Меняем страусов на петухов
“Это точно не Мельбурн. Почти тридцать часов лететь через океан, чтобы оказаться в глухой воронежской деревне и каждое утро просыпаться под пение петухов. Ради чего?” — с такими мыслями я еду к Саморуковым в рейсовой маршрутке. “Австралийцы” обосновались в поселке Новоподклетное, что в Рамонском районе Воронежской области.Петр Саморуков забирает меня с поселковой остановки на машине. Он совсем не похож на иностранца, хотя жил сначала в Китае, а потом в Австралии — шестьдесят лет за границей...
— Петр Александрович, зачем все же вы оставили Австралию?
— Так суждено было. Видно, Богу так угодно.
…Двухэтажный коттедж из белого кирпича на поселковой окраине стоит особняком. На фоне соседских избушек “хоромы” Саморуковых выделяются как большой белый гриб среди опят. Строительство дома — целая эпопея. Когда решили переехать, не могли даже землю купить. Местные власти ее иностранцам не продавали. Пришлось участок оформить на родственников. “Без них бы не справились. И рабочих для строительства нашел мой двоюродный брат”, — признается Петр Саморуков.
Четыре года подряд он ездил в Россию, чтобы подготовить все к переезду. Отделка коттеджа — полностью его заслуга: от шпаклевки до карнизов. Петр, в своей австралийской жизни бывший отделочником, и сейчас работает не покладая рук.
Сегодня под крышей дома живут четырнадцать австралийских “мигрантов” (последние трое приехали уже после моего визита в Новоподклетное). В пяти комнатах размещаются все члены большой семьи. Ремонт в остальных, не задействованных пока помещениях идет полным ходом. Не за горами приезд очередной партии австралийской родни. А в проекте — строительство второго дома по соседству.
Детей везли в Китай в сумках
Всем хозяйством заведует самая старшая из Саморуковых — глава “клана” Зинаида Григорьевна. За свою жизнь она родила и воспитала десятерых детей, а сейчас пестует 25 внуков и правнуков. Даже не верится, что этой энергичной бабуле уже восемьдесят. Зинаида Григорьевна единственная из семьи родилась на территории бывшего Советского Союза. И два года назад первая переехала в Россию на ПМЖ.Она бойко нарезает домашнюю лапшу на все многочисленное семейство и рассказывает мне свою историю.
— Мои родители жили в Самарканде. Там я и родилась в 1926 году. Папа с мамой были богатыми людьми, а советская власть таких не принимала. Поэтому в 1932 году нам всем пришлось бежать. Решили — в Китай. Меня и брата родители упаковали в сумки, сшили их и перекинули через лошадь. Так и передвигались. Когда мы уезжали, мама была беременная. Ребенок у нее родился по дороге в Китай. А вокруг пустыня — ни воды, ни людей. И умерла моя грудная сестренка на маминых руках, прямо в песках ее и закопали. На границе с Поднебесной пришлось в качестве взятки отдать лошадь, чтобы пограничники не вернули нас обратно. Так мы оказались в Китае, где я прожила больше тридцати лет.
Но родители Зинаиды всегда знали, что вернутся обратно. И это случилось в 60-х годах. Ее мама, папа, брат и сестра получили советские паспорта и уехали на родину. Вместе с ними должна была уехать и Зинаида Григорьевна со своим русским мужем. Но при оформлении документов молодой семьи произошла заминка — сроком в семь лет. Когда наконец паспорта советского образца были на руках, Зинаида написала сестре, что вскоре они наконец соберутся все вместе. На что сестра коротко ответила: “Зиночка, мы все так этому обрадовались! Но одновременно и погоревали”.
— Этих слов мне хватило. Я представила себе, как несладко живется моим родным в СССР. И не захотела такой участи для детей. С только что полученными паспортами граждан Советского Союза мы расстались навсегда, оставив их на столе в консульстве, — делится моя героиня.
Однако мысль о смене места жительства Саморуковых не покидала. Остановились на Австралии. Поставили на карту всё. И у них получилось. Семья поселилась в Мельбурне. Со временем обзавелись жильем и официально стали гражданами Зеленого континента. Samorukoff — так звучит их фамилия в австралийских паспортах. За 40 лет семья превратилась в настоящий клан. “Если собирались все родственники, невозможно было уместиться за столом даже стоя. Поэтому мы все время куда-нибудь выезжали: на пикник, на рыбалку”. Теперь они собираются за обеденным столом в своем новом русском доме.
Спецгруппа для родни
Лучшие подружки Настя и Павлина приходятся друг другу тетей и племянницей. Хотя разница в возрасте у них — всего полтора года. Настя — младшая дочь Зинаиды Григорьевны, Поля (так ласково называют Павлину домочадцы) — ее внучка.Одна в Австралии работала в доме престарелых, другая — в кредитной финансовой компании, параллельно обучаясь на факультете туризма. Поля и здесь хочет попробовать себя в туристической сфере. У нее грандиозные планы — однажды перебраться в Москву и попробовать свои силы в столице.
Насте же больше по душе домашний уют и социальная работа: “Думаю, я могла бы устроиться на работу в детский сад, больницу или в детдом, например”. Только вот как прожить в России на мизерную зарплату воспитателя? Об этом она подумает потом.
— Больше всего мечтаем о том, чтобы вся наша родня, которая пока живет в Австралии, перебралась сюда. Но они не все хотят того же. Вот мама Поли согласна переехать, а папа ни в какую, — говорит Настя.
Самое младшее поколение, обитающее в доме, не так разговорчиво. Со взрослыми и друг с другом они изъясняются исключительно по-английски.
— Я английский за 40 лет так и не выучила. А внуки со мной по-русски говорят. И читают на русском они в общем-то бегло. Они просто стесняются говорить по-русски, — бабушка-героиня Зинаида Григорьевна с укором поглядывает на внуков.
— Устин, тебе нравится жить в России? — тут же интересуюсь я у самого младшенького Саморукова, который в этот момент усердно моет посуду за всем семейством.
— Нравится, — маленький австралиец отвечает мне на чистом русском без намека на акцент. — Мне здесь очень хорошо.
13-летняя Кира, Настина дочь, — вот кто явно “оттуда”. Она и внешне похожа на иностранку, а когда заговорит — рассеиваются все сомнения. Когда Саморуковы демонстрировали мне свой внушительный электронный фотоальбом, Кира при виде своего австралийского дома, который уже давно продан, жалобно так протянула: Oh, I miss my house so much (“Я так скучаю по дому”. — Е.П.). Больше никто из семейства по Австралии не скучает. По крайней мере никто не признается.
— Понимаешь, мы хоть и родились там, но всегда чувствовали себя русскими. Всегда стремились в Россию. Это наш язык, наша родина. Мы должны жить здесь, — жестикулируя, в унисон объясняют мне Павлина и Настя.
Никто из “новых” русских официально пока не работает. Кому-то по возрасту еще рано. А у тех, кому уже в самый раз, попросту нет документов. Да что там бумаги! Некоторым еще предстоит постигать премудрости русского языка, чтобы найти достойную работу. Хоть и русские, но все-таки австралийцы. В госуниверситете Воронежа при филологическом факультете специально для них даже сделали класс, где педагоги обучают переселенцев родному языку. В “австралийской” спецгруппе учатся семь человек — родители делят парту со своими же детьми.
— На что вы живете, если вся ваша работа заключается в хлопотах по дому? — спрашиваю.
— Остались сбережения. Мы ведь готовились к переезду. Но это не значит, что мы не собираемся искать работу. Еще как! — отбиваются Саморуковы.
Тапки про запас
Все беседы в доме Саморуковых проходят за столом. На обед — бабушкина лапша с приправой из острого красного перца. Приправу специально привезли из Австралии. Такой здесь нет.А еще у всех домочадцев на ногах одинаковые тапки из овчины. Оказывается, кто-то сказал им, что в холодной России натуральный мех стоит дорого. Поэтому каждый следующий из “клана”, кто уезжает на ПМЖ под Воронеж, в новую жизнь из прежней обязательно забирает тапочки. Множество пар домашней обуви разных размеров занимает в доме целый угол.
Приправа, тапочки да семейный фотоальбом — частица далекой теперь Австралии в их русском быту.
— Единственное, что нас шокировало, когда мы приехали, — это вездесущий мусор. Очень грязно. В Австралии, конечно, в этом плане лучше. Аккуратные домики, чистые улицы, подстриженные газоны, — говорит Петр. — Но это все мелочи. Главное, что мы наконец вернулись домой. И уже никуда отсюда не уедем.
