Мастера похоронили недалеко от того места, где он, собственно, и провел последние годы — в некогда элитном поселке творческой интеллигенции Валентиновка. Там я неоднократно бывал у Олега Леонидовича в гостях, в его скромном деревянном домике. Своих детей Лундстрем не имел (говорил: “Мои дети — оркестр!”), с ним жила помощница-сиделка, маэстро был болен, почти не выходил, лишь изредка появлялся перед коллективом… Старость, но дай Бог каждому: умер на 90-м году жизни. Таким и запомнился: выйдет, запахнувшись в цветастый халат тонкого китайского шелка, разожжет ароматические палочки, пригласит на чай.
— Ну что, кто у кого интервью брать будет? — весело сверкал глазами. — Знаете, что миром движет? Две вещи: любопытство и удовольствие. Удовольствие, вследствие которого на свет появляются маленькие ребятишки, которых мы все так любим. И они результат низменной, отнюдь не возвышенной любви. Возвышенная и рядом не валялась! А вот любопытство… любопытство — это джаз!
Так и говорили много часов кряду; а потом маэстро ушел, сразу осиротел оркестр, запутавшись в разных худруках, трудное время началось. Похоронили — вроде бы согласно завещанию — в Образцове (это кладбище, хотя и неверно, еще называют Соколовским). Согласно данным оркестра, тут была целая история: почитатели джазового искусства обратились к властям с просьбой о предоставлении места на Новодевичьем или Ваганьковском. Все-таки главный джазмен страны… Но в результате обращений власти указали лишь на Троекуровское. Впрочем, родственники эту идею отвергли и произвели захоронение рядом с друзьями и близкими Лундстрема за городом, около Валентиновки. Кладбище известное — “приютило” много знаковых людей из числа технической и творческой интеллигенции, живших неподалеку на дачах…
И вот оркестранты бьют тревогу: “Прошло более трех лет, ограда ржавая, могила заросла сорняком, вокруг кладбища страшная грязь и свалка мусора. Мало того — нет таблички с указанием фамилии и даты смерти супруги Олега Лундстрема Г.А.Ждановой, прах которой по желанию артиста был захоронен в одной с ним могиле”. И главное — до сих пор нет памятника. Хотя есть и оркестр, и родственники — от брата Игоря остались племянник и племянница, и их потомство… Есть и джазовая общественность.
— Очень некрасивая история, — говорит директор оркестра Александр Брыксин, — и памятника нет, и эта свалка в трех шагах… По поводу свалки мы обратились в администрацию города Щелкова, они вроде бы отреагировали, но вот мы поедем и посмотрим, убрали или нет. Это ж какой-то кошмар. Молчать “из приличия” больше невозможно. А памятник… здесь дело не только в деньгах. Да, мы тоже очень виноваты, но инициатива должна исходить от родственников, с которыми мы начинаем переговоры. Это очень деликатный момент. Одно скажу — с нашей стороны будет сделано все возможное, ведь имя Лундстрема нас кормит!
Вероятно, вскоре будет организован благотворительный концерт, средства от которого помогут привести память о великом человеке в порядок.
