В начале мая Генеральная прокуратура разоблачила группу чиновников Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ). После обысков по этому случаю в Федеральной таможенной службе было возбуждено несколько уголовных дел. «Превышения должностных полномочий выразились в незаконной выдаче лицензий на ввоз в Россию мясной продукции сверх предельных квот, установленных правительством РФ, что дало возможность компаниям-импортерам ввозить в Россию мясную продукцию не на общих основаниях, а по пониженным ставкам таможенной пошлины», – заявила Генпрокуратура. Следствие считает, что чиновники выдали десятки незаконных лицензий, и оценивает ущерб примерно в миллиард рублей. Когда дым скандала развеялся, выяснилось, что ФТС просто «увели» из подчинения Герману Грефу непосредственно правительству. Причем наделили ее статусом министерства. Как водится, сменили и главу. ФТС возглавил очередной соратник президента Андрей Бельянинов.
За занавесом разборок осталась весьма важная штука – «мясное дело» напрямую касается внешнеторгового регулирования.
И прямо влияет на ход переговоров относительно вступления России в ВТО.
Генпрокуратура – то ведомство, которое трудилось бы исключительно в тиши кабинетов, если бы огласка некоторых результатов ее деятельности по обыкновению не отражала какой-то политический интерес.
Глава Минэкономразвития Герман Греф, с которым у Генпрокуратуры есть давние разногласия не только по поводу экономического развития России, сразу попытался защитить свою репутацию. Пресс-служба министерства так отреагировала на обвинения: Генпрокуратура ссылается на данные ведомственного расследования, которое сам МЭРТ и инициировал. В ответ Генпрокуратура «удивилась» – в материалах дела об этом ничего не сказано.
Действительно, рынок государственно-административных услуг по квотированию и таможенному регулированию того или иного импорта – одна из самых привлекательных лакун для коррупции. Ввоз мяса птицы сверх установленных квот в Россию запрещен. При ввозе свинины и говядины выше установленного объема импортеры должны платить в 4–5 раз больше таможенных сборов. Если же какая-то фирма-импортер получит нужную бумажку, ее конкуренты будут отдыхать – начальная стоимость ввезенного мяса у привилегированной фирмы заведомо меньше. Генпрокуратуре тут есть где разгуляться и без подсказок министерств, которые отвечают за подобную регуляцию.
И репутация Грефа, и кресла его подчиненных, и тем более ФТС оказались пушечным мясом в другой войне. Ведомство Германа Грефа – главный административный лоббист интеграции России в международные финансовые и экономические структуры. Наиболее актуальная сегодня внешнеторговая проблема России – переговоры о вступлении в ВТО. От лица правительства их ведет Максим Медведков, директор департамента торговых переговоров МЭРТ.
Скандал с мясом бьет по репутации России как переговорщика. И не столь важно, идет речь о коррупции среди чиновников или о доблестном бескорыстии следователей Генпрокуратуры.
Стоит отметить: импортеры мяса добиваются от России полной отмены пошлин. Это стало бы действенным способом победить коррупцию в отдельной отрасли, если бы отечественные производители не гарантировали правительству сразу после этого решения разориться.
«Мясное дело», конечно же, косвенно защищает систему квот, вызванную заботой об отечественном производителе. Генпрокуратуру можно поздравить с расширением сферы влияния. Причем в тот момент, когда вопрос о членстве России в ВТО находится в подвешенном состоянии.
ПРИСЛАТЬ ЖЕНЩИНУ
Дата торжественного вхождения в главный мировой торговый клуб постоянно переносится. Зеленого света от ВТО ждали уже где-то с 2004 года. Последняя анонсированная дата (главой РСПП Александром Шохиным) – либо накануне летнего саммита в Санкт-Петербурге, либо сразу после него. Но сроки, скорее всего, опять будут сорваны.
США ставят Россию перед выбором: либо поддержать их на внешнеполитическом фронте, либо пустить крупные зарубежные банки и страховые фирмы на российский рынок на равных условиях с нашими. Причем логика переговоров говорит о том, что после уступок по экономическим требованиям последуют новые. О политических уступках речь, судя по всему, не идет.
Переговоры об участии России в ВТО всегда зависели от политической конъюнктуры. США всегда использовали этот пряник, чтобы подтолкнуть Россию к определенным шагам. Еще в 1993 году западные лидеры, поддерживая демократию в России, заявляли о необходимости ее скорейшего вступления в ВТО (тогда еще – присоединиться к ГАТТ, Генеральное соглашение о тарифах и торговле) без конкретных обязательств. Считалось, что все возникшие проблемы можно будет урегулировать постфактум.
Чуть позже Билл Клинтон, приглашая Россию в ВТО, обещал заодно лично остановить продвижение НАТО к российским границам. Столь же приветлив поначалу был и Джордж Буш – тем же приглашением он успокаивал Россию, которая воспротивилась развертыванию новой американской системы противоракетной обороны.
Теперь США остаются единственной страной, которая еще не подтвердила своего согласия на членство России в ВТО. Одна и та же группа сенаторов продолжает делать заявления с рекомендацией Белому дому не пускать Россию в ВТО. Они все больше говорят даже не о конкретных злоупотреблениях в российской системе торговли, а о «системных обязательствах» России. Речь, по-видимому, идет о чем-то большем, нежели правила торговли.
Причин дядюшкиной строгости называется много, но все они вписываются в один параграф: Россия стала слишком самостоятельной в решении внешнеполитических проблем, в частности, перестала входить в положение США. Например, блокирует в Совбезе ООН применение военной силы против Ирана.
Претензия к российскому пиратскому рынку аудиовизуальной продукции, то есть к «паленым» DVD-дискам за сто рублей – из разряда новоиспеченных. Тема для США знакомая: настоящую головную боль американским компаниям приносит «пиратство» в Индии и Китае. Там объем контрафактного рынка в разы больше, чем в России.
Если у отказа нет честной причины, отговорки изобретаются. Российские переговорщики рассказывают, как это делается в рядовой ситуации, когда партнеры не хотят доводить дело до глубокомысленных аргументов.
«Излюбленный прием партнеров – подослать женщину, – делится своими наблюдениями один из чиновников МЭРТ, постоянно участвующий в переговорах. – Не для того, чтобы она строила из себя бессмысленную идиотку или соблазняла оппонента во время обсуждения документов. Все элементарнее: в самый напряженный момент такая дама включает «истеричку». Скандалит, рвет бумаги – и все, переговоры сорваны».
ЛИЧНАЯ ВЫГОДА
Но изобретательность супостатов в переговорах – лишь одна грань. Ведь и в России остается все меньше тех, кто заинтересован в ВТО. Из числа российской элиты – только президент Путин, когда-то озвучивший стратегическую цель (и повторивший задачу в своем последнем Послании Федеральному собранию), и МЭРТ, которому, собственно, и поручено реализовать один из приоритетов внешней политики.
Из самого процесса переговоров сторонники присоединения к ВТО (чтобы улучшить для себя условия конкуренции на западных рынках) научились извлекать максимальную пользу. Ряд российских олигархов, войдя в состав правительственных делегаций на переговорах, использовали официальный статус, чтобы купить то металлургическую компанию в США, то угольные шахты в Великобритании, то месторождение бокситов в Гвинейской Республике и т.п. За последние пару лет крупный российский бизнес стал собственником небывалого ранее размера зарубежных активов.
Причем покупки можно смело продолжать. В результате двусторонних договоренностей со странами-членами ВТО, Россия получила недостижимые ранее возможности для работы на внешних рынках.
В целом довольны и российские либеральные экономисты, и чиновники, которые в интеграции видели долговременную пользу для России: она институционально стала ближе к Западу. Значительный список законов, которые надо было изменить для соответствия высокому статусу члена ВТО, Россия изменила.
В такой ситуации не хватает лишь формального статуса. Что он дает, ради чего идет теперь торг?
У российских переговорщиков осталась жалкая пара аргументов за вступление в ВТО. Первый: Россия сможет отстаивать интересы отечественных компаний на равных с другими странами-членами организации. Но тут уместно напомнить позицию Торгово-промышленной палаты (ТПП): «Не следует переоценивать наше влияние на выработку в ВТО торгово-политических решений (Россия будет в ВТО одной из 150 стран-членов, явно уступающей по влиятельности доминирующим там США, ЕС и Японии)».
Сейчас любая из стран-переговорщиков (согласно уставу ВТО) имеет право пересмотреть двусторонние соглашения с Россией и заблокировать ей дорогу к членству. Чаще всего речь идет об опасении, что Грузия станет мстить России за «Боржоми» и «Цинандали» и пересмотрит свои двусторонние соглашения с Россией. После вхождения в ВТО это уже не сработает.
Второй аргумент МЭРТ: каждый гражданин России, окажись она в ВТО, обнаружит личную выгоду. «Рынок будет более конкурентоспособен, потому что цены на товары и услуги уменьшатся, их предложение расширится, у нас будут дополнительные рабочие места, – убеждает в интервью «ДЛ» Максим Медведков. – Граждане России от этого только выиграют».
Интересно получается. Правительство устраивает торг с другими странами за право применить у себя, в России, механизмы снижения цен на лекарства, услуги и товары первой необходимости? Торгует инвестиционный климатом страны? Кто кого должен уговаривать сделать жизнь россиян лучше?
Конечно, российские переговорщики, видимо, таким образом намекают: членство в ВТО даст гарантии против приемов административного регулирования, которые использует то Генпрокуратура, то Федеральная таможенная служба, которая недавно арестовала и уничтожила крупную партию мобильных телефонов.
Но остается еще и самая большая проблема членства в ВТО. О своей готовности к работе по нормам и правилам ВТО заявляют ныне лишь 10 процентов российских предприятий, согласно исследованию ТПП.
Пессимизм заметен и в словах главного российского переговорщика. «Почему у нас стало много боингов и аэробусов? – рассуждает Медведков. – Потому что авиапром не может предложить достаточное количество конкурентоспособных моделей. До тех пор пока проекты, которые находятся «в трубе», то есть на стадии реализации, не будут реализованы, мы вынуждены самолеты импортировать».
Долгий путь преисполняет идущего благодушным цинизмом. Чуть раньше Медведков озвучил в эфире государственной радиостанции другую логику: «Для того чтобы построить и пустить в серию самолет, эта серия должна предусматривать выпуск нескольких сот машин. Российский рынок все машины не сможет приобрести, потому что есть определенные рамки, нам придется их экспортировать».
Так что главное: российский авиапром не может предложить отечественному рынку необходимого количества самолетов, или рынок – их приобрести? Что за неточности в таком принципиальном вопросе?
Часть российской элиты как будто смирилась с тем, что ВТО еще на некоторое время останется без России. Борис Грызлов заявил, что вступление России в ВТО может быть отложено на длительный срок. Юрий Лужков занял тотальную оборону независимости России от ВТО. И даже, говорят, президент Путин уже не так оптимистичен. Особенно его впечатлила преференция Украине, которая войдет в ВТО раньше России – даже без необходимых изменений в своем законодательстве.
Одно хорошо. Если дата вступления России в ВТО отложится, «торгово-политический» диалог с Грузией, Украиной или Молдавией можно продолжить в понравившемся в Кремле новом духе, используя приемы, годящиеся больше для борьбы с антисанитарией.
