Известная журналистка, моя коллега по «Эху» Ирина Воробьева — известный и уважаемый в стране волонтер — написала обращение к журналистам. Она просит не осквернять имя усыновленного в США и трагически там погибшего мальчика Димы Яковлева упоминанием того, что думцы именно его именем хотят назвать свой людоедский закон о запрещении усыновления американцами российских детей. И это справедливое обращение, потому что имя Димы думцы написали не по любви, а «по политике». Потому что ведет депутатов не понимание того, каково больному ребенку жить в детском доме в ожидании семьи и дома, а всепобеждающий синдром упоения властью, когда можно принять анитисиротский закон, прикрываясь именем усыновленного сироты, чтобы уязвить далекую Америку и отомстить ей за «акт Магнитского».
Дума принимала много отвратительных законов, против них рождались волны протеста, однако именно этот закон потряс общество, да так, что даже некоторые члены правительства выражали с ним свое несогласие — видано ли это?
Не видимые миру дети, сидящие по детским домам, оказались тем страшным катализатором, когда смолчать просто нельзя — если не возвысить голос в их защиту, то защитить их просто некому. Они — сироты. И общество всколыхнулось, ибо не выразить протест — это значит не защитить ребенка от уродливой и постыдной «политической целесообразности», от наглого попрания Конституции, которая всеми силами государства обязана гарантировать ребенку возможность обрести дом, родителей и счастливое будущее.
Нет смысла писать о Думе, о манкуртах, покорно проголосовавших за антисиротский закон. О «дяденьках и тетеньках», никогда не бывавших в детских домах и не усыновлявших детей. Скажем просто — это апофеоз антигосударственной деятельности Думы, прямое вредительство свой стране.
Прореагировали даже американцы, которые холодно, но удивленно заметили, что «акт Магнитского» направлен против чиновников, а ответ России — против своих же детей. Не странно ли?
А жирную точку в споре о Думе поставил некий депутат Дроздов, который — с матюками — призвал лишать несогласных российского гражданства. Так что с Дроздовым и Думой все ясно!
Но что случилось, то случилось.
Теперь тех 338 депутатов, проголосовавших «за», общество знает поименно.
Как и тех 15, у которых хватило чести и совести проголосовать против. И даже тех 11, которые воздержались.
А что же само общество?
Дети оказались той лакмусовой бумажкой, тем катализатором, который ускорил процессы общественного размежевания, неприятия и даже ненависти, скажем прямо.
Воистину говорится, что «вспыхнуть» может от искры.
Да, депутаты назвали закон именем Димы Яковлева.
Но лучше назвать его «закон подлости».
Так точнее.
Но не все хотели замарать себя окончательно: о несогласии с законом заявляли некоторые министры, общественные институты. Пресс-секретарь Путина Песков делал уклончивые заявления, что президент с «пониманием относится к позиции российских законодателей», но тут же добавлял, что «это инициатива исходила из парламента, а не от главы государства».
То есть нам объясняли, что антиконституционные действия предложены не гарантом Конституции, а другими «бяками». Но к нарушению ими Конституции наш «гарант» относится «с пониманием»...
Премьер Медведев? За пару часов до обсуждения в Думе он сделал невероятное заявление — предложил «Единой России» «разработать проект, который бы решил проблемы с усыновлением сирот».
Актуально и вовремя, не так ли?
Чисто по-медведевски…
Что скажешь, «грозные» руководители страны в наиболее тревожную минуту бросили детей на поругание депутатам. Руководители страны оказались жалкими, они не смогли выдавить из себя правду и остановить депутатское безумие.
Так кто в стране защищает детей? Государство?
Да нет, вся мощь государства направлена именно на месть, на взятие в заложники собственных сирот во имя политической мести, которую Америка и не заметит.
«Заграница нам поможет?»
Но она лишь равнодушно разводит руками. Да и надоело получать подачки «из-за бугра». Тем более в вопросе защиты от собственных людоедов.
И на защиту, как водится, встали одиночки. Те, кто пришел к Думе на одиночные пикеты. За одиночный пикет задерживать не разрешено, но их все равно задерживали. Депутаты, в том числе и огромный Валуев, пригнув головы, прошмыгивали в здание, не проронив ни слова.
Но кому теперь нужно их слово? Они его уже сказали.
«Закон подлости» принят.
И это название каиновой печатью будет поименно лежать на фамилиях в поименном голосовании.
От этого уже не отмоешься, ибо дети и святое отношение к ним — это, возможно, одна из последних замечательных черт, которая хранит наше общество.
Да, в России полно детских домов и брошенных детей.
Да, общество наше агрессивно, мстительно и злобно.
Но им не потеряно ясное понимание того, что если не сделал своих детей счастливыми, то ты — негодяй.
Если же ты лишил возможного счастья чужих детей, запретил им это счастье, то ты — негодяй вдвойне.
А если к тому же ты закрепил это лишение в законе, закрепил сознательно, ради победы своих безумных, мстительных, политических амбиций, то вряд ли твое имя впишут в историю.
Его впишут в «список Магнитского», потому что именно там место тому, кто нарушает права человека.
А ребенок — это главный человек в нашей стране, при всем плохом к нему отношении.
И последнее.
Чем больше беснуется Дума, тем больше она превращается в кучку маргиналов, третирующих общество. Дума стала зоной особого безумия. Законы принимаются с перекошенными лицами фанатиков, окруженных врагом.
Но враг — это собственный народ. Против этого народа, против недовольных, как видим, есть один аргумент — лишать гражданства.
Это не случайный аргумент: для думцев несогласные — это пыль, которая мешает мчаться в светлое будущее.
Но чем глубже депутатский окоп, тем яснее ощущение, что перемены в стране неизбежны.
Как бы ни издевались думцы над судьбами сирот, американцы их будут усыновлять, только путь станет длиннее да взятки больше.
Но к взяткам в России думцам не привыкать.
В конце концов все отвратительные решения думцев будут когда-то отменены, а их самих будут вспоминать согласно народному названию закона.
Ибо жизнь устроена так, что каждый получает по заслугам.
Дети — возможность счастья.
А их враги — позор и презрение.
