После того как наши спортивные кумиры получили в знак поощрения за успехи в олимпийских состязаниях японские внедорожники, логично предположить, что (к примеру) наши космонавты будут награждены за достижения в освоении галактики американским гражданством, а (к примеру) доярки — за повышенные надои — удостоятся высокого звания “Мисс Венесуэла”… Часовщики за хорошую работу будут премироваться исключительно швейцарскими хронометрами. Передовики табачного бизнеса — кубинскими сигарами. И т.д. В общем, отечественными рекордами надо поддержать зарубежного производителя. И тем усилить собственную боевую, спортивную и идеологическую мощь…
* * *
Кстати, о внедорожниках. Возможно, я вас удивлю, если сообщу: они вообще-то созданы для поездок по труднопроходимым участкам пустыни. А вовсе не для скоростной езды по городу с его асфальтированными трассами. Но такова уж причудливая российская жизнь, что самая популярная в наших мегаполисах машина — именно раздвигающий прочие транспортные средства своими мощными габаритами джип. Молодецкая удаль проявляется именно в том, что, находясь внутри этой мощной тачки, можно подавлять и теснить окружающих, чувствуя себя наглухо защищенным со всех сторон. Раззудись, плечо! Можно поплевывать и на правила движения, и на постовых, да и их тоже попирать без всякой опаски. Раньше добра молодца защищали доспехи из отечественной брони, сегодня — из иномарочной, но, в принципе, ничего не изменилось.
* * *
В картинке мчащих по укатанным магистралям мощных автомобилей таранного типа — много символичного и характерного именно для нашей русской, силой попирающей разум жизни. Неуклюжая, неповоротливая махина государства никак не может приспособить свои удаль и размах к нуждам и заботам обычного, рядового, не инфицированного манией богатырского величия человека. Да и остались ли они, эти не зараженные вирусом грандиоза люди? Или все как один равняются на тех, кто их давит: завидуют им, хотят быть похожими и во всем подражать?
Ведь, пожалуй, только в России и доводится все чаще слышать настойчиво повторяемое: “Надо уважать выбор народа”. “Если народ выбрал то-то и то-то, значит, это хорошо”. Рискну сказать прямо обратное: выбор народа не надо уважать. Или чуть мягче: выбор народа не всегда надо уважать. Вспомним: что и когда народ выбирал правильно, хорошо, безошибочно? (Речь не только о России.) Гитлера и последующие концентрационные лагеря? Социалистический путь развития? Христа, а не Варавву? Мир, а не войну? Об остальных не менее очевидных и не менее ярких примерах народного волеизъявления можете вспомнить сами. Я лишь замечу: немцы, которые столь дружно вознесли на вершину власти палача, считались в Европе не самой отсталой и тупой нацией. А поди ж ты: сделали шаг вовсе не в сторону так называемого цивилизованного миропорядка. Перечень подобных выборных деяний народа, безмолвствующего (как в пушкинском “Борисе Годунове”) или скандирующего, а то и устремившегося к урнам, чтобы заголосить (то есть отдать свой вотум доверия неизвестно кому), можно продолжать бесконечно. (Столь же бесконечна и человеческая глупость.) Да и народ ли выбирает, или эту процедуру осуществляют за него и вместо него? В сеть заблуждений и ошибок простачки попадаются из-за того, что не умеют мыслить самостоятельно и клюют на подсказки, навязанные либо безответственными болтунами, либо лицами, вполне трезво сознающими, ради чего они дурачат других.
* * *
Каков рецепт излечения от повального поглупения? Его не существует. Самостоятельность мнений и суждений, независимость от провозглашаемых в чьих-то корыстных целях лозунгов дается нелегко. А в этой-то дистанцированности от инерционной дремоты и излишней доверчивости к чужим воззваниям и таится спасение. Для начала надо заставить себя признать: люди не только прекрасны (в лучших своих проявлениях), но и нелепы, несообразны — когда тщатся выдать ложь за правду. В эти мгновения они не только страшны, но и смешны. Даже самые ужасные тираны при ближайшем рассмотрении вызывают ироническое отношение. Кровожадный Сталин, словно провинциальная модница, которая боится не угадать и нарядиться не в то платье, долго не мог решить: на кого ему лучше походить, и примерял то личину Петра Великого (и тогда прихлебаи всех мастей, в том числе и художники получали заказ воспевать именно Великого царя-батюшку), то копировал образ Ивана Грозного (и тогда литераторы, кинематографисты и живописцы кидались славить уже этого грозного деспота). Имидж второго в конце концов победил — возможно, просто потому, что для похожести на Петра Сталину не хватило роста. К тому же пришлось бы возродить новый Петербург. А И.В. строить не хотел. Зачем строить, если столько еще предстояло сломать? В итоге стремление к схожести с тем, на кого равнялся, и желание ему подражать привело страну к последствиям, кои хлебаем до сих пор. Но никого это не научило ничему. История, если ее не знать, ничему не учит.
