Роману Спирину, которому в ходе заседания пришлось отвечать на вопросы и самой Савченко, и двух ее адвокатов, пришлось нелегко. Сначала украинская летчица долго пытала артиллериста, нужна ли ПТУРУ прямая видимость цели, можно ли пользоваться музейным минометом, каким образом можно засечь работающий миномет противника, не отрицает ли он такое понятие, как «рассеивание снарядов» и «отклонение огня». И что для корректировщика ценнее как цель: « Машина, человек вооруженный или человек невооруженный? Минометы противника, которые могли стрелять из района поста ГАИ, или мирные жители?». Суть этих очень специализированных вопросов постепенно становилась ясна. Ведь по версии летчицы , 17 июня прошлого года украинские артиллеристы вели огонь вовсе не по мирным жителям и журналистам, а по минометной батарее противника, которая была в лесу, а журналисты попали под отклонение огня.
На вопрос, что артиллеристам важнее — огневая точка противника или скопление мирных жителей, эксперт ответил так: «Командир сам определяет важность каждой цели.». То есть, если командир расчета решил, что ему сейчас важнее мирные жители, то и корректировать огонь будут по ним. А то, что огонь все же корректировался, эксперт опять подтвердил в самом начале заседания. И пояснил, почему он пришел к таким выводам: «Один разрыв был в поле, потом еще один, следующий — уже около стоявшей близ перекрестка фуры, потом возле раненого человека и остальные рядом с оператором, который снимал видео. При этом расстояние между разрывами сокращалось: 131 метров, 120 метров, 90 метров — то есть идет приближение, и потом залп лег в середину цели как бы».
Савченко терзала эксперта сугубо профессиональными вопросами, хорошо ему понятными, а вот ее защитники пытали Спирина задачками посложнее. Например, адвокат Фейгин несколько раз задавал вопрос «скольку рук» нужно человеку для корректировки огня? « Поясните все-таки, для связи рука нужна? - спрашивал защитник. « Если брать средства связи, находящиеся на вооружении вооруженных сил, они предусматривают нажимание на тангенту для связи, если мы говорим, например, о рации. Если мы говорим о сотовой связи и наушниках с микрофоном, то можно один раз нажать, и больше руки вам не нужны» - пояснил эксперт. «Рука для бинокля нужна?» - продолжал адвокат. «Конечно, бинокль надо держать в руках» - поясняет эксперт. «А если вы залезли на вышку, я должен одной рукой за что-то держаться?» - продолжал допытываться Фейгин. «Не обязательно, можно руки пропустить за перекладину и спокойно смотреть, наклонившись.» - парировал эксперт. Фейгин в ответ попросил показать, как именно это делается. «Вы знаете, я не актер-мим. Если надо будет огонь корректировать, то раскорячиться можно, как угодно. Так можете и записать». - поставил Спирин точку в споре. Суть этой пикировки понять можно, если вспомнить, что защита Савченко настаивает: 17 июня летчица получила ранение в руку. По убеждению адвокатов, с одной рукой она не могла ни корректировать огонь, ни вообще — залезть на вышку и наблюдать оттуда за ходом боя в бинокль. Правда, насчет ранения Савченко до сих пор нет никакой ясности.
Еще два военных эксперта, вызванных в этот день на заседание, не смогли прибыть в суд. Поскольку убыли в командировку. В суде решили зачитать их показания, данные ранее. По сути, они подтвердили то, что говорили предыдущие эксперты. Место обстрела визуально просматривалось корректировщиком, он же передавал информацию по корректировке с помощью радиостанции или мобильной связи. Корректировщик при себе обычно имеет планшет с картой, компас, бинокль и средства связи. Все это, напомним, обнаружили у Савченко ополченцы задержавшие ее 17 июня.
