Новость о том, что протоиерей Павел Адельгейм отстранен своим епархиальным начальством от исполнения обязанностей настоятеля храма святых Жен Мироносиц во Пскове, стала известна священнику 22 февраля. Именно тогда, вечером в канун Дня защитника Отечества, когда в Московской патриархии готовились освящать орудийный салют, о. Павел и получил от архиепископа Евсевия (Саввина) бумагу с изображением нависающей над православными храмами ариерейской митры.
Действительности в указе иерарха соответствовала фраза: "Вы освобождаетесь от должности настоятеля". Однако с основаниями, которые полагается в подобных случаях приводить в документе, у епархиального начальства вышло затруднение. О. Павел и его прихожане воспринимают эти основания как ложь...
Уже в субботу, 23 февраля, протоиерей Павел Адельгейм сослужил присланному из кафедрального собора новому настоятелю - двадцативосьмилетнему священнику о. Сергию Иванову, о котором составил самое приятное впечатление. Правда, о. Сергий в свои 28 лет зарекомендовал себя при архиерее как специалист по закупкам продуктов для епархиального управления и участник командировок в "проблемные" приходы. Но все равно - радость: ведь много месяцев о. Павлу приходилось совершать богослужения исключительно в одиночку, так как предыдущий назначенец архиепископа, священник Будилин, не имел особой склонности появляться в храме, пропадая иной раз месяцами. Время покажет, как будут развиваться события дальше. Но пока архиепископ Евсевий, как говорят, поехал в Москву на День тезоименитства Патриарха для получения белого клобука, заслуженного самоотверженным превращением Псковской епархии в блокпост "суверенного православия" в условиях "суверенной демократии".
Тем не менее, необоснованно отстраненный от настоятельства протоиерей Павел направил телеграммы о случившемся Патриарху Алексию II и управляющему делами Московской патриархии митрополиту Клименту (Капалину). А заодно и очередное письмо архиепископу Евсевию - хотя тот на подобные письма не реагирует.
У большинства из давно знающих отца Павла и архиепископа Евсевия неизбежно возникает один и тот же вопрос: на что рассчитывает священник, взывая раз за разом к совести церковного чиновника, который не собирался и не собирается обращать на это внимание? Быть может, о. Павел Адельгейм страдает какой-то особой избирательной формой амнезии, что, обладая интеллектом церковного мыслителя, автора книг по истории Церкви и богословию, просто не помнит о некоторых особенностях своего епархиального архиерея, которые широко известны в кругу церковной и светской общественности? Не помнит о том, как архиерей больше десятилетия вынашивал свою неприязнь к иконописцу архимандриту Зенону, который в конце концов был изгнан из епархии и эмигрировал из России? Не знает о подробностях направления 26-летнего иеромонаха-"никодимовца" Евсевия секретарем Русской Духовной миссии в Иерусалим в 1965 году? Забыл о дикости с опубликованием в местной газете официального текста "покаяния", которого требовал Евсевий от старейшего священника? Напомним, там были такие слова: "Я, проклятая гадина и мразь, оскорбил Вашу святыню, Высокопреосвященнейший Владыка! За совершённую подлость мне не место в человеческом обществе. Мне место в выгребной яме..." ("Псковская правда", № 202, 2004).
Да нет, обо всем этом и о гораздо большем священник наверняка помнит. Иначе не написал бы он своей удивительной книги "Догмат о Церкви", которая вошла в анналы церковной истории, поставив крайне серьезные вопросы не только перед современным православным институтом России в целом, но и перед каждым верующим христианином лично. Отдавая себе полный отчет в том, насколько рискованна христианская исповедническая деятельность священнослужителя в условиях общего нравственного разложения церковной институции, немолодой уже протоиерей не мог не подчиниться голосу христианской совести. Потому и теперь не должно бы удивлять то, что священник, несмотря ни на что, продолжает терпеливо взывать к совести архиерея с надеждой на милосердие Божие.
В наши дни, к сожалению, приходится все чаще сталкиваться с личными драмами людей, о необратимости которых сами они, порой, даже не подозревают. Виной этому, вероятно, не что-то одно, а весь комплекс обстоятельств, как внутренних, так и внешних. Требования времени ужесточаются, понуждая людей к быстрому принятию решений, взвешивать, обдумывать которые становится просто некогда. Но, принимая такие решения, делая выбор, а затем, в случае ошибки, понимая их ошибочность, редкие люди оказываются способны такое признавать. И еще более редкие находят силы исправлять свои ошибки. Увы, но чаще всего происходит совсем наоборот.
Если еще несколько десятилетий тому назад индивидуального ощущения времени вполне хватало на то, чтобы задуматься хоть на мгновение, то нынешние "ускорение и перестройка" в процессах и мозгах, сделали разделение на "овец" и "козлищ" несравнимо более контрастным. Результаты этого не замедлили сказаться во всех сферах человеческой деятельности. Пропасть между по-разному ориентированными и уже сделавшими свой выбор людьми становится все глубже и шире. Потеря опоры в искусствах и этической традиции порождают противные отечественной культуре "злокачественные новообразования", в академических кругах процветает профанация целей и методов науки в угоду коррупции и мракобесию. То же самое, с поправкой на специфику, происходит и в так называемой "духовной сфере", если говорить о ней в общепринятом вульгарном представлении о духовном, как эманации клерикального.
Понятно, что в Церкви эта беда ярче всего проявляется в среде иерархов, принадлежащих к коррумпированной правящей элите, привязанных к тем благам - власти и средствам, - которые наиболее актуальны в ряду свойственных им ценностей. Но из-за разрушения внутренней нравственной основы и моральный облик, и интеллектуальные способности начинают "хромать".
Поэтому и происходят такие казусы в духе зощенковского абсурда, когда в Псковском епархиальном управлении представителям Приходского совета, пришедшим с вопросами к архиепископу Евсевию, стоящему тут же, ничтоже сумняшеся сообщают, что "владыка мирян вообще никогда не принимает". Мирянам, конечно, тоже следовало бы не забывать, как тот же владыка когда-то уже выставлял их самолично с криками: "Как вы посмели явиться к архиерею без настоятеля? Распустились тут! Вон!". Но, как свойственно это людям верующим, они не теряют надежды, что истеричность с возрастом может ослабевать, а то и совсем пройти. И тогда сказанная однажды тем же Евсевием некоему уважаемому гражданину России сакраментальная фраза: "...Ну, кто вы такой, чтобы я с вами разговаривал? Я - епископ! А вы - кто вы такой?", из нелепой чванливости превратится просто в забавный исторический анекдот.
Кстати, знаете, чем архимандрит Зинон вызвал прещения со стороны Евсевия, из-за которой Россия лишилась знаменитого православного иконописца? Из-за экуменизма и причащения католиков? Нет! Архиепископу Евсевию кто-то из братии Мирожского монастыря передал, что иконописец высказался как-то, мол, "что это за обращение такое, "владыко"? Чем таким он владеет? Он же просто пастух чужого стада, не больше того".
Забывают, забывают все же пастухи, что Хозяин всегда возвращается без предупреждения...
