— Владимир Борисович, какие новые технологии в колопроктологии появились в последние годы?
— Настоящей революцией стало появление видеоэндоскопических технологий в хирургии, в том числе лапароскопии. Теперь представилось возможным многие операции на прямой и ободочной кишке выполнять без больших разрезов, без серьезной травматизации тканей и органов живота, с помощью специальных инструментов, введенных в брюшную полость через небольшие проколы брюшной стенки. После таких вмешательств пациент несравненно быстрее восстанавливается, исключается вероятность возникновения многих типичных для классической хирургии осложнений. Не случайно такие методы называют малотравматичными, мини-инвазивными. Сначала лапароскопические технологии (ЛТ. — Е.П.) появились в хирургии желчных путей — эти операции предоставили революционную возможность освободить пациентов от болезни без серьезных разрушений тканей брюшной стенки и последующих неприятностей, всегда сопутствующих классической хирургии в этой зоне. Впоследствии методику начали применять и в других областях хирургии, и вот сегодня уже трудно найти раздел хирургии, в котором видеоэндоскопические операции не вошли бы в привычную практику.
— Когда они появились в колопроктологии?
— Поначалу возникали серьезные сомнения в возможности применения ЛТ на таких обширных органах, как прямая и ободочная кишка. И все-таки в 1991 году впервые в мире было проведено эндоскопическое удаление сегмента толстой кишки. В 1993 году в одной из клиник Италии мне представилась возможность присутствовать на лапароскопической операции по удалению желчного пузыря, и стало ясно, что оперировать только по-прежнему больше нельзя. Однако у нас в стране не было необходимого для ЛТ дорогостоящего оборудования. Пришлось собрать возможные ресурсы больницы, чтобы сформировать первую лапароскопическую стойку в городской клинической больнице №24, которой я руководил многие годы. Эта была первая стойка в государственном секторе медицины нашего города. В 1993 году мы начали разработки применения ЛТ в хирургии. Учиться было негде, и мы опирались на наш большой опыт в классической хирургии. Уже с 1994 года мы стали ежегодно выполнять по 120–150 операций с применением ЛТ при серьезных поражениях кишечника. В то время во многих странах к применению лапароскопии при раке кишки относились крайне настороженно, опираясь на результаты порочно проводимых экспериментов. В 2002 году мы доложили о проведении первой тысячи операций с применением ЛТ при раке кишки — оказалось, что это самый большой опыт одного учреждения в хирургическом лечении рака кишки с применением ЛТ. В литературе к этому времени были сообщения об опыте 50–100 подобных операций, выполненных в отдельных клиниках разных стран.
— Наверняка новые технологии требовали новых инструментов?
— Разумеется! Возникла необходимость в разработке совершенно новых ультразвуковых и электрических процессоров, с помощью которых можно было рассекать ткани, одновременно останавливая кровотечение. Интересно, что очень скоро эти новые технологии для работы на тканях вошли и в классическую хирургию. Успехи ЛТ в колопроктологии во многом определены использованием специальных сшивающих аппаратов. Никто за рубежом не упоминает о наших приоритетах по созданию линейных и циркулярных сшивающих аппаратов, созданием которых наши ученые-медики успешно занимались еще с 40–50-х годов прошлого века. Циркулярный сшивающий аппарат для операций на прямой и толстой кишке был создан в 1965 году — и с этого времени использовался нами в научно-исследовательской лаборатории по проктологии с клиникой, которую создал и возглавлял профессор Александр Наумович Рыжих. В 1971 году на международном конгрессе в Пальма-де-Майорке мы доложили о ста операциях, выполненных с применением циркулярного сшивающего аппарата. Тогда еще никто толком не мог понять и оценить этого прорыва. Однако в 1973 году американские фирмы выкупили у СССР лицензию, начали выпускать одноразовые аппараты, и лишь в 1976 году появились первые научные публикации об использовании этой новой технологии за рубежом, т.е. в это время американцы и Европа отставали от нас на 10–12 лет.
К сожалению, в нашей стране всегда возникали административные и технические препятствия, которые затрудняли работу по усовершенствованию аппаратуры, а американцы, используя нашу матрицу, начали быстро вкладывать в модернизацию этих аппаратов и впоследствии стали выпускать одноразовые модели, которые потом нашли применение не только в классической, но и в лапароскопической хирургии. Кстати, в 1993 году в Италии тамошний хирург с гордостью демонстрировал нам такой аппарат, желая показать, что они работают с такой замечательной технологией, которая нам — в его понимании дикарям — даже незнакома. Пришлось откомандировать его к публикациям 71-го года в европейских медицинских журналах, чтобы он знал, откуда и когда пришла в хирургию эта технология. В колопроктологии мы никогда не отставали от клиник иных стран — наши учреждения были и остаются конкурентоспособными и в классической, и в лапароскопической хирургии.
— Как вы считаете, можно ли сегодня полностью перейти на лапароскопические технологии в хирургии?
— Нет, ЛТ не смогут заменить классику, так как при определенных состояниях операции можно проводить только открытым способом — например, при некоторых распространенных опухолевых процессах. Границы применения ЛТ все время расширяются, но состояния, при которых требуется классика, — останутся.
— Некоторые медицинские футуристы утверждают, что в будущем необходимость в хирургии вообще отпадет. Вы согласны?
— Нет, конечно! Например, в лечении рака — как ранних форм, так и выявленных на поздних стадиях — хирургический метод обязательно сохранит то или иное место. Те же травматические разрушения — как их лечить? Трансплантации — какая обширная зона! Однако следует согласиться, что различного рода перемены, в том числе и в хирургии, человечество ждут.
Отдельно надо сказать, что как бы ни была великолепна техника, без профессионалов и без грамотной организации лечебного процесса достойные успехи в лечении невозможны. Советская медицина была передовой — и в 40-е, и в 50-е, и в 80-е годы. Она была обеспечена и профессиональными кадрами, и высокой организацией работы. А сегодня в лечении рака Россия занимает лишь 48-е место в мире. К сожалению, сегодня многие переделы — перестройками их назвать не могу — оказываются разрушительными и нередко оскорбительными для нашей медицины и для наших медицинских коллективов.
