С этим человеком у нас особые отношения.
Знакомы мы лет пять. Закадычными друзьями нас, конечно, не назовешь, но так уж получилось, что регулярно пересекаемся в разных местах. Несмотря на то что я живу в Москве, а он в Питере.
А недавно я его убил...
Стоп-стоп! Вы не о том подумали. Конечно, питерского актера Алексея Нилова я не убивал. Не было всяких там “контролек” в голову. А вот с его персонажем разобрался очень даже конкретно. Как именно, не скажу. Увидите сами в пятом блоке сериала “Улицы разбитых фонарей”, в котором немного халтурю сценаристом. Одним словом, героев сериала Ларина и Дукалиса именно я, как пишет пресса, “похоронил в закрытых гробах”.
— Леша, ты, наверное, обиду на меня затаил?
— Да бог с тобой! С какой стати-то? У тебя была одна работа, у меня другая. Может, мне и на Сашу Половцева с Мишей Трухиным обидеться? За то, что они снимались в сцене похорон Дукалиса и Ларина? Нет, это ерунда какая-то. Мы с ребятами знакомы не первый год. И никаких обид я не держу. Тут на днях отмечали один день рождения. Оказались за одним столом с Трухиным. Миша как-то начал передо мной оправдываться. Я ему говорю: “Миша, успокойся. Мне глубоко наплевать, что будет с моим героем”.
— Даже так? Ты ведь капитана Ларина играл порядка восьми лет.
— И дальше буду играть. Только в другом сериале. Условное название — “Настоящие менты”.
— Что это за проект?
— Хороший. (Улыбается.) На самом деле все давно знают, что в ноябре я прекратил работать в сериале “Улицы разбитых фонарей”. Мы с коллегами стали сниматься в “Настоящих ментах”. Сейчас с нами работает Алексей Козлов, московский режиссер. Потом будет снимать Дмитрий Светозаров.
— Я все равно не понимаю. В чем принципиальное отличие “Настоящих ментов” от “Улиц разбитых фонарей”?
— В качестве. А вообще... давай не будем загадывать, события торопить. Рано еще что-то комментировать. Пока все идет нормально.
— Стало быть на экране мы увидим принципиально нового капитана Ларина?
— Ха! Капитана... Вы увидите майора Ларина!
— С повышением тебя.
— А еще будут капитан Дукалис и капитан Абдулова. Думаю, давно нас надо было в званиях повысить. За девять-то лет...
— У “мента” Ларина наконец-то появится семья? Ну или просто любимая женщина?
— Не знаю... Во всяком случае, пока никакой любовной линии для моего персонажа не предусмотрено.
— Интересно, если в сериале “Улицы разбитых фонарей” исчезновение Ларина и Дукалиса объясняется их гибелью, то как в “Настоящих ментах” зрителям пояснят отсутствие майора Соловца и старлея Волкова?
— Мне, честно говоря, все равно. Не мое это дело. Это пусть продюсеры и сценаристы решают.
Это интервью мы записываем в машине по дороге в аэропорт “Шереметьево”. За рулем — Дмитрий Харатьян. Мы же сидим на заднем сиденье. Я, Нилов и питерский артист Андрей Краско.
— Андрей, ты меня слышишь? — вдруг спрашивает Харатьян.
— Да! — дружно отвечаем все втроем.
— Не понял... — недоумевает Харатьян.
— А чего непонятного? — пожимает плечами Нилов. — Я же тоже Андрей. Андрей Васильевич. Капитан Ларин... Давно привык на это имя откликаться...
— Что в тебе от капитана Ларина? Или в нем от тебя?
— Ларин — это я. А я — это Ларин. С той лишь разницей, что я актер, а он опер. А так у нас совершенно одинаковый характер.
— Значит, ты мог бы опером работать?
— Не-а. Опером я не хочу быть. Это отдельная профессия, особое призвание.
— В интервью ты часто признаешься, что человек по жизни ленивый.
— Есть такой момент. Мало кто верит, но я даже в армии оказался потому, что лень косить было. Хотя возможности такие имелись. Просто... лень было ходить и просить.
— В театре по той же причине не играешь? Лениво?
— Наверное... Не люблю репетировать. Представляешь, какой это ужас: выходить каждый вечер на одну и ту же сцену и говорить один и тот же текст?! Нет, ребята. Я уж лучше в кино как-нибудь.
— Время от времени ты повторял, что не хочешь больше играть Ларина. И все же продолжаешь сниматься.
— Просто этот проект копеечку приносит. Помогает, так сказать, разные вещи покупать. Вот и играю.
— Но вот ты снялся недавно в большом кино “Жизнь одна” вместе с Сергеем Безруковым. И что, не зовут больше?
— Этот фильм мне, если честно, не очень понравился. А в другие пока не зовут. Я как-то не стремлюсь получить роль. Предлагают — играю. Не предлагают — соответственно, наоборот.
— На капитана Ларина в свое время журналисты навесили ярлык “любимца домохозяек”. Человека, разбивающего сердца...
— Что тут сказать?.. Я не специально.
— Ты, как мне кажется, избегаешь отвечать на вопросы о личной жизни.
— Более того, когда меня об этом спрашивают, я никогда не бываю абсолютно искренен.
— Не понял... Обманываешь журналистов, что ли?
— Нет. Просто рассказываю какие-то эпатажные вещи. А то, что для меня по-настоящему дорого, остается внутри меня. Это такая позиция. Моя личная жизнь — это моя личная жизнь. Все. Точка.
— Слышал, ты недавно переехал в новую квартиру.
— Да. Купил в Питере “двушку” на Московском проспекте. Сейчас как раз делаю в ней ремонт. Нет, не евро. Мне евро не нравится.
— Москву, получается, так и не полюбил?
— И, наверное, никогда не полюблю.
— В Питере чего хорошего?
— Хотя бы то, что я в нем родился.
В сентябре минувшего года я женился. Леша стал моим свидетелем, за что ему отдельное спасибо. Но дело не в этом. Просто запомнился один момент. ЗАГС, гости, свидетели, торжественные речи, шампанское в бокалах...
Неожиданно замечаю, как Алексей украдкой утирает слезу.
— Леша, ты чего?
— Ты не поймешь... — отвечает. — Просто я пять раз женился.
— После твоей свадьбы с московской актрисой Ириной Климовой все ждали, что ты переедешь в столицу.
— Нет. Никогда.
— А как же супруга?
— Не знаю... Договоримся как-нибудь.
— Расскажи о детях. Их у тебя трое.
— Старшую дочь зовут Лиза. Ей 18 лет. Сейчас учится на Моховой в театральном.
— Не отговаривал?
— Нет, мы с ней просто нормально поговорили. Лиза сказала, что это единственная профессия, о которой она имеет более-менее хорошее понятие, поскольку мать актриса и отец тоже вроде актер. Я ей ничего не советовал. Я вообще никогда не советую. Если понадобится, я ей всегда помогу. Но советовать, настаивать, воспитывать не буду. Надо быть внимательным к людям и относиться к ним с уважением. Особенно если это твои дети.
— Лиза где-то уже снималась?
— У нее был опыт работы в разных сериалах. Эпизоды, вторые роли...
— Ясно. Теперь средний сын. Митя, кажется.
— Митьке 12 лет. Учится в школе. Фортепиано, ударные. Ему нравится музыка. Нравится то, чем он занимается. По тому, что вижу, думаю, профессия у него уже в руках. Я за него не беспокоюсь.
Вот... А Никита — самый младший сын. Ему 18 месяцев.
— Кто из детей больше на тебя похож в плане характера?
— Лиза.
— 31 января тебе стукнет 40 лет. Есть что пожелать себе в день рождения?
— Не знаю. Честно. Пусть все будет так, как будет.
— 40-летний юбилей ты, как я понимаю, не будешь отмечать.
— Нет. 40 лет, как говорят, не принято отмечать. И я с этим согласен. В последнее время мне кажется, что 40 лет — это нехорошо. Тяжеловато как-то.
— Странно. Никогда бы не подумал, что ты суеверен.
— Почему?
— Не производишь впечатления человека, который садится задницей на роль, если она упала.
— Я сажусь задницей на роль, если она упала. Мы с ребятами всегда жмем друг другу руки перед выходом на сцену. Есть еще какие-то другие фенечки. Но это не суеверие, нет. Это традиция. И мне она совершенно не мешает.
— Твой герой часто повторяет на экране слово “опаньки”. Кто эту фишку придумал?
— Жизнь...
— А если серьезно?
— Так и говорю серьезно. В кино мы с ребятами говорим так, как и в жизни. Любой сценарий переделывается под нормальный, человеческий, живой текст. А “опаньки” — словечко митьков. Мне в свое время было интересно их читать.
— В жизни чаще матом ругаются, чем словечки митьков используют.
— Мы хотели матом ругаться. Продюсеры сказали, что нельзя. Хотя я предлагал использовать на съемках ненормативную лексику, а потом ставить “пипы”.
— Этак можно далеко зайти...
— И что с того?! Кто, вообще, определяет, насколько далеко можно зайти? Мне одна история очень нравится. На заре нашего сериала, когда и нам деньги смешные платили, и непосредственно в серии мало вкладывали, поступило совершенно замечательное предложение от братков. Давайте, говорят, снимем целую серию про “тамбовцев”. То есть ребята нам предложили проспонсировать некое пацанское кино. Казалось бы, почему нет? Продюсеры отказались. Дескать, мы должны пропагандировать исключительно положительный образ стража порядка.
— Может, вы еще и в своей одежде снимаетесь?
— Да. А что тут такого? Правда, в “Настоящих ментах” к этому вопросу подошли серьезно. Мне уже купили костюм.
— Тройку с галстуком-бабочкой?
— Нет, просто приличный костюм. Я в нем уже появился на съемочной площадке. В первой серии мы снимали день рождения Насти Абдуловой, который она в ресторане празднует.
— Несколько лет назад мы с тобой записывали интервью в Питере. Ты сказал, что у тебя на тот момент времени самая большая мечта заключалась в приобретении хорошей пары обуви. Леша, а сегодня?..
— Да, было дело... Это Том Вейтс говорил, что у человека должна быть хорошая обувь, а все остальное не так уж и важно. Короче, отвечаю на твой вопрос. Хорошая обувь у меня есть...
P.S. До “Шереметьево” оставалось минут пять. Я выключил диктофон.
— Судя по выражению твоего лица, я не сказал ничего интересного, — заметил Нилов.
— Да так...
— Знаешь... — Алексей на секунду задумался. — Давай следующим образом поступим. Ты напиши, что считаешь нужным. Ну, придумай там что-нибудь. А мне просто дай потом почитать...
Нет, не зря я его убил!
