В апреле в Грозном состоялась инаугурация Рамзана Кадырова. В России появился самый молодой региональный лидер, а заодно и прецедент фактической передачи власти от отца к сыну, пусть и с «технологическим перерывом» на время несовершеннолетия наследника. После назначения Кадырова президентом некоторые аналитики поспешили сделать вывод о том, что Чечня сдана новым сепаратистам. Сторонники иной точки зрения полагают, что президентство Рамзана Кадырова означает окончательную победу России в войне за свою территориальную целостность. Но истина, похоже, как всегда, где-то посередине.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ НОВОГО
Есть исторические закономерности, спорить с которыми не имеет смысла. В таких случаях не остается ничего, кроме как признать мудрость руководства, уловившего это лучше и раньше разных язвительных журналистов, экспертов и правозащитников. Новый президент Чечни Рамзан Кадыров воплощает, судя по всему, одну из таких исторических закономерностей.В 2003 году его отец, бывший муфтий сепаратистской Ичкерии Ахмат-хаджи Кадыров, еще только готовился стать президентом Чечни. Выборы 5 октября совпали с днем рождения одного из его конкурентов, в штабе которого придумали слоган: «День рождения нового». Конкурента, впрочем, с выборов сняли. Но слоган вполне подошел бы к плакатам, которые сейчас украшают город Грозный и полреспублики. О том, что 5 октября – день рождения Героя России Рамзана Кадырова, теперь знает вся Чечня. В этот день там проходят повсеместные торжества с танцами и стрельбой в воздух.
Злые языки твердят, что танцуют от страха и по принуждению. Что о Рамзане Кадырове опасаются говорить плохо, потому что боятся его тайных тюрем с пытками. Что любят не его, а Владимира Путина, и разлюбят, как только Владимир Путин от него отвернется. Что он не умеет воевать и не имеет настоящего влияния на свои многотысячные отряды. Что навязывает чеченцам не чуждый им культ личности и авторитарный стиль руководства. Но все это не имеет значения. Танцуют и стреляют в воздух в честь нового – нового президента и новой перспективы, которая вдруг приоткрылась после многих лет войны, разрухи и беспросветной нужды.
Если не верите, представьте себе, что ваш город сметен с лица земли и превращен в груду измельченного обугленного бетона. Его 400-тысячное население сжалось в сто раз, часть его навсегда осталась в подвалах обрушившихся домов. Что в руинах рвутся фугасы, гибнут и пропадают люди, а о восстановлении и мире слышно только по телевизору. И вот когда в этом городе появится концертный зал, а вас пригласят туда на конкурс красоты, вы наденете свой лучший довоенный костюм или платье и не сможете не задохнуться от восторга. После кромешного ужаса войны и беспросветного «восстановления» это настоящее чудо.
Чудо – это когда в вашем селении за полгода сдают больницу, которую по документам восстанавливали шесть лет. Или заставляют федеральных солдат покинуть школу, которая шесть лет оставалась их местом дислокации – с казармами в классах и нужником в учительской. Они уходят, а в школе начинаются занятия. Кто после этого станет слушать галиматью заезжих правозащитников о задокументированных фактах пыток и похищений, в которых подозреваются те, кто открыл больницу и освободил школу? Никто, кроме потерпевших.
СЕЛЬСКИЙ ПАРЕНЬ
Все время, прошедшее после гибели Кадырова-старшего, Кадыров-младший ждал своего 30-летия, потому что по закону только оно давало ему право стать президентом республики. Бывший министр внутренних дел Чечни Алу Алханов, который и министром стал потому, что его кандидатура устроила отца и сына Кадыровых, был президентом-регентом – это не скрывалось даже от самого Алханова. И когда он вдруг отказался освободить кресло после 30-летия Рамзана Кадырова, у Кадырова-младшего возникло закономерное недоумение.Большую часть своего времени Алханов проводил в представительских поездках за пределами Чечни. В республике у него не было ни команды чиновников, ни своих отрядов. Многие из тех, кто почти единогласно выбирал его президентом в 2004 году, к 2007-му забыли его фамилию. Может, оттого, что президента Алханова в последние месяцы его президентства не пускали на республиканское телевидение. Или оттого, что федеральные политики, которые хотели, чтобы Алханов остался при молодом и горячем Кадырове гарантом интересов России, фактически бросили его сразу же после выборов.
Алу Алханов, кадровый офицер милиции, юрист и лояльный российский чиновник, остался «королем без королевства». Влиять с его помощью на ситуацию в Чечне было невозможно, зато растущее раздражение Рамзана становилось фактором нестабильности. Отставка Алу Алханова стала вполне закономерным выходом: из двух инструментов был выбран единственно годный.
Молодой, обаятельный, энергичный, демонстрирующий силу и богатство, Рамзан Кадыров оказался явно привлекательнее милицейского генерала с нетипичной для людей его звания грустной улыбкой. Рамзан Кадыров тоже любит улыбаться. Но он не милицейский генерал, а верующий мусульманин, хозяин дома и отец семейства. Эти качества не мешают ему гонять по республике на дорогих тачках, командовать тысячами вооруженных людей, заставлять работать коррумпированных министров, физически устранять врагов, любить бокс и собачьи бои и приглашать в Чечню Ксению Собчак с Майком Тайсоном. Естественно, за ним идет молодежь. Недоброжелатели говорят, что эта же молодежь в 1997-м шла бы за Басаевым. Но на календаре 2007-й, Басаева уже нет, а у Рамзана Кадырова совсем другой цвет бороды.
Он сельский парень из Центороя, выросший на войне вместе с тысячами своих сверстников. Призывного возраста он достиг в разгар первой войны, которую его отец объявил священной войной против неверных. Когда отец сменил точку зрения, Рамзан получил погоны капитана российской милиции и пошел на работу в отцовскую охрану. В день смерти отца вся Чечня увидела Рамзана в кабинете Владимира Путина – и его слезы в сочетании с неподражаемыми спортивными штанами не могли не убедить в искренности его горя.
ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР
В качестве утешения Рамзан Кадыров в 27 лет получил пост первого вице-премьера республики, курирующего силовой блок. То есть тех, кто, по идее, воюет теперь против боевиков – вместе с федералами и вместо федералов. Официально это называется чеченской милицией, в ее рядах насчитывается до 15 тысяч человек.Когда в 2002 году МВД Чечни создавалось заново, в штат брали в основном кадровых милиционеров и периодически проводили проверки на предмет «оборотней» – бывших боевиков. Но, во-первых, у семьи Кадыровых были кое-какие собственные силовые ресурсы. Во-вторых, надо было легализовать службу охраны президента, созданную, когда Кадыров-старший еще не был президентом, а был бывшим муфтием, за голову которого Шамиль Басаев назначил награду. А в-третьих, надо было устроить на соответствующую работу сотни бывших боевиков. Которые начали сдаваться отцу и сыну Кадыровым, когда увидели, что, признав их власть и принадлежность Чечни к России, можно жить дома, а не в горах.
По самым скромным оценкам, бывших боевиков в чеченской милиции не менее семи тысяч. Когда в марте 2004 года Рамзану Кадырову сдался сепаратистский министр обороны Магомед Ханбиев, ныне депутат чеченского парламента, чеченская милиция, выстроенная по сему торжественному случаю, приветствовала его сообразно министерской должности.
Считается, что милиция, лишь формально подчиняющаяся федеральному МВД и состоящая из бывших боевиков, опасна, потому что, как волк, смотрит в лес. Что она компетентна в горной войне, но некомпетентна в повседневном поддержании правопорядка. Что она похищает и пытает людей и слушается Рамзана Кадырова до тех пор, пока тот встречается с Владимиром Путиным. И что переход боевиков на работу в милицию не является выходом людей из конфликта, а только переходом на другую сторону линии фронта.
Спорить с этим трудно. Но нельзя спорить и с тем, что в чеченские силовые структуры перешли почти все, кто до сих пор бегал по горам и стрелял по федералам. Может, они и не очень искренне считают Чечню частью России, но по федералам они стрелять прекратили. А главное – они перестали быть двигателем войны, уже расползшейся по соседним республикам. Джихад на Кавказе без чеченского сопротивления – тень. А сопротивление в своем большинстве пришло к Кадырову, и если не верит ему, то, во всяком случае, заинтересованно смотрит, что будет дальше. Чеченское сопротивление устало, постарело и вспомнило, что у него тоже есть дети и старики, которым надо в школу и в больницу.
КРЕПКИЙ ХОЗЯЙСТВЕННИК
Год назад, в возрасте 29 лет, Рамзан Кадыров стал премьер-министром и доказал, что разбирается в экономике лучше, чем четверо его русских предшественников, имевших столичное образование и многолетние навыки работы в управленческих структурах.Восстановление Чечни считается федеральным приоритетом. Но федеральные деньги, как заметил еще премьер-министр Кадыров, разворовываются в основном по пути в Чечню: половина остается в Москве, пятая часть – в Ростове, десятая – в Моздоке. Оставшееся достигает Чечни, как правило, к концу финансового года, когда деньги уже нельзя успеть освоить, а можно только или украсть, или вернуть. Четыре русских премьера, которые были поставлены следить, чтобы Чечня опять, как в первую войну, не превратилась в «черную дыру» бесконечного восстановления, так и не придумали, как улучшить ситуацию.
Первый (после Аслана Масхадова) премьер-чеченец не может прыгнуть выше головы, но заставляет своих министров работать с тем, что есть. Там, где не хватает, он берет деньги предпринимателей чеченской диаспоры. Где не хватает денег диаспоры, берет, говорят, свои. Например, село Бамут, разрушенное за две войны до основания, восстанавливается и газифицируется на средства благотворительного фонда имени Ахмата Кадырова.
О происхождении этого фонда говоривать как-то не принято. Один чеченский журналист проговорился как-то, что в нем оседают федеральные ассигнования. Есть еще странная версия о том, что фонд состоит из дани, которую туда платят местные бизнесмены и сотрудники милиции. Но все они разорились бы на восстановлении одного проспекта Кадырова. Первые побежали бы обратно в горы, а вторые оставили бы дела и уехали из республики. Однако проспект Кадырова восстановлен, милиционеры не бегут в горы, а бизнесмены едут не из Грозного, а в Грозный. Теперь они могут даже летать на самолете – после восьми лет бездействия в чеченской столице восстановлен гражданский аэропорт.
Влиятельнейшие чеченские бизнесмены братья Джабраиловы когда-то конкурировали с Ахматом Кадыровым в борьбе за кресло президента Чечни. Теперь они заключили унию с его сыном. Умар представляет Чечню в Совете Федерации, а Хусаин работает полпредом республики при президенте России. Другие влиятельные предприниматели – братья Бажаевы – тоже вкладывают немалые деньги в восстановление малой родины. Поддерживают тесный контакт с Рамзаном Кадыровым и ингушские олигархи братья Гуцериевы. Пусть и не без вмешательства из Кремля, но Рамзану Кадырову удалось выстроить целый пул бизнесменов, готовых инвестировать в Чечню средства, сопоставимые с федеральными дотациями. Тот, кто сомневается в успехе, может слетать в Грозный.
Но главная загвоздка в том, что Чечня не контролирует единственную рентабельную и потому привлекательную отрасль своей экономики – добычу нефти.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА
Считается, что Рамзан Кадыров устроил в Чечне сепаратистский режим, который связан с Россией только постоянно повторяемой мантрой о единстве. Даже эмиссар непримиримых сепаратистов в Лондоне Ахмед Закаев неожиданно похвалил Рамзана Кадырова за понимание, с которым тот относится к ичкерийцам. В ответ Рамзан пригласил его продолжить карьеру в грозненском театре, и в этих словах была лишь доля шутки. Рамзан Кадыров и не скрывает, что хотел бы добиться консенсуса в разделенном войной обществе Чечни.Консенсус выглядит не таким уж недостижимым: есть лидер, при котором можно не воевать против федералов, получать от них деньги и сохранять некую внутреннюю свободу. Что же до самого Кадырова, то у него есть лояльный парламент, лояльное правительство, лояльный суд и несколько тысяч бойцов, формально считающихся российскими милиционерами. Этой системой он может руководить абсолютно по собственному усмотрению. Ни один из губернаторов не имеет внутри своего региона такой полноты власти, какую имеет Рамзан Кадыров, – и это импонирует многим его свободолюбивым соотечественникам.
Но кроме лозунгов о единстве Чечню и Россию связывает нефть, добычу которой контролирует федеральная власть. Вернуть контроль над нефтью Чечне пытался еще Ахмат Кадыров, уверяя, что право самостоятельного экспорта углеводородов позволит республике восстановиться без дополнительных бюджетных ассигнований. Но это не устраивает федеральный центр, который видит в чеченской нефти единственное материальное благоприобретение после двух кровопролитных войн. Чечня – единственный субъект Федерации, в котором местная элита лишена легального доступа к главному экономическому ресурсу. Это идеально устраивает Кремль. Рамзан Кадыров, будучи не избранным, а назначенным, отвечает за свои действия только перед президентом Путиным, который остается для него единственной «сдержкой и противовесом». Главное, чтобы в Чечне никто не говорил о независимости, чтобы шла борьба с терроризмом и чтобы добывалась нефть.
Ситуация не дает Рамзану Кадырову особенного пространства для маневров. Он не отказывается от намерения получить контроль над нефтью, но у федеральной власти в общем-то нет оснований идти ему навстречу. Ведь Чечня может торговать с Москвой только лояльностью и нефтью. Лояльность уже продана за внутреннюю самостоятельность, а нефть и так принадлежит центру.
Вопрос лишь в том, насколько надежна сделка о лояльности. Рамзану Кадырову не нужен будет выход из состава России – похоже, что он ценит преимущества единства гораздо больше московских демагогов. В Кремле не без оснований считают, что именно поддержка Владимира Путина делает Кадырова хозяином Чечни, дает ему авторитет командира и позволяет общаться на равных с воротилами диаспоры. Строго говоря, пока карьеру нового президента Чечни можно с большей или меньшей долей вероятности прогнозировать лишь до 2008 года.
С другой стороны, Рамзан Кадыров уже мог почувствовать себя незаменимым. Ведь Кремль сам сделал его действительно безальтернативным президентом Чечни. Проект «Кадыров» начался, когда стало ясно, что своими силами нельзя со стопроцентным успехом для себя закончить войну. Войну на окраине вместе с самой окраиной сдали в аренду одному из местных лидеров.
Впрочем, незаменимых, разумеется, нет: при наличии проблем с одним лидером можно договориться с другими, в том числе из ближайшей свиты первого. Так часто поступали в позднем Риме и Византии. Дальнейшие исторические закономерности известны и в целом малоприятны для метрополии.
ДОСЬЕ
ЭКОНОМИКА ЧЕЧНИ
Бюджет Чечни дотируется более чем на 85%. Общий объем ежегодных федеральных вложений в экономику Чечни – около 25 миллиардов рублей в год. Эта сумма включает стоимость Федеральной целевой программы (ФЦП) восстановления экономики и социальной сферы Чечни – 5,2 млрд. рублей в год. Чеченские политики оценивают ущерб, нанесенный экономике Чечни двумя войнами, в 600 млрд. рублей.Легальную нефтедобычу в Чечне осуществляет акционерное общество «Грознефтегаз», 49% акций которого принадлежит правительству Чечни, а 51% – НК «Роснефть», совет директоров которой возглавляет замглавы Администрации Президента Российской Федерации Игорь Сечин. Объем добычи – около 2,2 млн. тонн в год. По постановлению российского правительства от 2000 года вся добытая в Чечне нефть отправляется на экспорт, а выручка – на специальный счет Минпромэнерго России. С этого счета правительство РФ может направлять средства на восстановление нефтегазодобывающей инфраструктуры Чечни в рамках федеральной целевой программы восстановления экономики и социальной сферы. Выручка от реализации 2,2 млн. тонн нефти при самом скромном подсчете составляет не менее 20 млрд. рублей в год, то есть вчетверо больше всей стоимости упомянутой ФЦП. Реально же, по словам Рамзана Кадырова, Чечня получает от продажи своей нефти всего около 400 млн. рублей в год.
В Грозном полагают, что «Роснефть» пренебрегает разведкой новых месторождений и совершенствованием технологий на старых. Кроме того, Чечня хотела бы добиться восстановления в Грозном нефтеперерабатывающего завода. Но эксперты «Роснефти» считают восстановление НПЗ нерентабельным. До войны Чечня добывала около 4 млн. тонн нефти в год, при этом НПЗ в Грозном перерабатывал до 20 млн. тонн – четыре пятых доли сырья ввозились в Чечню из других регионов, сейчас восстановить эти поставки практически нереально.
Другие отрасли экономики на сегодня зависят от бюджетных ассигнований, которые часто распределяются неэффективно. В Аргуне уже несколько лет бездействует восстановленная ТЭЦ, которая должна была обеспечивать энергией сахарный и целлюлозно-бумажный комбинаты. Комбинаты до сих пор не восстановлены. Зато восстановлен цементный завод, который составит в регионе конкуренцию монополисту в лице «Кавказцемента» (город Черкесск) и обеспечит часть потребностей республики в стройматериалах. Восстановлено также несколько машиностроительных линий в Грозном.
Безработица в Чечне составляет 53% трудоспособного населения – втрое выше, чем в среднем по Южному округу. Большая часть населения занята в сельском хозяйстве. До 2004 года значительное число людей было также вовлечено в нелегальную нефтедобычу и занято в технологической цепочке производства и транспортировки контрафактных нефтепродуктов. В последние годы этот сектор экономики претерпел значительное сокращение.
