Парень-чума

Карьера этого певца началась задолго до участия в “Фабрике звезд-2”. Однако именно после нее практически каждый у нас узнал, кто есть “Вова-чума”. Злые языки поговаривали, что “чумой” так и ограничится творческая биография певца Ираклия Пирцхалавы, как это произошло с некоторыми экс-фабрикантами. Но с появлением клипа “Лондон — Париж”, а затем и песни “Время” даже скептики признали, что 27-летний Иракли — это как минимум всерьез и, может быть, даже надолго.

— Ираклий, ты серьезно занимался футболом. Кто повлиял на тебя настолько, что ты бросил спорт и увлекся музыкой?

— Моя мама. Правда, к музыке она имела отдаленное отношение. Служила в Академии наук СССР инженером, получала не так много денежек. Сейчас я могу ей позволить не работать, она домохозяйка. На самом деле, все это не главное. Просто в Грузии поет каждый второй.

— То есть в Грузии ты не стал бы таким популярным?

— Да, я, может быть, не занимался бы музыкой, а пошел по какой-нибудь другой стезе, бандитской, например, воровской, кто его знает.

— Ну а в итоге как разворачивались события?

— В 13 лет начал зарабатывать деньги. Попал на подтанцовку к Богдану Титомиру в “Олимпийский”. Тогда это был просто культовый исполнитель. Пришел на кастинг, там было огромное количество народу — около пяти тысяч человек... Для меня это была сильная танцевальная школа. Шоу — супер, сцена, звук...

— Титомир, сцена, овации... Признайся, ты тогда понял, что тебе всего этого тоже хочется?

— Не буду греха таить. Когда мы дали все 5 концертов, я решил, что обязательно вернусь в “Олимпийский”. И прошло время — это случилось. Тогда я выступал на рождественских встречах Аллы Пугачевой в составе попсовой мальчуковой группы “Тет-а-тет”. Мы были популярны, гастролировали по России.

Кстати, сейчас я гастролирую по тем же местам. Ностальгия такая. Девчонки приходят с теми еще фотографиями, где я помоложе.

А еще я работал арт-директором некоторых клубов, параллельно записывал песни. Но, к сожалению, все в стол, потому что тогда считалось: нету денег — сиди дома.

— Как ты попал на “Фабрику звезд”?

— Честно отстоял огромную очередь. Некоторые узнавали и говорили: “Че ты здесь делаешь? Ты уже крутой, зачем это надо?” Действительно, для меня это был рискованный шаг. Я ушел из своих клубов, где у меня был постоянный заработок, с радиостанции “Хит-FM”. И ведь мог вылететь из проекта в первую же неделю.

— Помнишь первые отзывы о тебе продюсера?

— Открою секрет, не рассказывал еще никому. В первую неделю у меня произошел конфликт с Максом Фадеевым. И я думал: “Блин, зашибись. Я тут все на хрен пожертвовал. А теперь меня номинируют на выбывание, и я никому не нужен буду”. Но это стало, наоборот, позитивным моментом.

— Из-за чего был конфликт?

— Фадееву показалось, что я очень пафосен. Но это была лишь маска. Вокруг куча ребят по 16—17 лет, гораздо моложе меня. Я себя почувствовал пенсионером. Замкнулся, пытался выработать политику действий. Его этот нарциссизм во мне раздражал.

Я все быстро понял и исправил ситуацию. Меня номинировали, но значительно позже.

— Твои хиты после “Вовы-чумы” резко поменяли направленность. Образ романтика — он выигрышнее “чумового”?

— Мне кажется, все эти песни разные. Я не думал, например, что “Лондон — Париж” станет хитом. Вроде тема связана с заграницей. А что касается “Вовы-чумы”, то отношение к песне, как к менее популярной, сложилось из-за того, что она не была в хит-парадах и раскрутилась сама по себе. Ведь мне пришлось побывать в качестве слегка запрещенного артиста. Радиостанции отказывались крутить, потому что оказалась замешана политика (Пирцхалава показывает на потолок).

— У меня бы ни за что подобных ассоциаций не возникло.

— У меня тоже не возникало, пока мне не сказали, что некоторые боятся ставить эту песню. Но кто ж его так назовет? Только по имени-отчеству! Хорошо, что позже появились вменяемые люди и стали ее крутить.

— У тебя все уже стены в подъезде расписаны поклонницами?

— Нет. Потому что я живу в нескольких местах. Одна квартира съемная, где я могу устроить вечеринку с друзьями. Другая — где я живу с мамой. Либо вообще не живу в Москве. Поймать меня очень сложно.

К сожалению, мы еще не на цивилизованном уровне находимся. Поэтому приходится жалеть маму, которая думает, что молчание в телефонной трубке — это родственники из Тбилиси не могут дозвониться. Сколько Ираклий ни убеждает ее, что не стоит по десять раз орать в трубку “Але!”.

— На твоем дне рождения в клубе ярко проявилась девушка по имени Наташа. И вроде она имеет к тебе отношение...

— Просто друзья сделали подарок в виде стриптиза, который исполняла девушка Наташа. Но Наташа — не моя девушка. Если б моя девушка хотела исполнить стриптиз для меня, она бы это сделала и дома.

— И все же — вторая половина твоя там была?

— Ага, она там была. Моя единственная вторая половина — это музыка. С таким гастрольным графиком, как у меня, это непозволительная роскошь — иметь девушку. Ей надо уделять время, иногда какой-то долг исполнять, в конце концов. Кино, рестораны... А я в разъездах!..

Я встречался с девушкой, находясь на гастролях. Это измотанные нервы, мои в том числе.

— Каков твой женский идеал?

— Для меня главное — доброта. Если девушка начинает ругаться, я этого выдержать не могу. Я человек не скандальный.

Правда, когда терпение лопается, может проснуться монстр. Как было на “Фабрике” с Машкой Ржевской. Я к ней очень хорошо относился. Но... довела, — Ираклий улыбается. — Своими укорами женскими, может, ревностью. Меня до сих пор спрашивают, почему ты ударил Ржевскую? Я говорю, что не бил, а дал легкий подзатыльник. А девушку бить... Никогда.

— Ты по натуре постоянный человек или предпочитаешь смену женских лиц?

— Вокруг очень много красивых девушек, но это не значит, что я не пропускаю ни одной юбки. Иногда бываю стеснителен. Если мне очень нравится девушка, не знаю даже, как к ней подойти. Мои друзья меня не узнают. Когда видят в состоянии влюбленности, говорят: “Что с тобой стало? Эй, чувак, расслабься!”

Кстати, когда я влюбляюсь, я очень преданный.

— Расскажи, как ты расслабляешься?

— Отдыхаю я просто. Когда мало времени, отбываю за город, на дачу. Посещаю рестораны. Занимаюсь боксом индивидуально с тренером, потому что не могу участвовать в спаррингах. Мне могут разбить лицо, а это непозволительная роскошь для артиста.