Туфли для первых леди
Спецмастерская располагается недалеко от легендарного мрачноватого здания на Лубянке. Не исключено, что когда-то советские чекисты в перерывах между работой бегали сюда чинить стоптанную в боях с врагами советов обувь. А сегодня здесь обслуживают сотрудников высших органов власти. На стеллаже для обуви некоторые полочки прямо так и подписаны — “Белый дом”, “Верховный суд”, “Госдума”, “Совет Федерации”, “Старая площадь”... Во всех этих главных учреждениях страны есть маленькие пункты по приему обуви на ремонт. Туда свои туфли и сапоги приносят госслужащие, и оттуда потом их привозят непосредственно в мастерскую. Но некоторые чиновники сами приходят сразу сюда. А вообще здесь теперь может поменять набойки или каблуки на сапогах любой. Если только найдет эту спецмастерскую (вход в нее “спрятался” между арками старых домов). Работают тут всего 6 мастеров. Но каких! Это даже не золотые, а платиновые руки! Почти у всех высшее образование и высший, шестой, разряд. У одной работницы, к примеру, специализация “модельер-конструктор”, а она тут латает чужие туфли да сапоги. Кстати, я была твердо убеждена, что обувь чиновники высокого ранга не чинят — они ее выбрасывают и новую покупают. Оказалось, нет. Бывает даже одни и те же сапоги по нескольку раз в ремонт отдают. Неужто экономят?
— Дело не в этом, просто многие привыкают к старой обуви, которая им кажется удобной и красивой, — поясняют работники мастерской. Кстати, они чинили обувь даже для супруги одного из бывших президентов. Это были ее любимые туфли. Точно такие она нигде найти не могла, а расставаться со старыми не хотела.
А вообще разные ситуации бывают. Людмила Нарусова, к примеру (этот случай она сама рассказывала), купила себе хорошие сапоги, а у них в первый же день “молния” полетела. Зачем же их выбрасывать? Тут ей новую “молнию” вмиг справили. Чаще всего в мастерской ремонтируют застежки, каблуки, ставят набойки, подклеивают оторвавшуюся подошву и меняют подследники.
Не могу удержаться и не заглянуть в пакеты с обувью — очень уж хочется рассмотреть, какие туфли и сапоги носят госчиновники. К моему разочарованию, оказывается, самые обычные, без золотых каблуков и бриллиантовых вставок. Не было даже сапог, скажем, из крокодиловой или змеиной кожи. Большинство — добротные, европейского производства. Не поверите, есть даже китайские! Примерно треть всей обуви — это ширпотреб из Поднебесной. А вот российской, увы, нет.
— Бывает, приносят обувь, а мы сразу видим, что она одноразовая, ремонту не подлежит, — вздыхают мастера. — Но заказчик просит, несмотря ни на что, починить. Вот тут-то и приходится проявлять чудеса изобретательности. Какие-то части к этой обуви буквально своими руками делаем. Бывает, так модернизируем, что с виду туфли те же остаются, а на самом деле мы там чуть ли не все “начинку” поменяли. Это как “Запорожец”, которому от “Мерседеса” двигатель поставили.
Если верить мастерам, по одному виду обуви определить, кому именно она принадлежит, просто нереально. Бывает ведь, что секретарь носит туфли покруче, чем его начальник. Тут все от человека зависит. Есть чиновники, которые на обувь мало внимания обращают — есть во что обуться, тепло, удобно, да и ладно. А есть такие, что за одни туфли не пожалеют и зарплату выложить. Что касается конкретных имен, государевы мужи высокого ранга редко сами приносят обувь. А на квитанции хоть фамилии и пишут, только мастера их не читают — говорят, мол, незачем это.
Бурки для Снегурки
В мастерской не только чинят, но и шьют. Тапки, бабуши и бурки. Чаще всего чиновники заказывают себе тапочки из войлока, чтобы щеголять в них дома. Во-первых, удобно, во-вторых — тепло и для здоровья полезно. Недавно сшили для одного чиновника тапочки... 48-го размера. Говорят, он рад был до безумия. Но гордятся в мастерской именно бурками. Шить их здесь стали примерно лет 10 назад. Началось все как в легенде: однажды пришел к ним человек и показал бурки, которые сшил один мастер из Казани. Сказал, что во всей России и даже в мире таких больше сегодня нигде не делают. А мастер тот старый совсем, учеников у него нет... Вот и решили тогда в мастерской Управделами, чтобы ремесло это не умерло, попробовать шить бурки сами. Взялся за это дело “обувной” специалист с более чем 40-летним стажем, большой талантище и трудоголик (а эти два качества ведь редко в ком сочетаются) Николай Калугин. И все получилось! Но надо отдать должное работницам мастерской, которые ему помогают. Они делают раскрой, по которому и шьет потом Николай Кузьмич.
— Войлок у нас из шерсти адыгейских овец, — говорит заготовщица Татьяна Новикова. — Закупаем его на развес (один килограмм стоит 700 рублей). Из-за большой толщины резать его приходиться ножом, что очень сложно, приходиться прикладывать большую силу. Так что если сразу несколько пар бурок раскроить, потом руки аж горят.
Любопытно, что бурки УДП отличаются от тех, что взяли за основу. Те были образца 40-х годов (точно такие, высокие, с отворотами, носил Сталин). А эти уже немного модернизированные. Они с кожаными вставками, по бокам — растительный орнамент, прорезиненная подошва. Они уже не такие высокие и без отворотов. Впрочем, по желанию клиента могут сделать любые. Вот, к примеру, один режиссер студии Горького попросил, чтобы ему смастерили бурки с настолько большими отворотами, что они и на бурки-то перестали быть похожи.
В месяц в мастерской делают примерно пар 20. Больше, наверное, Кузьмич бы не осилил. Много берут бурок чиновники высокого ранга со Смоленки и Старой площади, чуть меньше — в Госдуме и Белом доме, а вот члены Совета Федерации почему-то еще ни одной пары не заказывали. Что касается непосредственно президента и премьера, сами они, разумеется, за бурками не приходили. Но вообще всем руководителям страны с давних пор заказы делали их помощники и на свое имя.
Недавно сделали бурки для большого генерала из ГИБДД. Он потом пришел, сердечно благодарил, сказал, что стоял в них в 30-градусный мороз и ноги нисколько не промерзли. И заказал еще несколько пар в подарок друзьям к Новому году.
А знаете, кому сделали в мастерской первые бурки? Ни за что не догадаетесь — настоящему Деду Морозу! Тому, что из Великого Устюга. Работники предприятия тогда получили заказ, но не знали, какого размера обувь нужна Деду Морозу. Сделали бурки 46-го размера с красивым темным рисунком.
— А потом показывают по телевизору, как приезжает Дед Мороз из Устюга в Москву, как его тут встречают, — воспоминают мастера. — Он перед телекамерами взял и подол шубы приподнял, показывает свои бурки, дескать, смотрите, какие они у меня. А мы видим — батюшки, это ж наши!
Через год в мастерской сделали бурки и для внучки Деда Мороза. Причем две пары — с красной и коричневой отделкой. С тех пор так и повелось, что чуть ли не каждый год в мастерской делают бурки для главных новогодних персонажей разного уровня (от тех, что в Кремле перед ребятишками выступают, до актеров молодежных театров).
Урок от мастера
А я тем временем решила попроситься в ученики к Николаю Кузьмичу. Поприветствовала большого мастера, но он в ответ даже глазом не повел. Попыталась с ним заговорить — эффекта ноль. Все мои слова словно разбиваются в пустоту. Мастер так естественно не обращает на меня абсолютно никакого внимания, что я даже сама засомневалась — может, я невидимой стала? Но мои тревоги развеяли работники мастерской:
— Не удивляйтесь, он у нас, как многие настоящие творческие личности, — чудак, — объясняют они. — Бурки, к примеру, шьет обычно под музыку. Классическую или джаз. Молчаливый и говорит только, когда сам захочет. Вот с начальником производства почти 5 лет не разговаривал...
Но столько времени ждать я точно не могу. Но и отказываться от своей затеи не намерена. Потому подсаживаюсь к мастеру (не гонит прочь — уже хорошо!) и начинаю бросать в воздух всякие глупые реплики. Типа: “а в стародавние времена разве так бурки делали” или “кожу, наверное, легче всего пришивать к войлоку”. Через полчаса мастер говорит первое слово, потом еще одно — и получилось! Он удостоил-таки меня беседой.
— Трудно сказать, что сложнее всего в этом деле, — объясняет не спеша мастер. — Все операции непростые. Вот, смотрите, чапрак (толстенная кожа. — Е.М.) надо замачивать в теплой воде хотя бы на час. Тогда он размягчается, и его уже можно сшивать. А так вы туда даже иголку не воткнете. Войлок очень толстый, шить его трудно. А как тяжело его на колодку натягивать!
Я решила убедиться в этом сама. Да это просто нереально! Силищу нужно прикладывать поистине богатырскую. А нужно ведь не просто натянуть, но и, удерживая, наловчиться все это гвоздиками зафиксировать. Потом бурки, натянутые на колодку, должны 4 дня высыхать. И лишь после этого их можно сшивать. В том, как орудует огромной иголкой Кузьмич, есть поистине что-то завораживающее. Музыка, по его признанию, вдохновляет и позволяет забывать об усталости. Под нее можно сшить в два раза больше бурок. Кстати, настоящий сапожник всегда без сапог. Вот и у Кузьмича бурок нет.
— Да мне и ходить-то в них некуда, — говорит он. — А вот туфли я себе шью сам. И ботинки кожаные тоже.
Мастера тут берегут как зеницу ока. Если он вдруг бросит эту работу, на смену ему прийти некому. Настоящих учеников у него нет.
— Никто не хочет этому сложному делу учиться, — вздыхает мастер. — Слишком для этого много времени нужно и стараний. Если бы ученик нашелся, я бы раскрыл ему свои секреты. Их очень много, и каждый был рожден в творческих и физических муках. Но от шитья обуви сегодня бегут как от чумы.
