Все свободны

В России нет парламента. В России нет демократии. В России нет многопартийности

 Так считает оппозиция, которой практически тоже нет. События минувшей осени – лучшее тому подтверждение.

Либералы, по сути, перестали существовать, превратившись в странный аналог Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства (ОПОРы России). Националисты оказались обезглавлены, а оставшиеся лидеры не в состоянии организовать толпу на мало-мальскую акцию протеста. Демократы, которые собирались объединяться после пятнадцатилетней полемики, похоже, снова утратили точки соприкосновения.

Левый фронт (единственный, которому удалось хотя бы формально договориться о коалиции), собственно, этим договором и ограничился. И даже нацболы после проведения Дня заключенного, на который кроме них самих пришел всего один нетрезвый зэк, затаились.

И все это при том, что начинающийся кризис, по идее, должен небывало стимулировать политическую активность оппозиционеров. Во время нестабильности количество людей, недовольных властью, неизбежно увеличивается, а протестный электорат не надо агитировать и формировать.

Именно сегодня становится совершенно понятно, что оппозиции в России нет. 

Организация объединенных наци

В России больше сотни движений, в той или иной степени пропагандирующих национальную нетерпимость. Есть опереточные, которые вызывают скорее сочувствие, – например, бородатые хоругвеносцы, которые раз в год проходят со свечками и иконами по набережной Тараса Шевченко, негромко поругивая жидов и масонов.

Есть формальные, вроде «великороссов» Сергея Бабурина, которые вроде есть, а вроде и нет. Есть крупные, вроде Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ), видящие свою основную задачу в противостоянии этнической экспансии.

Есть агрессивные, вроде «Славянского Союза» (СС), объединяющего футбольных фанатов, скинхедов, казаков и прочую довольно нервную публику.

Основная специфика националистических движений в России в том, что в них слишком много лидеров. Создается ощущение, что наполеоновские амбиции приходят к человеку одновременно с осознанием особой роли России. В итоге абсолютное большинство националистических организаций имеют численность от трех до пятнадцати человек. Дело осложняется пристальным вниманием к родословной – слишком много сил уходит на выискивание еврейских и кавказских корней у соратников-конкурентов.

Однако именно националисты одними из первых предприняли попытку объединиться. Восьмого июня о создании коалиции заявили четыре движения: ДПНИ, Русское общественное движение (РОД), Национальное русское освободительное движение (НАРОД) и «Великая Россия». Там впервые прозвучал термин «респектабельный национализм» – Белов со товарищи решили оставить маргинальную нишу и двинуться в легальное поле. Одним словом, сотрудничать с людьми, олицетворяющими «власть оккупантов» и «власть пидарасов» (термины введены лично Беловым во время выступления на «Русском марше-2007»).

Новый дискурс вместо объединения стал причиной раскола. Многим не понравились идеи «респектабельного национализма», озвученные Александром Беловым, а также его сотрудничество с политической оппозицией, которую они сами еще недавно обзывали «оранжидами». В итоге от основного ДПНИ откололось «Русское ДПНИ». Но наиболее яркой иллюстрацией разброда стал «Русский марш-2008».

В этом году к комитету по подготовке «Русского марша» присоединился РОНС (Российский общенациональный союз). И практически одновременно из него вышли НДПР (Национально-державная партия России) Александра Севастьянова и ПЗРК (Партия защиты российской Конституции) «Русь» Юрия Горского. «Исходящие» объясняют свой поступок тем, что «они (братья Поткины. – «ДЛ») замазались в непотребном, «зачушились», как говорят блатные о тех, кто прикоснулся к неприкасаемым».

В итоге оргкомитетов РМ-2008 стало два. В одном – РОНС, СС и ДПНИ, в другом – НДПР, ПЗРГ, РГО, «Русский образ» и иже с ними. К слову, за громкими названиями большинства нацдвижений скрывается довольно скромная численность. По словам Демушкина, в НДПР кроме Севастьянова насчитывается еще от силы пять человек. Движения с грозными «оружейными» названиями (вообще-то традиционно аббревиатура ПЗРК расшифровывается как «противозенитный ракетный комплекс», а РГО – «ручная граната оборонительная»), по словам своих же соратников, насчитывают в совокупности не больше пятидесяти человек.

Что самое забавное, ни первый, ни второй оргкомитет не получили разрешения на проведение марша. Протоптанную площадку от моста «Багратион» до гостиницы «Украина» отдали бабуринцам, которые 4 ноября привели туда барабанщиков, ролевиков в кольчугах и технический персонал – всего около трехсот человек. Но, по словам одного из участников этого действа, «тех, кто здесь не за деньги, можно пересчитать по пальцам одной руки».

Настоящий «Русский марш» состоялся в этот же день, но по другому адресу. ДПНИ, СС и РОНС решились на несанкционированную акцию. Лидеры нацдвижений не скрывали своих планов, поэтому милиция была наготове. Ожидали 300–500 человек, для которых приготовили удобные, комфортабельные омоновские автобусы, но реальность превзошла ожидания – пришло не меньше 2,5 тысяч человек.

Тем временем толпа прошла по Старому Арбату и уже на Смоленской площади столкнулась с подъехавшим ОМОНом. По официальным данным, было задержано более 600 человек, по неофициальным – не меньше полутора тысяч. Центральные ОВД были набиты битком, вдоль улиц стояли милицейские автобусы, переполненные людьми, которых было просто некуда везти.

Одним словом, демонстрация удалась. Если не считать того факта, что Дмитрий Демушкин был арестован и теперь рискует сесть в тюрьму по уголовной статье «Организация массовых беспорядков», а Белов просто пропал. Как только найдется, ему будут предъявлены аналогичные обвинения. Так что небывалая оппозиционерская удача (вывести на несанкционированную акцию такое количество людей никому не удавалось уже лет пятнадцать) обернулась для националистов небывалым провалом: два крупнейших нацдвижения обезглавлены, людей, которые могут стать их лидерами, не наблюдается.

Кто там шагает правой?

Партия предпринимателей, либералов, авторов реформ никогда не пользовалась всенародной поддержкой. Тем не менее у нее был свой довольно стабильный электоральный контингент – по крайней мере в самом начале. В 1999 году партийная птица-тройка Немцов–Хакамада–Кириенко принесла ей 8,52% голосов и соответственно 33 места в парламенте. Первая победа стала последней: в 2003 году Союз правых сил (СПС) получил всего 3,97%, в 2007-м вообще затерялся в пределах статистической погрешности – 0,96% голосов.

За это же время партия перешла в жесткую оппозицию – при том что в момент своего создания агитировала за Путина. Менялось отношение к власти, менялось отношение власти. СПС попал под очень жесткий административный пресс: агитационные материалы арестовывали и уничтожали целыми тиражами, региональных лидеров преследовали, «шили» им уголовные дела.

Для оттягивания голосов от СПС накануне выборов были созданы Демократическая партия России (ДПР) Богданова и «Гражданская сила» (ГС) Михаила Барщевского. К слову, со своей задачей они справились: теоретически в их отсутствие СПС мог получить 2,14% – немного, но зато не так унизительно. Предпринимателей, которые пытались оказать финансовую поддержку партии, давили проверками СЭС и пожарных, наглядно демонстрируя невыгодность вложений в эту партию и очевидную выгоду вложений в другую.

Проблемы с деньгами неизбежно привели к уменьшению численности СПС. Знаменитая «сетка Бакова», которая, по сути, представляла собой образец сетевого маркетинга, перестала работать без основного топлива в виде дензнаков. Остались самые идейные и решительные либералы. Озлобленные, раздробленные и загнанные в угол, они принимали участие в «Маршах несогласных», кляли авторитаризм власти и пророчили скорый кризис правящей хунты.

В это время забрезжил свет в конце тоннеля. Партия «Яблоко», вечный противник СПС, выразила готовность к объединению в общий блок. Аналогичное предложение поступило от «Объединенного гражданского фронта» (ОГФ) Каспарова, «Российского народно демократического союза» (РНДС) Касьянова, Республиканской партии России (РПР) Рыжкова. Разрозненная, недоброжелательная друг к другу демократическая тусовка с удивлением обнаружила в себе готовность к конструктивному диалогу и возможному объединению усилий. Казалось, еще немного – и несистемная оппозиция получит шансы стать системной.

И именно в этот момент начинаются чудеса. Сначала подает в отставку лидер СПС Никита Белых. Без комментариев, без послесловия, без прощания с соратниками. Через несколько дней политсовет партии принимает принципиальное решение о роспуске СПС и созыве внеочередного съезда, который должен это решение легитимизировать.
Неожиданные факты быстро получили объяснение. Леонид Гозман, возглавивший партию после отставки Белых, заявил, что руководство СПС получило предложение, от которого невозможно отказаться. Кремль порекомендовал либералам объединиться с ГС и ДПР и создать новую, лояльную правую партию.

Как и любой другой кремлевский проект, все было сделано довольно грубо, топорно, но зато очень быстро (партию создали «под ключ» за полтора месяца). Гозман начал удивительно часто появляться в телевизионном эфире, на сайте партии каждый день публиковались заявления регионалов, которые настаивали на скорейшем вхождении в легальное поле.

Явно платные журналисты в ведущих российских газетах, которые еще недавно обрушивались на СПС с яростной критикой, вдруг резко, диаметрально сменили тон и заговорили о том, что правые наконец-то вступили на путь истинный. Недюжинный интерес к новому проекту проявил Анатолий Чубайс. Ходили упорные слухи, что должность главы «Роснанотеха» главный электрик страны получил в обмен на поддержку «Правого дела». Злые языки сразу заговорили о том, что «наноминистру поручили нанопартию».

Разумеется, далеко не все члены СПС согласились с новой повесткой дня. Член ФПС Бакунин заявил, что отказывается «быть кремлевским контрацептивом». Другой представитель руководящего органа Мария Гайдар заявила, что Гозман может переходить куда хочет, но СПС распускать нельзя. Московское отделение в полном составе отказалось принимать участие в новом проекте. Ничего не помогло. Внеочередной съезд партии 15 ноября принял решение о роспуске – при 96 голосах «за», 9 «против» и двух воздержавшихся.

Делегаты последнего съезда СПС с большим воодушевлением говорили о будущем правой партии, о голосе, который будет услышан, о возможностях работы в системном политическом поле. И голосовали они в конечном счете именно за это. Почему-то никто, включая противников кремлевского проекта, не обратил внимания на заявления Гозмана, которые смело можно назвать ключевыми.

«В новой партии объединятся три юридических лица – СПС, ДПР и ГС. Треть у нас, две трети не у нас. Мы – миноритарии, и это надо понимать. Мы пошли на этот компромисс».

«ГС и ДПР – это не политические партии. Не существует партии инопланетян, потому что нет инопланетян. Не существует ДПР и ГС, потому что нет людей, которые состоят в ГС и ДПР. Это – виртуальные кремлевские проекты».
Вот так. Сохранится правая ориентация, но не сохранится СПС со своими целями и задачами, потому что как только две виртуальные партии (читай – администрация президента) посчитают, что то или иное решение принимать нельзя, принято оно не будет. У СПС как такового останется крохотное поле для сугубо декларативных и строго лояльных движений. Заслуживает внимания четкая и емкая характеристика, которую дал происшедшему один из делегатов учредительной конференции «Правого дела»: «Мы присутствуем на сеансе политической некромантии. Партию сначала убили, а потом научили зомби по команде поднимать ручки и шевелить ножками». Так что если расформирование СПС и войдет в учебники истории, то только как final countdown российского либерализма.

Шаг влево – попытка взлететь

КПРФ как левая оппозиция не существует. Можно много говорить о том, что они – партия пенсионеров, можно называть их «смертельно больным мастодонтом». Можно говорить о странном пристрастии нынешних коммунистов к православию, которое наверняка не одобрил бы Владимир Ильич Ленин. Все возможные аргументы против КПРФ выглядят слабо на фоне одного-единственного факта: корреспондент «ДЛ» лично общался с человеком, который во время предвыборной президентской гонки 2004 года оплачивал телевизионную рекламу Зюганова, будучи при этом представителем совершенно другого кандидата.

Поэтому представителями левого политического фланга сегодня можно считать сугубо несистемные организации – «Авангард красной молодежи», запрещенную Национал-большевистскую партию Эдуарда Лимонова, «Трудовую Россию» и КПСС Шенина. А также многочисленный набор малочисленных организаций – от анархистов до монархистов.

Именно у них объединение не только состоялось, но и выдержало проверку временем. И это неудивительно и даже понятно. Политическая платформа у всех примерно одинаковая, харизматических лидеров мало, а те, которые есть, крепко держат своих сторонников и никогда не дадут им переметнуться к товарищам по борьбе. Но на этом плюсы заканчиваются, и начинаются минусы.

«Авангард красной молодежи» (АКМ), возглавляемый Сергеем Удальцовым, практически не участвует в федеральных акциях – он сосредоточен на борьбе с точечной застройкой в Москве. Однажды ввязавшись в борьбу обиженных за место под солнцем, «Авангард» увяз в ней по самые уши. И сейчас молодежное движение, которое теоретически могло бы «расползтись» на всю страну, со строгой регулярностью занимается штурмом Мосгордумы, устраивает пароходные прогулки-дискуссии, воюет с сотрудниками ФСБ и шумит на уличных акциях.

«Трудовая Россия» вообще сошла со сцены. Участие в красных митингах стало скорее формальностью, молодежное отделение жестко дистанцируется от своих родоначальников, попытка дозвониться в ТР по телефону, размещенному на сайте движения, привела к странному результату: журналисту «ДЛ» сообщили, что ТР, о которой написано на сайте, не имеет отношения к ТР Виктора Анпилова. Попытка выяснить, какая из «Трудовых Россий» приняла участие в объединении на «левом фронте», также не увенчалась успехом.

О КПСС Шенина вообще сложно сказать хоть что-то, за исключением того, что Шенин является ее руководителем. По крайней мере об этом написано где-то в Интернете. Ни сама партия, ни ее члены никак себя не проявили – ни в уличных акциях, ни в публичных дискуссиях.

Национал-большевистскую партию (НБП) называют партией маргиналов. Отчасти это так и есть. Во всяком случае, корреспондент «ДЛ», который может навскидку назвать три-четыре десятка самых настоящих нац-болов, ни одного из них не видел за рулем собственной иномарки. Лидер движения Эдуард Лимонов не так давно отдал судебным приставам свое небогатое имущество, включая собственные книги и сломанный сотовый телефон. Он обвинил мэра Москвы Лужкова в том, что тот контролирует московские суды. Лужков подал на него в московский суд и выиграл полмиллиона рублей.

Тем не менее именно нацболы являются наиболее активной частью левого политического фланга. Они регулярно устраивают яркие акции: захватывают администрацию президента, Минздравсоцразвития, МИД… но с каждым разом задержания и штурмы становятся все более гуманными, а наказания – все более мягкими. Массовые мероприятия собирают все меньше людей – до такой степени, что их уже сложно называть массовыми.

Вся осень и зима прошли без единой акции НБП. Самой жизнеутверждающей и оптимистичной фразой стал ответ одной нацболки на вопрос корреспондента «ДЛ» о судьбе движения: «Партия не сдохла. Она просто так пахнет».

Гражданский афронт

Есть еще одна категория оппозиционеров, в которую попадает сразу несколько движений и организаций, – условно их можно назвать просто «демократы». Это ОГФ Гарри Каспарова, РНДС Михаила Касьянова, РПР Владимира Рыжкова и «Яблоко» Григория Явлинского, с недавнего времени возглавляемое Сергеем Митрохиным. Именно они должны были создать некую принципиально новую силу на базе СПС. Союза правых сил больше нет, но демократы остались. И именно они 13 декабря намерены провести объединительный съезд. Впрочем, решительность большинства упомянутых в последнее время ощутимо ослабла.

Сегодня в рабочую группу по созданию нового движения под названием «Солидарность» входят представители только двух течений – ОГФ и молодежного «Яблока». Остальные – полководцы без армии: Борис Немцов, Владимир Милов, Александр Рыклин, Лев Пономарев и иже с ними.

«Яблоко», как и СПС, имеет в прошлом и триумфальные победы, и совершенно убойные поражения. Во многом две партии деградировали синхронно. Последней самой громкой имиджевой пощечиной стало «дело Резника».

Руководителя питерского отделения «Яблока» задержали за избиение четырех милиционеров и посадили в СИЗО.

Ситуация была откровенно вопиющей: Максим Резник, интеллигент-очкарик, мог побить четырех вооруженных, подготовленных мужчин только в одном случае – если бы они были пьяны и связаны по рукам и ногам. Однако, по версии питерских правоохранительных органов, пьян был Резник.

В конце концов лидера питерского «Яблока» отпустили. После этого в партии заговорили о необходимости переформатирования и смены лидера. Причем голоса против Явлинского громче всего раздавались из Питера, от того самого Резника. Прошло переизбрание, результатами которого в итоге остались недовольны практически все: те, кого не устраивал Григорий Алексеевич, заявили, что партию возглавила марионетка; сторонники Явлинского посчитали, что Сергей Митрохин – фигура неадекватного масштаба и партия от его председательства скорее проиграла.

Накануне объединительного съезда «Солидарности» «яблочники» так и не определились, примкнут они к новой оппозиции или нет. Категоричен только представитель молодежного крыла Илья Яшин – настолько, что даже взял на себя организацию московской конференции. 

РНДС Касьянова вызывает огромное количество вопросов с момента своего основания. То, что это партия одного человека, было очевидно с самого начала, хотя по первости в политсовет входили и Ирина Хакамада, и Иван Стариков.

Третий год движение не может получить регистрацию – причем дело вовсе не в небрежности юристов. Последний аргумент Минюста был до такой степени надуманным, что это бросалось в глаза даже непрофессионалам: «Движение «Российский народно-демократический союз» не имеет права на существование, так как «движение» и «союз» – это разные организационно-правовые формы».

Политическая партия «Союз правых сил» в свое время не вызвала вопросов у чиновников – несмотря на то что она вроде как тоже и партия, и союз. Движение «Союз коммунистической молодежи» тоже прошло регистрацию без нареканий. Похоже, что на организацию Касьянова просто не дали отмашку «сверху» – и осторожные чиновники предпочитают по инерции «не пущать», как бы смешно и глупо это ни выглядело.

РПР Владимира Рыжкова уже довольно давно является партией одного человека в буквальном смысле этого слова. При том что ее лидер – неглупый и харизматичный, он, похоже, уже не заинтересован в том, чтобы двигать свою организацию куда бы то ни было. В оргкомитет «Солидарности» Рыжков не вошел, в работе конференции – участия не принял.

ОГФ Гарри Каспарова – пожалуй, самая одиозная оппозиционная организация. Экс-чемпион мира по шахматам собрал под свое крыло всех, кого не устраивают остальные фигуры на политическом поле. Активность движения кажется неиссякаемой: постоянные пикеты, акции, конференции, совместные проекты – все это могло бы стать реальной политической оппозицией, если бы не смехотворная численность.

«Всероссийский гражданский конгресс», который должен был стать «народной альтернативой» Общественной палате, этаким клубом правозащитников и экспертов, развалился на первом же собрании: двое из трех его организаторов – Георгий Сатаров и Людмила Алексеева – вышли из проекта. Точнее, были вытеснены Каспаровым. «Национальная ассамблея», которую пафосно именовали протопарламентом, также не смогла функционировать нормально. «Другая Россия», объединившая ОГФ, нацболов и несколько молодежных протестных движений, так ничем и не прославилась, кроме нескольких «Маршей несогласных». К слову, сами марши очень быстро стали именем нарицательным, обозначающим бессмысленную провокацию.

Четырнадцатого декабря, на следующий день после съезда «Солидарности», планируется провести очередной «Марш несогласных» – несогласных с изменением Конституции и экономическим кризисом. Какие ресурсы из окончательно перетасованной оппозиционно-демократической колоды будут выброшены на это действо, непонятно. Очевидно одно: изменение формата не приведет к усовершенствованию тактики и методов политической борьбы.

Обозреватель Михаил Зубов два года назад высказал интереснейшую версию партийного строительства в России: у нас есть только одна партия – партия чиновников. «Единая Россия» – актуальные чиновники. СПС – бывшие чиновники. КПРФ – былинные чиновники. СР – неактуальные чиновники. Все остальное настолько незначительно, что просто не заслуживает рассмотрения.

Для того чтобы эффективно бороться с этой ситуацией, нужно как минимум не иметь отношения к чиновничье-бюрократической структуре. У несистемной оппозиции с этим серьезные проблемы: Касьянов, Немцов, Явлинский, Чубайс и даже Анпилов, говоря суровым приблатненным языком националистов, «зачушились». У остальных – серьезнейшие проблемы с авторитетом и харизмой: маловероятно, что потенциальный оппозиционер пойдет за лидерами, которые без всякой цели, исключительно из собственных амбиций швыряют сотни своих соратников под ноги ОМОНа.

Так что российская бюрократия оказалась прекрасно готова к политическому кризису, который может стать последствием кризиса экономического: протестному электорату сегодня некуда обращаться. Все свободны. Заходите лет через десять.   

«У нас пока нет гестапо – в чем необходимость капитулировать перед властью?»

Владлен Максимов, лидер МГО СПС

«Электорат в наших приходах большой. Раньше голосовали за СПС, потом перестали.»
Сергей Ряховский, епископ

«Вот, говорят – кризис, власть свергнут… У власти все нормально с чувством самосохранения.»

Николай Сванидзе, телеведущий

«Вы увидите масштаб, когда люди выйдут на улицы. Когда-то я сказал, что этот режим продержится только до 2012 года. Теперь, когда начался финансовый кризис, я должен слегка скорректировать свой прогноз: до 2010-го.»
Гарри Каспаров

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру