Несколько часов назад нас снова позвали в Россвязьохранкультуру, где вручили уже 4-й том Каталога подделок в живописи, посвященный фальсификациям — конкретно — подписей известных художников. Чтоб не пересказывать всю предысторию, сошлюсь на свою же статью от 06.03.08 «Карты смешаны» (см. на МК.Ru), где подробно освещаются различные технологии подделок последнего времени. Нынче же остановимся на не менее важных моментах, связанных с созданием общественного мнения вокруг данной проблематики, ответственности арт-дилеров и экспертов, вовлеченным в оборот подделок, а также «болевым точкам» самой экспертизы как науки вне рыночного контекста. Итак…
Во-первых, несколько слов о 4-м томе. Его особенность в том, что изначальной «заготовкой» послужили полотна неизвестных художников. Вот типичный пример, его вы можете видеть на картинке: «169. Картина неизвестного художника (НХ) «Священник». 2-я половина XIX века. Холст на картоне, масло. Внизу правее середины фальшивая подпись «И.Репинъ»». И таких работы здесь — 222. Данные по выявленным фальшакам представлены ГРМ (Русским музеем). Свой вопрос адресую Анатолию Ивановичу Вилкову, замруководителя Россвязьохранкультуры: — Интересно, а у самих экспертов Русского музея не было хотя бы предположения — кто эти неизвестные художники? А то, представьте, вдруг фальсификаторы воткнули подпись иного мэтра, чтоб подороже продать, да случайно в этого самого мэтра и попали…
— Понимаете, под «НХ» может скрываться кто угодно. Это может быть и копия того же времени, или сам художник (пусть даже знаменитый, — Я.С.) свою подпись не поставивший… Увы, выявление, аттрибутирование этого «НХ» — очень сложный и долговременный процесс. Что тут еще скажешь…
Да, на «НХ» в самый раз господам мошенникам погреть руки: хлопот меньше, по крайней мере, подпись иного «малоизвестного-дешевого» счищать не надо.
Но — несколько отойдем от шедевров (в прямом и переносном смысле, — работы-то хоть и «НХ», но, порою, прекрасные!) 4-го тома — и рассмотрим ситуацию в целом.
Вышло так, что Международная конфедерация антикваров и арт-дилеров СНГ и России оказалась в оппозиции к изданию Россвязьохранкультурой Каталогов подделок. Мы с удовольствием выслушали бы их точку зрения при условии аргументированных и взвешенных доводов, не переходящих на частности и отдельные персоналии (будто все проблемы замыкаются на галерее «Триумф» или г-не Петрове); пока, однако, таковых услышать как-то не удается. В своем обращении Конфедерация пишет: «Еще больше дестабилизируют рынок недавно вышедшие каталоги… Кому подобные публикации выгодны в России? Кому вообще адресовано это издание?».
Господа, а почему бы и нет? Или лучше жить в неведении? Да, пусть теперь каждый коллекционер, решив украсить интерьер своего загородного имения, трижды, четырежды, да хоть семижды обсомневается, прежде чем приобрести под видом Шишкина или Саврасова совсем и не Шишкина и не Саврасова. А что в этом такого? «Предупрежден — значит, защищен». Есть деньги на подобный вид досуга — так уж изволь покупать невызывающие сомнений произведения старины или же собирай ныне живущих авангардных авторов, покупая картины, по сути, напрямую… Кто мешает? Ну и чем вредит информация каталогов? Время такое, увы. Мы же натасканы, заходя в супермаркет (любой, даже самый дорогой в какой-нибудь Жуковке), при покупке кефира и чудо-творожков смотреть на дату изготовления. Никому нет доверия. А тут-то вопрос отнюдь не пяти копеек… Г-ну Петракову (начальнику Управления по сохранению культурных ценностей Россвязьохранкультуры) был задан вопрос:
— Наш антикварный рынок дискредитирован?
— Конечно, нет. Несомненно, что теперь, когда мы обратили внимание на то, что надо быть осторожнее при приобретении этих произведений (из каталогов, — Я.С.), спрос на подлинные вещи будет только выше (да и цены, возможно, будут выше, — Я.С.). Подорван рынок подделок. И возмущения, которые мы слышим, идут, вероятнее всего, от тех людей, которые замешаны в этих историях и пытаются таким образом сохранить лицо. Но им это не совсем удается.
Г-н Вилков же заметил:
— Всего опубликовано 789 работ (то парами, то поодиночке). И здесь наша позиция четкая: публикация каталогов не только не несет вреда торговле антиквариатом, но и очищает рынок от фальшивок. А честным продавцам бояться нечего!
Так чего же добилась Россвязьохранкультура, выпустив каталоги? Были выделены три основных составляющих:
— Первое. Мы добились от экспертов и музейного сообщества осознания и признания самого факта, что многие эксперты совершали профессиональные ошибки. Это главный вывод. И к чести той же Третьяковской галереи, надо сказать, что они, несмотря на все нападки, которые были, нашли в себе силы и смелость проанализировать ситуацию и признать ошибочные заключения.
Второе. В обществе создана атмосфера понимания широкого вброса фальсификатов на международный антикварный рынок (в том числе, и на наш, внутренний). Благодаря тому, что мы придали этому процессу широкую огласку, она — деятельность фальсификаторов — по меньшей мере, приостановлена. Хотя полностью ее нельзя искоренить. Надо понимать, что помимо живописи, идет массовая фальсификация декоративно-прикладного искусства, фалеристики, там предметы делаются в золоте, в серебре, причем, на территории России и Украины. Помимо этого, мелкие «жучки» фальсифицируют предметы минимальным тиражом — один-два…
Третье. Мы сделали вывод, что на международном антикварно-художественном рынке действовала и, видимо, еще действует устойчивая группа мошенников (а, может быть, и не одна), в которую входят организаторы, профессионалы-фальсификаторы, а также те, кто под видом арт-дилеров за комиссионные распространял эти фальшивки, продавая их таким же арт-дилерам или непосредственно коллекционерам.
Что было сделано кроме выпуска каталогов?
Г-н Вилков издал распоряжение о проверке работы Отдела экспертизы Третьяковской галереи (как организации, по которой было зафиксировано самое большое число положительных экспертных заключений по фальшивкам): — Мы хотели выяснить, каким образом Отдел экспертизы исполняет законодательство, установленные правила и нормы, требования по оказанию услуг в области экспертиз. Эта работа будет завершена в конце апреля, и цель её — сделать выводы о том, почему люди, занимающиеся экспертизой, допустили ошибки по десяткам (если не сотням) произведений искусства (пока выявлено 96 подобных работ).
К тому же комиссия рассмотрит и такой момент: все ли виды услуг были оказаны? А то ведь проплачена, допустим, рентгенограмма, технико-технологическая экспертиза, химия, визуальная, — а ничего этого реально и сделано-то, может, не было. Впрочем, известны и факты, когда Третьяковка (как и Русский музей) отклоняла экспертные заключения, не подтверждая «подлинность» авторов (таких работ 20). Но эти произведения все равно проникали на рынок.
— Вот для чего образован при Россвязьохранкультуре Экспертный совет? — Вопрошает г-н Вилков. — Сейчас он формируется из числа грамотных профессиональных экспертов, которые будут обязаны подготовить доклад по этому вопросу и сделать выводы — кто, в чем и почему виноват. Сегодня, кстати, мы всю эту цепочку (закупка, ввоз в Россию, фальсификация и сдача на экспертизу) примерно уже представляем. Определен круг лиц, которые этим занимались. В круг этот входят и искусствоведы, которые ранее, во времена Советского Союза работали в учреждениях системы Министерства культуры. То есть опытные, грамотные специалисты, которые нащупали новый вид фальсификаций (перелицовки, — Я.С.), чтобы получить навар.
Да, еще раз признаем, что фальсификацией (имея ввиду эту волну «вброса» конца 90-х — середины 2000-х гг.) занимались (-ются) именно наши соотечественники для, в основном, нашего же рынка (ибо в западной рыночной практике (по тамошним национальным школам живописи), по сути, не было подобного феномена, связанного с резким перепадом цен — то «русское» не особенно кого и интересовало, а то вдруг — с появлением олигархов — стало буквально по часам расти в цене).
— Вообще сейчас нашим коллекционерам по интернету предлагаются фальшивки от импрессионистов до мумий!
Анатолий Иванович подчеркнул, что проведение данного расследования стало возможным благодаря тому, что полномочия Россвязьохранкультуры реализуются независимо от полномочий Минкульта, Роскультуры, а также не в рамках уголовных дел, и не в рамках полномочий спецслужб, но в рамках, прежде всего, административного надзора и контроля, гражданского кодекса и международного частного права.
Также было отмечено, что до введения института экспертов (особенно в начале 90-х гг. XX века) имели место «вопиющие факты», когда экспертизу подписывали заместители директоров музея, начальники отделов, то есть люди, не имеющие никакого отношения к предметам конкретного жанра (например, эксперты, занимающиеся современным искусством давали заключения по Фаберже). Тут же Вилков подчеркнул, что иной музейный хранитель (при условии аттестации) может выступать как эксперт, однако ж, по факту этим экспертом не становится: читая иные экспертные заключения, просто смех разбирает недобрый — кроме некого поверхностного искусствоведческого описания, там ничего нет, — ведь эксперт — это именно тот человек, через руки которого прошло огромное число предметов старины конкретного жанра (оружие, ордена, живопись N-века), тот, кто чувствует материал, кто может объяснить, почему именно эта вещь подлинна… «Рынок всё поставит на свои места. Только эксперт, имеющий хорошую репутацию, будет пользоваться успехом».
Далее речь зашла об ответственности провинившихся арт-дилеров и экспертов. Ранее никаких механизмов привлечения их к ответу (почти) не было. Сейчас, по уверениям г-на Вилкова, этот механизм формируется:
— Вот что мы имеем сейчас с точки зрения уголовного права?
Первое: арт-дилеры. У нас существует ст. 200 УК — это обман потребителей. Это единственная статья, в которой говорится, что наряду с обмериванием, обвешиванием и обсчетом, существует ответственность за введение в заблуждение относительно потребительских свойств (или качества товаров, или услуг) в организациях, осуществляющих реализацию товаров и оказывающих услуги населению (равно как и граждан, зарегистрированным в качестве предпринимателей).
— Так вот: никакой ответственности арт-дилеров — при отсутствии правил антикварной торговли — нет. То есть те арт-дилеры, которые не имеют магазинов, покупают произведения, не регистрируя сделки, не платя налоги, не отвечая перед потребителем ни за что, — не несут за это никакой ответственности. Поэтому мы намерены разработать и внести уточнения в УК об ответственности за изготовление заведомо фальшивых предметов искусства в целях их реализации.
Второе: эксперты. В настоящее время ответственность экспертов по УК предусмотрена только в одном случае, когда эксперт является участником процессуально-следственных действий. То есть он может нести ответственность перед следователем за заведомо ложные сведения, которые он (эксперт) может дать. А вот ответственности за ошибки не существует. Поэтому мы изучим вопрос о внесении поправок в Административный кодекс.
* * *
И в заключение встречи г-н Петров (эксперт, искусствовед, историк) поделился самым «наболевшим», а именно катастрофическим положением дел с экспертизой как наукой:
— К сожалению, эта рыночная ситуация привела к тому, что эксперты, прежде тесно пересекавшиеся, ныне предельно разобщились. Исчезла прозрачность в отношениях, самого института передачи опыта сегодня, практически, не существует. И нам всем следует поинтересоваться: вот поумирают эти 20 человек, которые занимаются экспертизой на высоком уровне, и что будет дальше?
Увы, к сожалению, это проблема всех штучных профессий, которых «на поток» не поставишь. Реставраторы, эксперты-искусствоведы, скрипичные мастера… Есть личность, есть призвание, есть благоприятная почва для обучения и становления в профессии (по связке «мастер — ученик»), — будет результат. А сегодня экспертизу вспоминают только в контексте размера комиссионных, полученных за то или иное подтверждение… Но в любом случае, все эти проблемы важно проговаривать, а не держать за семью печатями и делать вид, что ничего не происходит.
