Напомним фабулу секс-скандала. По версии следствия, в ночь на 30 октября 2018 года экс-глава Уфимского райотдела полиции 53-летний Эдуард Матвеев, бывший руководитель Кармаскалинского РОВД 52-летний Салават Галиев и экс-начальник районного отдела миграции 36-летний Павел Яромчук напали на 23-летнюю дознавательницу в одном из отделов полиции. Уголовное дело возбудили по факту изнасилования и насильственных действий сексуального характера, совершенных группой лиц. Фигуранты дела неоднократно заявляли о своей невиновности, но тем не менее были уволены из органов внутренних дел. Потерпевшую тоже уволили за употребление спиртных напитков на рабочем месте. Уголовное дело расписали на одиннадцать томов. Слушания проходили за закрытыми дверями.
В декабре 2019 года суд признал всех полицейских виновными. Эдуарду Матвееву и Салавату Галиеву назначили наказание в виде 7 лет лишения свободы в колонии общего режима, Павла Яромчука приговорили к 6 годам колонии общего режима. Кроме того, они должны выплатить девушке 3 млн рублей в качестве моральной компенсации. Адвокаты осужденных подали апелляционные жалобы на приговор. Защитники просят полного оправдания полицейских в виду отсутствия события преступления и отказать в исковых требованиях потерпевшей. Гособвинитель бросил ответку — потребовал отменить приговор как чрезмерно мягкий и вынести более суровое наказание, дополнительно лишив фигурантов специальных званий. Потерпевшая и ее адвокат заявили те же требования.
Верховный суд Башкортостана 19 марта отложил запланированное рассмотрение апелляционных жалоб сторон на приговор по делу о групповом изнасиловании дознавательницы в Уфе из-за ряда процессуальных моментов.
Это означает, что экс-полицейские будут находиться под домашним арестом неопределенный срок. Учитывая ситуацию в стране, их домашнее заточение может растянуться надолго.
«Я — не я и сперма не моя»
О том, как проходил суд по громкому делу, знают лишь избранные — те, кто присутствовал на заседаниях. Всех участников процесса предупредили о неразглашении любых подробностей инцидента. Но некоторые детали все-таки просочились в прессу.
Самый важный момент в деле — результаты генетической экспертизы ДНК. По словам адвокатов осужденных, экспертиза обнаружила следы только одного «насильника». Им оказался самый молодой из всей компании, Павел Яромчук, начальник того самого миграционного отдела, где устроили вечеринку. Тем не менее суд постановил: групповое изнасилование имело место быть, виновны все трое.
Накануне рассмотрения апелляционной жалобы мы связались с адвокатами осужденных, со знакомыми полицейских, их бывшими коллегами. Диктофонные записи у нас сохранились.
Полицейских защищают 10 адвокатов. По слухам, защищать одного из полицейских взялся бывший прокурор Верховного суда Башкирии, полковник юстиции. По словам его коллег, человек он дотошный, с огромным опытом. Но как только ознакомился с делом, сразу предупредил: «Доказать истину будет практически невозможно».
— Все обвинения строятся на показаниях потерпевшей, которая мало что помнит после того вечера, — считает один из защитников.
— Вы на самом деле надеетесь, что приговор могут отменить?
— На то есть основания. Не случайно ведь наших подзащитных оставили под домашним арестом. После приговора мы еще раз подробно изучали материалы дела, под лупой рассматривали протоколы всех судебных заседаний. Выявили множество нестыковок. У каждого защитника свои замечания. Самое главное, что по итогам выступления гособвинения в прениях мы вычислили время, которое могло остаться на так называемое групповое изнасилование. Оказывается, всего 8 минут потребовалось полицейским, чтобы совершить преступление сексуального характера. Хотя ранее следствие отводило на оргию 14 минут.
— Как выяснили, что изнасилование длилось 8 минут?
— Сопоставили все распечатки телефонных звонков, которые поступали на номера полицейских. Им на протяжении всего вечера звонили жены, коллеги, знакомые, друзья. Мы провели математические подсчеты и вычислили свободное время, когда никто из них не разговаривал по телефону, не отлучался из помещения. Получилось ровно 8 минут.
— Результаты экспертизы ДНК подтвердили причастность к изнасилованию только одного из осужденных. Следов остальных не обнаружили?
— Экспертиза показала, что Матвеев и Галиев до потерпевшей не дотрагивались. К тому же известно, что Галиев уехал в кафе практически в самом начале пьянки, Матвеев какое-то время оставался, но он занимался своими делами.
Небольшое отступление. Эдуард Матвеев пригласил на банкет свою молодую возлюбленную из отдела. Именно с ней он в какой-то момент уединился в сортире. В это время мимо проходила потерпевшая, которая завернула в соседнюю кабинку. По словам дознавательницы, туда к ней и нагрянул Матвеев.
— Потерпевшая рассказывала, что Матвеев пытался к ней приставать, подробно описывала, как это происходило, — поясняет коллега полицейского, знакомый с материалами дела. — Ее история выглядела абсурдной. Описания не поддавались никакой критике. Сама потерпевшая — высокая, Матвеев по сравнению с ней — подросток, на полголовы ниже ее. Чисто физически он не мог совершить те действия, которые она ему приписывала, — мы проводили следственный эксперимент на том самом унитазе, где она сидела.
— На суде разбирались эти моменты — кто на каком унитазе сидел, кто стоял?
— Некоторые адвокаты, которые принимали участие в процессе, — бывшие следователи. Поэтому вопросы задавали жесткие, не церемонились. Например, просили потерпевшую описать, как выглядело причинное место насильника, какого цвета там волосы, запах, описать трусы и так далее. Девушка не могла вспомнить таких деталей.
— Если девушка была пьяная, она не запомнила таких интимных подробностей.
— Существует понятие — алкогольная амнезия. Судя по всему, потерпевшая не выходила из этого состояния, поэтому ничего не запомнила. Но самое важное, по времени не получается, что все трое могли насиловать потерпевшую в туалете. Но следствие вольно трактовало время преступления, довольно некорректно привели все к общему знаменателю.
Переходим к вопросу по Павлу Яромчуку, чьи следы ДНК все-таки обнаружили на потерпевшей. В свою очередь мужчина до сих пор настаивает, что изнасилования не было. «Прошу оправдать», — так звучало его последнее слово на суде.
— Яромчук не признает вины, утверждает, что его оклеветали, — говорит знакомый осужденного.
— Глупо отрицать очевидное?
— Он говорит, что потерпевшая сама залезла к нему в штаны. Рассказывал, что он трусы ей надевал, она сама просила его о сексе, якобы хватала его за гениталии. Отсюда и следы. Возможно, так оно и происходило.
— Верите, что мог быть дружеский секс, а не изнасилование?
— Мы так и не поняли, случился ли между ними вообще интимный контакт. Этот вопрос до сих пор открыт и для его друзей.
То, что происходило во время пьянки, полицейские, скорее всего, успели обсудить до того момента, когда их закрыли в СИЗО. Если предположить, что двое из осужденных не причастны к оргиям, почему же они сразу не сдали младшего по званию коллегу? Этот вопрос мы задали одному из приятелей обвиняемых.
— Мужики испугались, — предполагает собеседник. — Если бы они сразу указали следователю, мол, все вопросы к нему, как бы поступил обвиняемый? Он бы не смолчал. Яромчук мог выдвинуть свою версию, типа, пока я занимался «делом», остальные смотрели и не мешали. Думаю, поэтому все помалкивают. Яромчук в свою очередь пытается доказать: «Я — не я и сперма не моя».
— Вы считаете, что двое осужденных пошли «паровозом» за третьим?
— Вся произошедшая ситуация сама по себе аморальная, поэтому всем определили срок. Но подобное творится везде. Среди ментов — пьянки, спонтанный секс на службе — обычное явление. Все осужденные ведь приехали с периферии, сами пробились наверх, работоспособность у каждого — неимоверная, у Галиева и Матвеева — острый ум. Но в какой-то момент они дали слабину.
«Сексом занимается только на спине»
За минувший год пресса посвятила немало публикаций секс-инциденту. Личную жизнь полицейских журналисты разобрали по косточкам. Интимные подробности просочились в прессу. Выяснилось, что в тот вечер Эдуард Матвеев помимо потерпевшей пригласил на вечеринку еще одну молодую подчиненную, которая по совместительству оказалась его любовницей. Галиев провел остаток времени в кафе со старой знакомой. Яромчук, по версии следствия, так и вовсе «наследил» по полной программе. А ведь у всех причастных к инциденту есть семьи. Удивительно, но жены осужденных по сей день не только поддерживают оступившихся мужей, но продолжают твердить о верности супругов, и каждая утверждает: «Мой на такое не способен».
— Ни одна из жен осужденных не бросила своего мужа, — рассказывает один из приятелей полицейских. — Например, гражданская жена Галиева признавалась, что ее мужчина весит 150 кг, в окружности полтора метра, он способен заниматься сексом только на спине, а в туалете стоя никого не мог насиловать.
— Гражданскую жену не смутило наличие у Галиева любовницы?
— Сам осужденный объяснил, что в тот вечер встречался по деловым вопросам с дамой, с которой они раньше жили недалеко друг от друга, изредка пересекались. У женщины случилось несчастье — погиб муж и ребенок, ей надо было переоформить юридические документы. Галиев в свою очередь обещал ей предоставить своего юриста. Она к тому времени уже не жила в Уфе, приехала в город к нему решать вопрос.
— И жена Галиева поверила легенде?
— Конечно.
— Любит его?
— В Уфе достойных мужиков мало.
— Галиев — достойный?
— Он порядочный, на него можно положиться. И начальник он был незаменимый, навел порядок в своем районе. Его все подчиненные уважали.
Приятель еще одного осужденного, Эдуарда Матвеева, поделился с нами подробностями жизни экс-полицейского после ареста.
— Жена Матвеева как себя чувствует после случившегося?
— Эдуард ее оберегает от лишней информации. На суд женщина не приходила, адвокаты с ней не общаются по делу. Сам Матвеев просил не тревожить ее. Она домашняя женщина, вести хозяйство — ее удел.
— Она что, газет не читает?
— Понятия не имею, допускаю, что ей ничего и не показывают. Адвокаты часто спрашивают у Матвеева, мол, как дела дома? Тот вздыхает: «Все нормально».
— У Матвеева есть дети?
— Есть сын, он тоже в органах работает. Вроде в ГИБДД.
— На него косятся коллеги?
— Нет, все спокойно. Никто не верит, что его отец виновен. Насколько я знаю, у Матвеева вся семья в органах трудится. Сам он был на хорошем счету. Собирался увольняться по возрасту. С 1 ноября должен был уйти в отставку, заявление подготовил, одного дня не хватило. Видимо, расслабился перед увольнением.
— Пенсию ему платят?
— Выходное пособие у него отобрали. За выход на пенсию он ничего не получил. Недавно ему начислили пенсию, да и ту долго оформить не могли.
— Ему есть на что жить?
— Думаю, что у полковника не совсем мизерная пенсия.
— Если хватает оплачивать услуги адвокатов, значит, денег хватает?
— Я слышал, что все адвокаты работают по соглашению. С оплатой им пока никто не торопится.
— Где же они все возьмут деньги на оплату защитников?
— У полицейских остались друзья.
— Не все друзья разбежались?
— Друзья на месте. Ведь Матвеев и Галиев были известными фигурами в районе. Матвеев одно время возглавлял отдел, который боролся с организованной преступностью в Башкортостане. Он следил за обстановкой в республике. К нему стекалась вся информация. Когда умер главный вор в законе, Матвееву пришлось удерживать обстановку в Уфе. Потом он стал начальником Уфимского отдела, навел там порядок. Его ведомство считалось одним из лучших в городе.
— У Яромчука все хорошо с женой?
— У Павла это не первый брак, есть дети. Последняя супруга его не бросила. Заступается за него. И верит ему.
«Любовница Матвеева уехала из республики»
По громкому уголовному делу проходило множество свидетелей — любовницы осужденных, водители, коллеги, друзья. Некоторые важные свидетели сменили место жительства.
— Ряд людей, которые давали показания, покинули республику, — рассказывает адвокат осужденного. — Показания они давали по видеосвязи, защитники полицейских связывались с ними по СМС, пытались выяснить какие-то детали. Первой сменила место жительства та самая девушка, которая присутствовала на вечеринке и приехала на пьянку вместе с потерпевшей. Она — подчиненная Матвеева, состояла в любовной связи с начальником. Поспешил ретироваться водитель Матвеева.
— Водитель почему уехал?
— Мужчина был вольнонаемным сотрудником — привозил, увозил Матвеева. Он оказался ценным свидетелем. Благодаря ему мы узнали точное время, во сколько Матвеев покинул вечеринку. Шофер уехал из Уфы с перепугу, когда началась вся заварушка. Еще один товарищ из МВД, который работал в подчинении у Яромчука, тоже вынужден был уволиться. Он также давал показания относительно времени. После окончания следствия написал рапорт об увольнении, жаловался, что устраивались провокации, какие-то люди пытались давить на него, запугивали, что обвинят его в том, что он берет взятки. Сейчас он работает в такси.
— Что случилось с любовницей Матвеева?
— Та девушка была майоршей. По ее словам, на нее оказывали приличное давление, нашлись люди, которые просили ее дать соответствующие показания. Она стала серьезно опасаться за свою жизнь, потому уехала.
— Если год назад многие бывшие коллеги осужденных худо-бедно шли на контакт с прессой, то сегодня никто не желает вспоминать эту историю?
— Коллеги потерпевшей, молодые девчонки, боятся что-то говорить. Они за этот год поднялись по карьерной лестнице, получили звания, должности, зачем им пятнать свое имя? Я неоднократно просил их пообщаться с журналистами хотя бы анонимно, они наотрез отказываются: «Нам страшно».
В этой истории фигурировал еще отец потерпевшей Ирек Сагитов. На тот момент он занимал должность командира башкирского ОМОНа. Через год после инцидента мужчина пошел на повышение, занял пост вице-премьера правительства Башкирии.
— Сагитов до инцидента дружил с Матвеевым и Галиевым. С последним он и вовсе живет по соседству, — рассказывает адвокат одного из полицейских. — Когда все случилось, отец дознавательницы звонил Галиеву, задал тогда один вопрос ему: «Ты на попойке присутствовал или нет?» Была договоренность у Матвеева пообщаться с Иреком. Но позже отец дознавательницы передумал с ними общаться, просто не взял трубку.
— На суде Сагитов выступал?
— Да, он приходил на суд. Один из наших адвокатов задал ему вопрос: «Скажите мне как полковник полковнику, если вы уже в 8 утра знали о том, что вашу дочь изнасиловали, почему не приехали к ней, не спросили о ее самочувствии, не связались с теми, кого она обвиняет?» Он что-то невнятное пробурчал. Особо его вопросами не доставали, не имело смысла. Ничего путного от него не добились.
У Ирека Сагитова уже давно своя семья, жена, дети. Он постарался сделать все возможное, чтобы его имя не фигурировало в этой истории. О нем и правда забыли. Недавно журналисты вспомнили о нем. 14 марта в городе произошел конфликт между вице-премьером правительства РБ Иреком Сагитовым и паралимпийской чемпионкой Оксаной Савченко. По словам Савченко, вице-премьер вошел в помещение бассейна, где она тренировала воспитанников, и в грубой форме потребовал: «Задницу свою подними и подойди ко мне». По словам чемпионки, Сагитов вошел в помещение в верхней одежде и грязной обуви, несмотря на все меры, которые принимаются в Башкирии для профилактики коронавируса, все это происходило на глазах у детей.
Инцидент получил широкую огласку в местной прессе. Через несколько дней Сагитову пришлось принести публичные извинения. Но это уже совсем другая история.
«Я вернулась»
А как же живет сама потерпевшая?
— Нам кажется, девушка неплохо себя чувствует, — делится один из защитников. — На суды приходила все время в разной фирменной одежде, выглядит отменно, всегда при макияже, прическе. Нам казалось, что она всем хочет показать, что у нее все прекрасно. Возможно, так оно и есть. По нашим данным, она продолжает снимать квартиру в Уфе, в элитном доме. Живет одна, мама уехала за город. Говорят, снабжает дознавательницу бойфренд матери, который работает вахтовым методом на севере. На оглашение приговора дама тоже пришла нарядная. Приговор она восприняла спокойно, видимо, знала уже решение судьи.
Некоторое время назад потерпевшая обновила свою страничку в соцсети. Обозначила статус «Came back» (вернулась). Публикует посты, постит фотографии. Выглядит потерпевшая лучше, чем до секс-скандала. Некоторое время назад девушка написала у себя на стене в соцсети: «Да, я в любви».
— То, что всех наших подзащитных отправили под домашний арест после приговора, говорит о том, что, возможно, судья не уверен в правильности своего решения, — считает один из адвокатов осужденных. — Но оправдательный приговор он вынести не мог. На практике я второй раз сталкиваюсь с тем, что по такой тяжелой статье людей отправляли под домашний арест до вступления в законную силу приговора. Так что надежда есть.
