Что бы ни делал итальянский режиссер Франко Дзеффирелли, все вызывает восторг публики. Эпитет "великий" по отношению к мэтру не кажется преувеличением. И потому показ в Москве его "Паяцев", организованный Постмодерн-театром, должен был бы стать суперсобытием. Однако оба представления оперы прошли при незаполненном зале Государственного Кремлевского дворца.
Несмотря на то что спектаклю предшествовала единственная (!) репетиция, он получился достаточно полноценным зрелищем. В интернациональной постановке участвовали российский оркестр музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко и хор израильской оперы, американский тенор Ричард Лич в роли несчастного паяца Канио и итальянская певица Амарилли Ницца в роли неверной Недды. За пультом стоял соотечественник певицы Массимилиано Стефанелли, а уродливого злодея Тонио сыграл кореец Сенг Хен Ко. Сама постановка оказалась легко узнаваема: давным-давно она зафиксирована на замечательном DVD-диске, запечатлевшем настоящие актерские шедевры, созданные Пласидо Доминго и Терезой Стратос.
Данный факт ничуть не умаляет заслуги Дзеффирелли, выбравшего для Москвы именно этот вариант из своих многочисленных версий "Паяцев". Он в полной мере демонстрирует позицию режиссера, кажущуюся на сегодняшний день раритетной: ставить оперу так, как ее написал композитор, в полном соответствии музыке и тексту. Свой взгляд на оперную режиссуру Дзеффирелли озвучил весьма недвусмысленно, сказав журналистам, что, по его мнению, "в "Аиде" Гитлер не может подойти к Москве".
В его "Паяцах" нет ничего эпатажного, никакого такого решения, о котором суетливо хлопочет среднее поколение оперных режиссеров. Только костюмы несколько современнее, чем это могло бы быть во времена Леонкавалло. Картинка – типичный неореализм образца 60-х, вполне соответствующая веризму – художественному течению, к которому причисляют эту оперу. В декорациях, изображающих обшарпанную итальянскую провинциальную улочку, живет своей насыщенной событиями жизнью колоритная массовка. Хористы, акробаты, дети – все реальны, как в кино. Мизансцены тоже "киношные" – условные крупные планы сменяются массовыми сценами, в которых каждый персонаж ведет собственную линию.
Певцы, откровенно говоря, так себе. Они выучены неплохо и даже владеют необходимым пониманием стиля. Однако от итальянцев (это относится к Амарилле Ницце и исполнителю партии Сильвио Джузеппе Альтомаре) в итальянской опере как-то невольно ждешь большего. Конечно, недостатки звука можно отнести на счет аппаратуры ГКД. Певцы работали с микрофонами то ли неотлаженными, то ли просто не самого лучшего качества. Зрители ближних рядов хорошо слышали акустические голоса, однако где-то после 15-го ряда публика должна была довольствоваться тем, что шуршало из динамиков. И все это за немалые деньги: 15-й ряд партера шел за пять тысяч рублей, 33–й (из которого не только ничего не слышно, но еще и не видно) – за три тысячи. Но шло все это, как видно, неважно: демократической публике, реально понимающей в Дзеффирелли, три тысячи за билет не потянуть. "Випы" сидели на дорогих местах в первых рядах партера (их цена доходила до 20 тысяч), как обычно, "на халяву". На непроданные места устремилась галерка, высвободив весь тыл. В результате – полупустой зал.
Представитель коммерческой структуры, взявшейся за финансирование сего проекта, признался, что рассчитывает "отбить" не более 40% затрат. При этом сами затраты, по его словам, сравнимы с бюджетом гастролей Мадонны (1,5 миллиона долларов). Странно, что организаторы, не надеясь заработать на проекте, так задрали цены на билеты. По крайней мере лучше было бы избежать неловкости перед гением оперной режиссуры, вышедшим на поклон после спектакля, за зияющие пустоты в зале.
