Ветер на вершине Эвереста дует со скоростью 200 километров в час. Ночью температура падает до минус шестидесяти. За 50 последних лет на его склонах навсегда остались лежать вмерзшими в лед около двухсот человек.
Вот и в этом году погибли уже семеро. Восьмым вполне мог стать итальянец Марко Эпис. Он отстал от своей группы на высоте 8300, в “красной зоне”, зоне смерти. Итальянец не имел шансов выжить, если бы не российский альпинист Сергей Кофанов. Он тащил на себе переломанного человека всего 4 километра. Но — 9 часов. Потому что это — Эверест. Там нет кислорода. Нет жизни. Лед, снег, ветер…
Но Сергей — представитель российской школы альпинизма. А это многое объясняет. Русские своих не бросают. Чужих — тоже…
Эверест — не та гора, о которой поют романтические песни у костра. Ее ледяная вершина вздымается на высоту почти 9 километров. Подняться на нее — это как выйти на крыло летящего самолета. Человеку там делать нечего. Но ежегодно сотни спортсменов со всего мира едут бросить вызов самой высокой горе мира.
Бросить вызов — не больше. Потому что Эверест может пустить к себе и позволить взойти. Но покорить его нельзя.
“На Эверест никому ходить не нравится”
В Трудовом кодексе нет профессии “горный гид”. Но с тех пор, как турфирмы начали продавать восхождения на Эверест, им потребовались услуги опытных спортсменов, которые могли бы сопровождать группу.
Горного гида Сергея Кофанова застать в Москве нелегко. В начале года — Эквадор, потом — Аргентина.
Вернувшись с Эвереста, тут же улетает с группой на Килиманджаро. После Африки — бросок на Эльбрус. Романтика? Работа!
— Горным гидом я работаю второй год, — говорит Сергей. — Для того чтобы им стать, надо пройти много экзаменов. Ты можешь быть классным, очень сильным и выносливым спортсменом. Но гид должен быть коммуникабельным, чтобы уметь разговаривать с клиентом, улаживать ситуации, вытирать сопли, если надо, следить, чтобы клиент не натер ноги, и так далее. Гид — это вторая мама, он следит на маршруте за всем.
Сергей занимается альпинизмом уже 13 лет и на Джомолунгму поднимался дважды.
— Я ходил на Эверест не потому, что мне там нравится, — говорит Кофанов. — На Эверест никому ходить не нравится. Лет 40 назад там погибал каждый второй. Сейчас смертность ниже, но все равно в прошлом году погибли 15 человек. Человек, который идет на Эверест, должен понимать, что у него может не быть шанса вернуться обратно. Дело не в сложности восхождения: если идти классическим маршрутом, ледоруб может даже не понадобиться. Борьба происходит с высотой. Разреженный воздух вызывает головную боль, кровотечение из носа, человек на высоте не может уснуть, а выше 8000 метров начинается отек мозга…
“Ни один врач внизу не даст вам гарантии, что вы выживете на Эвересте”
Несмотря на сложность восхождения и смертельный риск, в Гималаи ежегодно едут сотни альпинистов, чтобы совершить коммерческое или спортивное восхождение на Эверест. Бывают ситуации, когда группе негде поставить палатки, потому что все удобные места заняты. И только сейчас начал решаться вопрос с мусором: пару лет назад из-за него у подножия негде было разбить лагерь.
— Сегодня народу в горах — как в метро, — говорит Кофанов. — Когда я начинал заниматься альпинизмом в Екатеринбурге, у нас группа выезжала — 6 человек. Со всего города. Теперь сборы насчитывают сотни человек. На Эльбрус во время эльбрусиады за день заходило около 600—700 человек. А на Фудзияму в сезон заходит больше 1000 спортсменов в день.
Так было и в апреле 2007 года. Группа Кофанова и группа итальянских спортсменов поднимались к вершине с разницей всего в два дня.
Итальянцев было четверо. В их последний выход на вершину резко испортилась погода и начался сильный снегопад. Они не дошли до вершины буквально 30 метров и повернули.
— Ребятам повезло, что они развернулись, — говорит Кофанов. — Человек чувствует ту грань, через которую переступать нельзя, и на Эвересте она особенно остра. В прошлом году на Эвересте погибли три человека, которые зашли на вершину, сели там на снег и умерли. Очень частая причина смерти — отек головного мозга. На высоте выше 8000 он начинается у всех. Бывает разрыв селезенки — нагрузка на кроветворные органы на такой высоте просто нереальная. Тромбофлебит развивается мгновенно. Ни один врач внизу не даст вам гарантии, что вы выживете на Эвересте…
Итальянцы решили развернуться, и на спуске их группа разорвалась. Двое более сильных альпинистов ушли вниз в лагерь, а те, которые послабее, отстали.
— Нет, они не планировали подняться на вершину на следующий день. На Эверест не возвращаются, — качает головой Сергей. — Тебе дается только одна попытка. Сил не будет никаких. Выше 8000 метров человек за час выдыхает из себя с воздухом 200 граммов воды. За весь период восхождения человек находится выше 8000 не более трех суток. То есть только в штурмовой выход. Но за эти три дня человек теряет около 10 кило веса. И пойти на вторую попытку, когда организм понес такие потери, он просто не в состоянии.
— Нормально, что их группа разделилась и два человека оказались фактически брошенными?
— Суть в том, что если ты остаешься кого-то спасать, то можешь погибнуть сам. Мы знаем немало примеров, когда люди, помогающие человеку, терпящему бедствие, погибают вместе с ним. Там люди думают по-другому.
Там находишься настолько близко к смерти, что очень сложно себя заставить остановиться и начать помогать. В тот момент они понимали, что если они остановятся и начнут ждать или помогать, то просто замерзнут и умрут.
Поэтому… Поэтому тут осуждать я их не берусь ни в коей мере. На Эвересте такие ситуации происходят часто.
Как правило, на этой горе группа, видящая альпиниста, терпящего бедствие выше 8000, проходит мимо. Они могут дать ему подышать кислородом, как это ни странно звучит, сфотографироваться с ним и — продолжить свое восхождение…
“На тропе к вершине Эвереста лежит около 15 вмерзших в лед тел”
В итоге двое итальянских альпинистов потерялись, а двое спустились в лагерь на высоте 8300. По спутниковому телефону они дозвонились в базовый лагерь у подножия и рассказали о ситуации. Но пропавшие люди были обречены, потому что проводить спасательные операции никто не собирался: у альпинистов после восхождения уже не оставалось сил. Спасработы на Эвересте стоят очень больших денег — от 30 до 50 000 долларов. А вот так, чтобы проходящие мимо альпинисты принесли с горы терпящего бедствие, — такого еще не бывало. Сами еле ноги переставляют… Оставалась единственная надежда — шерпы.
Один из отставших итальянцев так и не был найден. А второму — Марко Эпису — фантастически повезло. Ночью из последних сил он спустился почти до лагеря 8300, но не дошел буквально 30 метров до палаток и упал в снег.
В таком состоянии он пролежал около суток, когда на него наткнулась российская группа.
— В тот момент, когда мы его нашли, он вообще не подавал признаков жизни. Сначала мы решили, что это труп. Когда ты идешь на Эверест, выше 8000 на тропе лежит около 15 тел, которые никто никогда не спустит.
Человеку трудно самого себя нести на высоте, а поднять еще чье-то тело весом 100 килограммов — просто нереально. И потом — там же минус 50. Тело становится просто глыбой льда. Оно вмерзает. Его не оторвать...
Группа Кофанова в тот момент спускалась после восхождения на вершину. Там, на самом верху Эвереста, не поют песен, не пьют шампанское и не хлопают друг друга по плечу. Кислород на исходе, а впереди — изматывающий спуск. “Когда ты выходишь на вершину, — рассказывают альпинисты, — то у тебя в голове одна только мысль: лез две недели по стене, ночевал на “полочках”, на весу, а теперь еще три дня надо спускаться…”
И большинство трагедий в горах происходит именно на спуске. Именно поэтому на вершине не поздравляют с победой. Только внизу…
— Подойдя вплотную, мы увидели, что, хотя у итальянца сдвинута маска, он дышит. У него явно был отек мозга и обморожение пальцев рук, — вспоминает Сергей. — Поскольку я спускался последним, я взял его под мышки и доволок до своей палатки. В таких случаях надо сделать инъекцию дексаметазона или преднизолона. Но, как назло, препарат в шприце замерз. Я попытался отогреть его в руках, в это время подошли две француженки и предложили препарат из своей аптечки. Я сделал ему инъекцию, минут через 10 он пришел в себя, мы надели ему кислород, кошки, страховочную обвязку, и я начал его спускать…
Но идти Марко все равно не мог. Он все время ложился на снег.
— Я попробовал протащить его метров 20 и не смог, — говорит Сергей. — У меня после восхождения был на исходе кислород, и я ночь не спал. Поэтому я просто положил его на снег, взял за ноги и начал волоком тащить вниз, где было возможно.
Я тащил его 9 часов.
“Сергей совершил уникальный поступок!”
Вместе с Сергеем в группе поднимался его друг Исрафил Ашурлы.
— Эверест — это не простое место, — говорит он. — Высота выше 8300 считается “красной зоной”, зоной смерти. Это места, несовместимые с жизнью. Само нахождение человека на этой высоте — уже вызов. Альпинист, идущий на Эверест, должен отдавать себе отчет: если что, помочь ему не смогут. Погибающих альпинистов на Эвересте не спускают вниз никогда. И уникальность поступка Сергея в том, что, отработав на маршруте и идя вниз с нулевым содержанием кислорода в баллоне, он увидел погибающего человека и принял единственно правильное решение. Сергей сильно рисковал своей жизнью, но он доказал, что является достойным учеником российско-советской школы альпинизма. Ведь там главные принципы — “не бросай товарища”, “жизнь человека важнее вершины”.
— А у Сергея в группах когда-либо погибали клиенты?
— В прошлом году — да, к сожалению. Удивительно, но на Эвересте китайцы второй год обеспечивают мобильную связь. То есть, совершив восхождение, оттуда можно позвонить. И в прошлом году мне приходит сообщение от Сергея: “Только что я зашел на вершину Эвереста. Эверест — не самая сложная гора”. И через несколько часов приходит другое: “Только что у меня на руках умер клиент. Эверест — не самая простая гора…”
Тот человек был опытным альпинистом, “снежным барсом”.
Высота пускает не всех. Особенно Эверест. Многих опытных альпинистов он не пустил.
— Федерация альпинизма России как-то наградила Сергея?
— А я считаю, что это Сергей наградил ее своим поступком!
Эверест (на тибетском — Джомолунгма, “божественная”, на непальском — Сагарматха, “Мать Богов”) назван в честь сэра Джорджа Эвереста, руководителя геодезической службы Британской Индии в 1830—1843 годах. Высота — 8844,43 метра над уровнем моря. Имеет форму пирамиды. Вершина представляет собой небольшое ледяное плато метров 10 в длину.
В настоящее время значительная часть восхождений организуется специализированными фирмами и совершается в составе коммерческих групп (фитнес-альпинизм). Клиенты этих фирм оплачивают услуги гидов, которые проводят необходимое обучение и, насколько это возможно, обеспечивают безопасность. Цена восхождения — минимум 17 500 евро. Сезон восхождения — весна и осень. Подъем продолжается 2,5 месяца.
Сергей Кофанов. 29 лет. Выпускник Уральского педагогического университета. Мастер спорта России по альпинизму, чемпион России по альпинизму. Самый молодой российский восходитель на Эверест (в 28 лет). Кандидат в мастера спорта по скалолазанию. Участвует в проектах “7 вершин” (восхождения на высшие точки всех континентов), “7 вулканов” (восхождения на высшие вулканы всех континентов) и “Снежный Барс” (восхождение на все семитысячники бывшего СССР).
Шерпы. Груз для экспедиции доставляется к подножию на грузовиках. Дальше его несут яки и носильщики-шерпы — народ, который живет в Гималаях. Шерпы живут и рождаются на высоте более 5000 метров — их ущелья находятся на высоте от 3200 до 5000, — поэтому им изначально проще переносить высоту. Шерпы — основные помощники альпинистов всех стран мира. Для них это основной вид заработка. В коммерческой экспедиции на каждого участника полагается один носильщик.
