Правозащитники навестили Евгению Васильеву в числе других заключенных в СИЗО № 6 (“Печатники”) 9 мая 2015 года.
Женский изолятор встречал День Победы почти так же, как вся страна. Арестантки смотрели Парад по телевизору, им подали праздничный обед (в числе прочего там были свежеиспеченные сдобные булочки). Из окон камер даже были видны пролетавшие с Парада самолеты, ветер доносил запах тюльпанов, которые расцвели на территории СИЗО будто специально к 9 мая. Единственное, чего не было у заключенных (кроме свободы, разумеется) – георгиевских ленточек. Член ОНК Елена Абдуллаева предложила ту, что случайно оказалась у нее с собой, в одной из камер. Ленточку по удивительному совпадению взяла именно Евгения Васильева…
Главная фигурантка по делу “Оборонсервиса” находится в спецблоке, где еще недавно была украинская летчица Надежда Савченко. Камера рассчитана на четверых человек, но заключенных сейчас в ней только трое. Евгения заняла неудобные верхние железные нары. Но это только потому, что сокарменицы здесь уже давно, и уступать свои кровати они не собираются. За решеткой ведь все равны.
- Нам и знакомиться не надо было, мы ее по телевизору с утра до вечера смотрели, - шутят две сокамерницы. - Но все равно мы удивились, что ее к нам “подняли”. К приходу Жени никто камеру специально не готовил. Никаких дополнительных вещей и убранств здесь не появилось. Все как было, так и осталось.
Мы осматриваем "апартаменты". Камера скромная, но чистая и светлая. Ни душа, ничего такого что можно было бы отнесло к излишествам. Есть хороший телевизор и крошечный вентилятор. Зато нет холодильника.
- Мы только что из камеры, где живут 50 человек, - рассказываю я Васильевой. - Целое маленькое женское общежитие! Представляете, пять десятков женщин разных возраста, национальности, уровня грамотности и духовности круглые сутки вместе! Они и ругаются, и чуть ли не дерутся. Вечный шум, гам, слезы, крики. Одна заболела, и все заразились. У одной депрессия, и все страдают. Все на глазах у каждого.
- Представляю... – Васильева не кажется ни подавленной, ни расстроенной. - Значит, с камерой повезло. Но я и не жалуюсь.
И все-таки мы сами видим явные нарушения. Васильевой не выдали ни тапочек, ни теплой одежды, а матрас, на котором она спит, настолько тонок, что железные перекладины кровати впиваются прямо в тело. Мы тут же вносим рекомендации: дать второй матрас (делается это только с разрешения врача, что само по себе кажется абсурдным), по возможности обеспечить камеру холодильником. Ну а предметы первой необходимости Васильевой уже дали девушки-сокамерницы.
- А как вам тюремная еда? Вы пробовали сегодня праздничный завтрак?
- Нет, я еще не пробовала.
Оказывается, сокамерницы поделились с Васильевой и провизией. Напоили чаем с печеньем, накормили фруктами. Мы объясняем Евгении, что она сама сможет скоро делать заказы в магазине СИЗО, да и родные смогут передавать передачки. Правда, в “шестерке” ввели электронную очередь на посылки с воли. И якобы уже все расписано на две недели.
- Теперь только недели через две и передадут мне вещи? - вздыхает Васильева. Мы обещаем разобраться.
– А пилочку для ногтей сюда можно? А почему шнурки отобрали от кроссовок? И веревку не дают белье сушить…
Мы объясняем, что шнурки и любые веревки под запретом, поскольку заключенные могут их использовать как орудие для совершения самоубийства. А вот почему запрещено держать при себе элементарные лекарства, беруши, щипчики и пр. – на это у нас ответа нет. Тот обновленный список разрешенных для арестантов предметов, что мы составили, до сих пор валяется где-то в недрах Минюста.
- И тут часов нет никаких. Мы не знаем сколько времени, ориентироваться не можем, - говорит Васильева.
- Так часы тоже ведь под запретом…
Васильева жалуется, что конвоиры, когда привезли из суда в СИЗО, несколько часов держали ее и других женщин в автозаке.
- Мы и кричали, и стучали, и качали – бесполезно. Многие женщины из-за этого простудились. Я спрашивала их: "Почему ко мне такое отношение?!" А конвоиры на это отвечали: "Потому что у вас 159-я статья".
Васильева подняла больную тему. Почти все арестантки жалуются на конвой и на то, как их доставляют в суд из СИЗО и обратно. Зачастую в пути они в душном автозаке проводят по 5 и больше часов. Некоторые не выдерживают такой перевозки и потом отказываются ехать в суд – в итоге заседания проходят без их участия. Вот и Васильева говорит, что присутствовать на апелляции хочет лично, но если путь будет таким же тяжелым, вынуждена отказаться.
- Я сейчас …как это правильно называется… арестованная? – спрашивает у сокамерниц.
Те помогают ей с терминами. Девушки в СИЗО уже больше года, так что в какой-то степени они сейчас для Васильевой как наставницы.
Мы замечаем, что в камере есть место для занятий йогой, что можно также рисовать, заниматься любым другим творчеством.
- На спорт я запишусь, и в библиотеку, - говорит на это Евгения. – Буду читать народные сказки, в них много добра, тепла и красоты. А рисую я маслом. Здесь вряд ли это возможно. Да и мне нужно смотреть на что-то, с чего рисовать. А тут нечем вдохновиться.
Читайте материал: Евгения Васильева уже через пару недель может просить об освобождении
