В мае 1994 года Регина и Дмитрий Осиповы удочерили 3-месячную девочку. Мать хотела оставить ребенка в роддоме, но ее уговорили повременить, рассчитывали, что проснется материнский инстинкт. Это привело к тому, что 22-летняя женщина стала изводить новорожденную кроху. За несколько недель она пять раз приносила ее в детскую поликлинику с признаками тяжелого расстройства пищеварения. Так продолжалось до тех пор, пока медсестра в прямом смысле не застала ее с ложкой отравленного детского питания.
Вот эту-то девочку и удочерили Осиповы. Ребенок был признан инвалидом. Диагноз: ДЦП. Но когда мы впервые увидели ее, сказала Регина, от ребенка исходила горячая волна, она боролась за жизнь. Друзья и соседи бросились на помощь. Даше надо было делать массаж, перетирать пищу. Врачи сказали, что ребенок должен как можно больше находиться на свежем воздухе. Регина гуляла с ней по 12 часов в день: свекровь только выносила ей поесть.
И Осиповы выходили ребенка, хотя все считали, что такого не бывает. 3-летнюю Дашеньку отвезли на лето к бабушке. И там ее укусила гадюка. Говорят, гадюки не бросаются на людей, скорей всего Дашенька захотела ее потрогать. За несколько часов рука раздулась и почернела. Когда ее привезли в Филатовскую больницу Москвы, у ребенка уже началась острая сердечная недостаточность. В отделение токсикологии вход родителям оказался закрыт. Регине сказали: в эти двери вы войдете всего один раз — или за ребенком, или за свидетельством о смерти.
Когда стало ясно, что девочке необходимо переливание крови, оказалось, что у нее очень редкая группа и взять ее негде. К этому времени друзья Регины и Дмитрия отыскали адрес биологической матери Дашеньки. За полтора часа ее сумели найти в Смоленской области, и она сказала, что готова приехать в Москву. Но врачи отказались от этой помощи — а вдруг кровь окажется неподходящей, к тому же ее надо будет проверять на ВИЧ. Тут выяснилось, что у женщины, которая в тот день забирала из отделения выздоровевшего ребенка, именно такая редкая группа крови. Она сказала, что задержится и сдаст кровь, чтобы спасти Дашу. Но эту кровь тоже нужно было проверять. Регина твердила, что подпишет любой документ. Она понимала: это последний шанс. Врачи отказались и от него. 15 августа Дашенька умерла.
У людей, которые усыновляют детей, повышенное чувство ответственности. На собственного ребенка можно прикрикнуть, а на приемного нельзя, потому что у них все нервы наружу. Так говорят про брошенных детей, и, возможно, это не очень литературное выражение, зато очень точное. Что же говорить о людях, переживших смерть 3-летней девочки? У Регины началась аверсия — она стала опухать от любого прикосновения. Семья оказалась на грани распада. Психоневролог посоветовал супругам временно разъехаться. 21 день они не должны были даже звонить друг другу.
Время от времени я все же думаю: до чего же она дурацкая, эта моя любимая профессия — журналист. Сидишь и слушаешь, а человек рассказывает то, что нельзя рассказывать.
Регина говорит: “Душило ощущение пустоты рук. Эти руки некуда было девать”. Человек заболевает от того, что ему некуда девать огромную, но никому не нужную любовь. Как же это так все устроено? Одни погибают от холода, а другие сгорают от непонадобившегося тепла, а может, между ними и был-то лишь мост в три дощечки...
Регина говорит: “Три года семья была на лечении”. А зачем ее было лечить? Один из супругов бесплоден, второму следовало подать на развод и найти себе другую половину, только и всего, не правда ли? Но половинка может быть всего одна, вот для чего надо учить арифметику. В 2000 году они удочерили Настю.
История ее биологической матери незатейлива. Девушка живет с 80-летней бабушкой, потому что мать бросила ее и еще двух ее братьев. В один прекрасный день она понимает, что ждет ребенка. Будущий отец участия в этом приключении уже не принимает. 22-летняя девушка в отчаянии едет к матери — та открывает дверь, видит беременную дочь, и дверь закрывается. Девушка останавливает машину, чтобы вернуться домой, но по дороге у нее начинаются схватки. В роддом ее привез водитель попутки. Вот так и появилась на свет Настя. Девочка, которую предали еще до появления на свет. Для чего я рассказываю эти неприятные подробности? Да, читать это не хочется. Сюжет перегружен. Но как иначе ухватиться за конец этой ржавой цепи? Человека, выпавшего из жизни, нельзя отмыть в санпропускниках, он распространяет не вредных насекомых, а беду и отчаяние. Человек, которому нечего терять, страшен, и именно таких людей мы все боимся. Но разорвать эту цепь отваживаются лишь единицы. Поэтому Регина и Дима удочерили Настю.
Я сижу у них дома и записываю все это в тетрадку. Настя с папой уходят гулять, но вскоре возвращаются. Настя бежит ко мне с пустой баночкой, закрытой крышкой.
— Тетя Оля, мы с папой наловили шмелей и слушали, как они жужжат в банке!
— А куда же они делись?
— Мы их, конечно, отпустили, а жужжалки остались в банке, хочешь послушать?
В 2004 году в руки Регины попала районная газета с фотографиями 4 детей. Этим детям нужна помощь — вот что было написано под фотографиями. На одной из них была изображена симпатичная круглолицая девочка лет десяти. Звали её Дашей, как первого ребенка Осиповых. Регина взяла Настю, и они поехали в приют “Отрадное”. В тот день они ее не дождались. Но Регина почему-то заполнила анкеты, оставила свои телефоны. Да и Настя торопила: давай скорей возьмем сестру.
Даша оказалась девочкой, изъяснявшейся междометиями. Как выяснилось позже, она была на грани своих человеческих возможностей, ее несколько раз брали и возвращали, как некачественную покупку. Сотрудники приюта сами готовы были оформить опеку, потому что девочку вот-вот должны были передать в детский дом, а ей там не место, говорили все. Но Даша, впервые увидев Регину, в отчаянии бросилась к ней, как будто наугад нырнула в океанскую пучину. Мне трудно это даже рассказывать.
В сентябре 2004 года Дашу впервые взяли на выходные. Когда Регина, Настя и Даша вышли из маршрутного такси, у какой-то старушки упала сумка, и Даша бросилась ее поднимать. 4-летняя Настя гордо сказала старушке: “А вы знаете, кто вам помог? Это моя старшая сестра...”
В ноябре 2004 года распоряжение об установлении опеки над несовершеннолетней Дашей было подписано. Регина и Дмитрий думали, что на этом Дашины бедствия закончились. Как выяснилось, только начались.
Даша родилась в семье, история которой знавала лучшие времена. Ее дедушка, Виктор Михайлович Морозов, в свое время был директором какого-то экспериментального московского предприятия. У Морозовых была единственная дочь Алла, умница и красавица. Все началось в тот день, когда родители разрешили ей ездить с друзьями на дачу, где главным развлечением была водка. В компании выделялся молодой человек по имени Олег. Он и стал папой Даши. Молодая семья поселилась у родителей Аллы на Снежной улице.
От этой жизни у Даши осталось два воспоминания. Однажды ночью ей стало грустно, и она пришла к родителям. Папа проснулся, погладил ее и сказал: “Ну забирайся”. Это очень хорошее воспоминание. А второе так себе. Она хорошо помнит, как они втроем приехали на дачу, и оказалось, что дача сгорела — там жили мамины друзья-алкоголики.
Все, что случилось потом, судя по всему, началось с попытки Дашиного отца запретить Алле сдавать комнату кавказцам. Со слов девочки, он даже пробовал лечить Аллу, но подробности узнать уже не у кого. В 2000 году умерла бабушка. Алла и Виктор Михайлович пили вместе с утра, но денег на выпивку не было, поскольку Алла не работала. Почему бы не сдать комнату хорошим людям? Известно лишь то, что Дашин папа, Олег, оказался в тюрьме и заболел туберкулезом. Возможно, Алла помогла ему попасть за решетку — чтобы не мешал.
Некто Рома, приезжий с Кавказа, снимал комнату в доме напротив. Потом он договорился с Аллой и появился в квартире Морозовых вместе с женой и двумя детьми. Появление Ромы совпало с объявлением о том, что пятиэтажка, в которой проживала семья Морозовых, будет сноситься, и предстоит переезд в новый дом.
Рома привел Михаила Мироевича Авдоева, уроженца Тбилиси. 15 февраля 2003 года Авдоев зарегистрировал брак с Аллой Морозовой, после чего привел в дом свою гражданскую жену и трех детей. Таким образом новоявленные “родственники” благополучно заняли всю квартиру Морозовых, а Дашу, ее маму и дедушку выселили на кухню, где все они спали на полу.
Все это происходило не где-нибудь, а в Москве, на улице Снежной, и ни одна живая душа не обратила внимания на то, что делается в семье Морозовых. Где в это время были соседи, знакомые, родственники?
Единственным человеком, которого происходящее задело за живое, оказалась Дашина классная руководительница. Она обратилась в отдел опеки района Свиблово с заявлением о том, что Даша Морозова, 1993 года рождения, постоянно пропускает занятия в школе, что связано с неблагополучным положением в семье. Когда комиссия из 8 человек попала в квартиру Морозовых, взорам гостей предстала увлекательная картина: в одной комнате — Рома с женой и детьми, в другой комнате — гражданин Авдоев с женой и детьми, а на полу в кухне пьяная мама девочки и пьяный дедушка. Говорят, что зимой 2003 года Дашу нашли в сугробе, опоенную до потери сознания. Наконец ребенка изымают из этого логова, помещают в больницу, после чего по “горячей линии” она попадает в приют. Отдел опеки обращается с иском о лишении Аллы Викторовны Морозовой родительских прав. Сообразив, что дело пахнет керосином, “армянские родственники” временно перестают ее спаивать, отмывают, одевают, и в суде она появляется в человеческом обличье. Борцы за московские квартиры знают свое дело. Но суд не поверил этому необыкновенному превращению и принял решение о лишении Аллы Морозовой родительских прав. С этого момента она стремительно полетела вниз. Отработанный материал, теперь она не помогала “армянским родственникам”, а мешала. “Супруг” Аллы Морозовой, Авдоев, подает заявление о прописке на площадь “жены”. Но квартира уже попала в скорбный лист, под контроль отдела опеки. Что делать?
Тут на сцене появляется никому дотоле не известная гражданка Усоян. В ноябре 2003 года она “вступает в брак” с Дашиным дедушкой, Виктором Михайловичем Морозовым. Оказалось Назик Мразовна Усоян — двоюродная сестра известного нам Ромы. Гражданка Усоян на 22 года моложе своего “суженого”, и праздник, видно, удался на славу: Виктор Михайлович не помнит, как он оказался под венцом. Не помнит — и не надо. В январе 2004 года все жители снесенной пятиэтажки переезжают в новый дом на улице Седова.
В приют к Даше никто не ходит. Ребенок находится на грани срыва. В ноябре 2004 года, как мы помним, подписано распоряжение об установлении опеки над несовершеннолетней Дашей Морозовой, а спустя месяц Регина получает письмо из отдела опеки: оказывается, гражданка Усоян обратилась с заявлением о регистрации на площади “супруга”. Теперь на это необходимо получить и согласие опекуна Даши.
В отделе опеки Регине показали интересные документы: заявления мамы и дедушки Даши о том, что они согласны на регистрацию Усоян на принадлежащей им площади, а также доверенности, выданные на имя некоей Касоян Арекназ Рзаевны. Согласно этим доверенностям гражданка Касоян получила право быть представителем Морозовых во всех компетентных органах по вопросу постоянной регистрации на улице Седова. Все четыре документа удостоверены нотариусом Михаилом Васильевичем Лайко. Регина пишет заявление об отказе в праве регистрации на площади подопечной.
19 января 2005 года в регистрации на площади “супруга” гражданке Усоян было отказано официально. А четыре месяца спустя умерла Дашина мама. Где и при каких обстоятельствах — неизвестно. Ни Даше, ни ее опекунам об этом не сообщили. Узнали они об этом случайно.
И тут на сцене появляются очередные родственники усопшей.
Наутро после смерти Дашиной мамы в отдел опеки “Свиблово” позвонили люди, которые сказали, что они — родственники Морозовых. Спустя неделю они заявляют, что были введены в заблуждение: не следовало давать разрешение на опеку Даши каким-то чужим и подозрительным Осиповым. Опекунами должны были стать они, хоть и дальние , но родственники. В отдел опеки по месту жительства Осиповых уже поступило заявление, из которого следует, что они желают видеться с ребенком в отсутствие опекунов. Но и это еще не все.
На днях Осиповым позвонил “новый родственник” и поведал Регине, что ее “пробивают в картотеках ФСБ”, что она оформила опекунство для захвата квартиры, что он будет добиваться встреч с Дашей, даже если она этого не хочет, и, наконец, готов подать заявление о проведении эксгумации тела Аллы Морозовой для установления очевидного факта ее насильственной смерти. В то же время он посетовал на то, что им придется решать, как быть с дедушкой, поскольку у старика сломано бедро и он просится в дом престарелых. А “южные родственники”, незаконно занимающие квартиру, в сущности, неплохие люди, выгонять их невыгодно, так как нужно будет ухаживать за дедом, а не хочется. В заключение собеседник сообщил Регине, что у него есть возможность выяснить правду о том, зачем Осиповы установили опеку. Ему-то ясно, что все дело в квартире Морозовых.
Чистая правда!
И гостей с юга, и московских родичей интересует только жилплощадь несчастной семьи. Кстати, Даша до сих пор не поняла , кто эти люди. Но Галину Федоровну Камышникову, специалиста отдела опеки района “Свиблово”, это не смущает. Она настоятельно рекомендует Осиповым установить с новоявленными дядями и тетями продуктивный контакт, поскольку ей понятно, что люди они славные. К тому же, как было сказано Регине, у новых дядь и теть есть генеральная доверенность от живущего на кухне дедушки. Доверенность на совершение любых действий с квартирой на улице Седова.
Квартира! Любимая! Как сладко пахнет добыча стоимостью свыше 100 тысяч долларов...
Вот только что делать с девочкой Дашей? До нее как-то все руки не доходят.
С недавних пор самой модной темой в газетах и на телевидении стало усыновление. Выяснилось, что в России около миллиона брошенных взрослыми детей, и взрослые стали яростно грызться друг с другом — за право как-нибудь так сделать, чтобы тема исчезла. Желательно, провалилась в преисподнюю. Выступают психологи и депутаты, рвут друг на друге тельняшки, писатели рассказывают о ранимой детской душе, повсюду, как мухоморы, вылезли рейтинги — кто за то, чтобы ни в коем случае не отдавать детей на усыновление иностранцам? Кто за то, чтобы они честно погибли на родине? И только две категории граждан не влезли в экран: дети, которых бросили, и усыновители, которых пытают всеми известными пытками, чтобы они не покушались на помощь этим детям.
Семья Осиповых — это люди, которым наше государство должно руки целовать. За стойкость в борьбе с этим самым государством. Их бьют, терзают, проверяют, сколько на окошке фикусов — у ребенка должны быть все условия для развития личности! Все условия есть только в детском доме, это известно. Фактически органы опеки и попечительства по большей части ставят перед собой задачу вырвать ребенка из лап опекунов и усыновителей и водворить в сиротское учреждение, так оно надежней, все сироты будут рыдать в одном месте, все же не так хлопотно. Государство дает опекуну 3 тысячи в месяц на еду, одежду, лекарства и отдых. За это находящийся под постоянным подозрением опекун должен представить отчет, куда растранжирил государственные средства. Вот, скажем, Осиповы представили недавно отчет на 68 тысяч рублей за последние 6 месяцев, в то время как положено было потратить на Дашу 18 тысяч. Подозрительно. Будем проверять. При таком объеме работы у государственных служб, стоящих на страже интересов брошенных детей, просто нет времени на дополнительные хлопоты. К примеру, живут в квартире Морозовых “армянские родственники” — и пусть живут. Правда, 23 мая Бабушкинский районный суд признал браки, заключенные с Аллой и Виктором Михайловичем Морозовым, фиктивными. Ну и что? Гражданин Авдоев, не имеющий московской регистрации, продолжает жить в квартире Морозовых, продолжает работать водителем “маршрутки”, и все об это знают, и всех это устраивает. Никто не беспокоит и Назик Мразовну Усоян, фиктивную супругу живущего на кухне Виктора Морозова. Она владеет палатками на улице Корнейчука, а сейчас находится в Страсбурге. Отдыхает. У нее тоже нет московской регистрации. Но понятно же, что ни у отдела опеки “Свиблово”, ни у местной милиции просто руки не доходят до таких пустяков. Главная цель — опекуны Даши. Заманили ребенка в семью и так изуродовали неустойчивую детскую психику, что Даша ни за какие сокровища не хочет оттуда уходить, называет их родителями, а Настю почему-то сестрой. Может, отбить девочку при помощи ОМОНа? Ворваться ночью и спасти. Что мы, не люди?
