Общеизвестно, что цвет кожи, разрез глаз, строение тела не выбирают: с этим рождаются и умирают. Но есть те, кто с таким положением дел категорически не согласен. Человек, говорят они, вправе менять не только свою профессию, вероисповедание, но и даже… пол. Во врачебной практике это называется “гендерная дисфория” — проще говоря, “половая дезориентация”. Мужчины, которые родились, чтобы стать женщинами, и женщины, родившиеся, чтобы стать мужчинами. Их жизнь в современном мире сопряжена с бесконечными обвинениями, спорами и борьбой. Но может ли она считаться нормальной — пока под большим вопросом.
Неженские привилегии
Сигаретный дым, пьяные подростки и суровые охранники у дверей. “Для девушек вход платный” — гласит надпись над входом.
— Нет, ты посмотри: все для мужиков! — пискляво возмущается брюнетка в шикарном меховом боа, извлекая из сумочки толстый кошелек из крокодиловой кожи.
— Анжел, ты глянь на цены, — вторит ей наигранным тоном подруга. — Хотят с нас содрать 400 рублей. А за что? Просто потому, что мы — женщины!
— А вот с этим можно поспорить… — захихикал один из секьюрити.
Обладательница роскошного боа в ответ на это свирепо стреляет в охранника глазами и молча выкладывает на прилавок нужную сумму. Впрочем, несмотря на суровый вид девушки, ситуация с оплатой входного билета, кажется, изрядно ее веселит. Еще бы: пять лет назад Анжела и ее спутница могли пройти в этот клуб совершенно бесплатно. Половая принадлежность позволяла. Теперь мужские амбиции остались в прошлом. Подруги не скрывают, что этой своей новой жизни в женском обличье они несказанно рады. Ведь обе сумели добиться того, о чем, вероятно, мечтали всю свою жизнь.
— Это новенькие, я их не знаю. Но, кажется, уже оперированные, — шепчет мне в ухо моя “проводница” Аллочка.
Мы — вслед за сладкой парочкой — спешим оплатить вход и пробираемся по лестнице внутрь. И вот наконец оказываемся на месте — в одном из самых знаменитых транс-клубов столицы.
Правила съема
— Меня первый раз сюда Леха привел, — рассказывает Алла. — Это мой лучший друг — гей, между прочим. Наслаждайся!
На небольшой сцене сверкают обнаженными бедрами долговязые певички. Поют громко и пронзительно. Правда — совсем не девичьими голосами. В прошлом они тоже были мужчинами.
— Я сюда прихожу знакомиться, — откровенничает за барной стойкой завсегдатай клуба Сергей. — Люблю, знаешь ли, нестандартных девочек с большой грудью и богатым прошлым…
Тут он переходит на полушепот:
— Знаешь, если не на халяву подцепить, так снять можно “в легкую”. Точно тебе говорю. Этот клуб — просто клад.
Уже позже, во время разговора с транссексуалом Лизой, я узнаю, что для многих из тех, кто перенес операцию, “клиенты”, или так называемые “любовники”, — основной источник дохода.
— На участии в транс-шоу зарабатывают единицы, — говорит она. — А те, кто петь не умеет и для сцены типаж не подходящий, обычно остаются за бортом… А жить-то на что? Вот и приходится встречаться с толстыми кошельками. Противно, но деваться некуда.
На счастье безработных транссексуалов, таких, как Сергей, в транс-клубы приходит много. Мужья, которым надоели жены; бизнесмены, жаждущие легкого и оригинального секса; юноши, предпочитающие себе подобных, — все вместе они являются неотъемлемой частью тесного транс-мира.
Волчья работа
Вжиться в обычную жизнь — скажем, рутинную должность офисного клерка — транссексуалам гораздо сложнее.
Коллеги посмеиваются за спиной. А иногда и начальство не горит желанием принимать на работу таких вот нестандартных служащих.
— Мы тут помогали одной девушке — Яне, — делится со мной мой новый знакомый Александр. — Она — транссексуал. Денег у нее не было, срочно нужна была работа… Куда только не пробовала пойти. И вот — решила пройти прослушивание на одном из радио. Маленький нюанс: требовался человек с мужским голосом.
Яна, не стесняясь, позвонила на радио и сказала: “А я транссексуал”. Ее пригласили, сказали, что “это интересно”. “Для новостей ваш голос не годится”, — сказал ей будущий шеф уже после прослушивания и тихо добавил: “И как же я сотрудникам все о вас объясню, если приму на работу? У вас такая специфическая внешность…” Так и осталась Яна без карьеры радиоведущей.
— Наши в основном продавцами работают, — говорит мне Лиза. — Уже после операции конечно… Но денег-то мало. Нет-нет, и все равно любовника заведешь…
Побочные дефекты
Завидев двух блондинок у сцены, Алла бросается к ним.
— Ну как там наша Яночка? Рассказывайте быстрее, — перебивает она кокетливые приветствия подруг.
Яна (просвещает меня проводница) сделала операцию лет пять назад, а сейчас у нее начались крупные проблемы со здоровьем.
— Всем клубом собирали для нее деньги — на операцию, — рассказывает Алла на ходу. — Почка одна у нее отказала и с кишечником что-то. Говорят, это от того, что у нее от рождения слабый организм был. Но я лично не верю. Все из-за хирургов. И операция, и гормоны, уж поверь, сыграли не последнюю роль. Она-то ведь все хотела побыстрее вернуть себе то лицо, с которым родилась…
Выживет ли Яна и как у нее дела сейчас, в клубе не знает никто. Но это не единственный прецедент. Полгода назад из жизни навсегда ушла Карина — еще одна постоянная посетительница клуба, превратившаяся из мужчины в женщину буквально за год. Девушка, по слухам, пропала неожиданно. Слегла в больницу с каким-то недугом и просто не вернулась обратно. На похороны приехали только родители да пара самых близких друзей из “той” жизни.
— Бог его знает, от чего это происходит, — грустно говорит Алла, и с ней соглашается подруга Яны Марина. — Вон в Таиланде жизнь транссексуалов раза в три короче жизни обычных людей. Обострение всех болезней происходит — то ли от гормонов, то ли от хирургического вмешательства.
Марина за свою жизнь пока не боится. Она перевоплощалась медленно — так, как нужно, чтобы все прошло незаметно для организма.
— С приемом гормонов я не торопилась, — говорит она. — Операцию вовремя сделала. Но от болезней ведь никто не застрахован. Коплю деньги — на черный день…
У 28-летней Анзорины, которая уже в следующем году готовится лечь под нож хирургов, тоже есть кое-какие сбережения. Три тысячи долларов ей понадобится на операцию. Но это не самые главные траты. Еще несколько тысяч долларов нужны на реабилитацию и пластику, немало денег потребуется и на дополнительные гормональные препараты.
Не теряя достоинства
С Анзориной мы встречаемся следующим вечером — уже не в клубе.
Волосы ее аккуратно уложены, макияж в идеальном порядке. Юбка-макси и десятисантиметровые каблуки ничуть не мешают девушке: в такой одежде она чувствует себя вполне комфортно. На колготки и лифчики тоже не жалуется: говорит, что ее движений эти предметы дамского гардероба вовсе не стесняют.
— Думаешь, мне мой член нравится? Видеть его уже не могу, — вздыхает она на сороковой минуте разговора и затягивается очередной сигаретой. — Жду не дождусь, когда от него избавлюсь. Ну представь: хвост тебе пришили, а он болтается туда-сюда — просто лишняя часть тела. Я же женщина. Ну скажи: зачем мне это уродство между ног?!
Большинство транссексуалов воспринимают свое тело так же агрессивно.
— Ты смотришь в зеркало и знаешь, что это не ты. Ты не такая, — говорит транссексуал Лиза. — Это ужасно.
Видеть в отражении того, кем ты не являешься. Именно это и толкает людей на операцию, заставляет их пить таблетки. А для тех, кому это не удается — один путь. Самоубийство…
Лиза демонстрирует запястья:
— Вот, полюбуйся. Я еще и вешаться пробовала. Родители меня били, одноклассники потешались… А я наряжалась в девушку — и все: хочу быть такой!
Прорабы перестройки
Мужчину в Анзорине выдают широкие плечи, низкий голос и страсть к сигаретам: курит она очень много — совсем по-мужски. Но женственности и очарования ей не занимать. Беседуя с этой “девушкой”, постепенно забываешь, что перед тобой в общем-то — биологический мужчина со всеми соответствующими особенностями организма.
Юноша из мусульманской семьи, Анзор в 2001 году перебрался из Нальчика в Москву — подальше от сплетников-соседей и вековых традиций, которые на протяжении долгих лет мешали ему быть тем, кем он родился на самом деле, — очаровательной Анзориной.
— Я еще в детстве понимала, что не такая как все, — объясняет Анзорина. — А от родителей старалась держать это в секрете. Правда, папы у меня вообще не было. Умер рано. Остались только мама и старшая сестра. Они уходили куда-нибудь, а я лезла в шкаф — мерить их одежду, обувь. Пару раз мать меня заставала в этих нарядах. Сильно же мне доставалось: и в угол ставили, и пороли…
Несмотря на все странности сына, мама Анзора надеялась воспитать в нем мужчину.
— Меня пристроили в строительный институт — чтобы я смогла получить мужскую профессию прораба, — смеется она. — А я после окончания вуза взяла и уехала в столицу.
Перевоплощение для Анзора началось именно здесь, в мегаполисе. Он познакомился с такими же “девушками”, как и он сам, и начал принимать гормоны. Правда, не сразу.
— Работала первое время в фаст-фуде, пирожочки продавала. Потом грузчицей… Нелегко было сначала… — вспоминает она. — А потом познакомилась кое с кем и стала в клубы ходить. Там я и встретила организатора одного из транс-шоу. Начала выступать. Я пою хорошо. Хотите что-нибудь исполню?..
Родила царица в ночь…
Для семьи 22-летней Насти, которая вдруг объявила родителям, что она давно не чувствует себя девушкой, откровение дочки в первый момент тоже стало шоком. Папа хорошенько отчитал ее, а затем посоветовал обратиться к врачу. После, когда Настя привела домой свою девушку Виолетту и стала называть ее своей женой, а себя — ее супругом Александром, отец и мать вовсе растерялись.
— Мама подумала и в конце концов согласилась называть меня сыном, — рассказывает Саша. — Лишь бы я был рядом. А вот папа до сих пор зовет Настей и предлагает одуматься.
В письмах и разговоре Саша говорит о себе исключительно в мужском роде, хотя операцию делать пока не собирается.
— Я эти деньги лучше на семью потрачу, — говорит он. — Мы с женой собираемся ребенка заводить. А это сегодня недешево стоит.
Оплодотворение супруге, говорит Саша, будут делать искусственным путем. Виолетта родит Саше ребенка, а он, в свою очередь, станет малышу настоящим отцом.
— Всем, чем надо, Виолетту я обеспечу, — убежден он. — Буду работать и делать все возможное, чтобы ей было хорошо.
Паспортные парадоксы
Пока Анзорина и Саша строят свою жизнь в условиях суровой реальности, в клубе все идет своим чередом. Уже порядком подвыпившие, Анжела и ее подруга танцуют на сцене рядом с накачанными стриптизерами. У меня за спиной целуются двое юношей. В углу прячутся от посторонних глаз Сергей и подцепленная им “нестандартная девочка” — в парике и с накладными ногтями.
— Самое сложное — это замена паспорта, — рассказывает мне тем временем Аллочка, потягивая коктейль. — Дело в том, что по законодательству пол можно менять только тогда, когда готовы все документы. И наоборот: паспорт оформить можно только после того, как произошло фактическое превращение из мальчика в девочку. Вот такой вот не предусмотренный законом парадокс.
— И что же делать?
— Те, кому “приспичило”, бегают по инстанциям, дают взятки… Все это так унизительно. А еще, прежде чем паспорт получить, ты должна пройти обследование у психиатра. Жуткая процедура. Мне девочки рассказывали. Задают тебе вопросы — ищут в тебе психа. А ведь они не психи. Они просто хотят быть такими, как все.
Ищу себя!
Подустав от зрелища незатейливых голых танцев на сцене, проверяю электронную почту на телефоне.
Пришло письмо от Александры Тельниковой, с которой мы познакомились по Интернету. Тельникова — одна из самых известных фигур среди транссексуалов в сетевом пространстве: она ведет дневник, где подробно рассказывает о своей жизни. Несколько лет назад, практически сразу после операции, она уехала из России в Великобританию. У нас ей нравилось меньше: на Западе к таким, как Саша, общество относится терпимее.
— Почему, если человек имеет другой цвет кожи, у него не спрашивают, что он ест на завтрак, с кем спит и что видит во сне? — говорит мне Саша. — Объясните мне — почему? Мы не просто хотим быть как все. Мы — такие же, как и вы. Просто родились не теми, кем нам суждено было стать. Гендерная дисфория — это болезнь.
Она не имеет отношения ни к сексуальной жизни, ни к каким-то эротическим пристрастиям. Это лишь поиск человеком своего места в этом мире.
ТРАНС ПОСЛЕ ШЕСТИ
Трансвеститами называют людей, которые испытывают непреодолимую тягу к переодеванию в одежду противоположного пола. При этом операция по изменение пола для них неприемлема. Трансвеститы получают от переодевания новые ощущения — как правило, сексуальное возбуждение, сопровождаемое эйфорией. От артистов травести-жанра они отличаются тем, что могут переодеваться не только на сцене, но и в жизни. Для многих офисных служащих это способ разрядиться после тяжелого трудового дня
