я вышла замуж, когда только поступила во ВГИК. В первый же месяц учебы мы познакомились, влюбились, на следующий день пошли в загс, через три дня нас расписали. Два идиота, одним словом. Любовь оказалась недолгой. Прости за откровенность: когда заканчивается секс, начинается совместная чистка зубов, грязные носки, смятая кровать. Надо о чем-то говорить. А говорить не о чем. Вот и разошлись.
— А часто влюбляешься?
— Нет. Я люблю бизнес, люблю свой салон.
— Что, “девушкам из высшего общества трудно избежать одиночества”?
— Нет. Просто всех своих мужчин я всегда сравниваю с отцом. Который каждое утро делает зарядку, весь день работает как проклятый, он востребован. Отец никогда не жалуется. Если вдруг заболеет, об этом никто не узнает. Когда я была маленькая и мы жили в однокомнатной квартире, отец, чтобы меня не будить, ночью запирался в ванной, ставил печатную машинку на унитаз и печатал на корточках. А днем разгружал вагоны. Когда он кому-то говорил, что писатель, ему не верили: “Какой же ты писатель? Ты посмотри на свои руки. Они же грязные”. Но он пробился. Он скала, он мощь. Настоящее плечо. Вот это мужик, который мне нужен.
— То есть сравнение явно не в пользу твоих ухажеров. А вот в газетах писали, что ты якобы выходишь замуж за лидера московских диггеров — Вадима Михайлова.
— Да ты что? Ты его видел? Он мой хороший друг с 96-го года. Я так думаю, он в меня тайно влюблен.
— А роман с певцом Женей Осиным?
— Это было давно, но правда... Сейчас вспоминаю: так странно, неужели я была такая дура? Он еще ходил в фаворе: концерты, ночные клубы, женщины. А я, злая такая, думала: куда ты, ну-ка давай назад. Не давала свободы мужику. А им нужна свобода. Из-за этого все и кончилось.
— Жалеешь?
— Нет, жизнь-то длинная. Что ты? Вот несколько лет назад у меня был жуткий загул. Я ходила на все тусовки, снимала мужчин направо и налево. Были сумасшедшие романы, в том числе и с крупными бизнесменами, известными людьми. То есть была перспектива вцепиться зубами, как девчонки говорят, и удачно выйти замуж. А потом поняла, что кроме череды романов, красивой одежды, ресторанов у меня за те два года ничего и не было. Все мужчины по большому счету одинаковые. Разный только кошелек. Сейчас же рядом со мной прекрасный мужик. Его зовут Николай, познакомились мы 3 года назад. У нас общий бизнес... Но сейчас наши отношения переросли скорее в отношения брата и сестры. И очень хорошо. Потому что я не стану ревновать, если узнаю, что у него роман. Я согласна с отцом — у мужчины должен быть роман. И Коля меня не ревнует.
— Общий бизнес убивает любовь?
— Может быть. По своему характеру я — лидер. Я — жесткий человек, он — мягкий. А в салоне я — начальник, остальные — подчиненные. И он попал в число подчиненных. Женщине, считаю, нельзя становиться зависимой от мужчины. Очень многие мои знакомые девчонки брошены мужиками, с детьми, без копейки денег, живут в нищете. А эти сволочи им даже не звонят. А я могу сама заработать на хлеб. Если надо, сама воспитаю ребенка. В случае чего у меня есть отец, который будет любить внука как никто. Но мы с Колей нравимся друг другу. У нас общий бизнес, общие знакомые, общие темы. Но у него своя квартира, у меня своя. Живем порознь.
— Классический вариант “free love”?
— Не то чтобы... Мой отец сейчас живет точно так же. У него обособленная студия, он редко кого туда пускает. И девушки тоже к отцу ходят, но я знаю, что ночью он их сажает в такси.
— Откуда знаешь?
— А потому, что мы все живем в одном доме. У меня большие уши.
