Руководство Онкоцентра под предлогом проведения капитального ремонта старинной усадьбы 1 ноября 2004 года закрыло отделение. Всем было сказано, что ремонт идет полным ходом. Отделение обещали открыть в мае сего года. Но открывать его не будут. Бесплатное лечение смертельно больных детей — нонсенс. Ведь с родителей, готовых на все для спасения детей, можно выкачивать деньги. Раз так — бесплатному отделению не бывать…
Хроника предательства
Ноябрь 2004 г. — август 2005 г. Имитация ремонта усадьбы “Липки” силами нескольких рабочих, вооруженных современной строительной техникой в виде лопат и ломов. Отбойный молоток в арсенале рабочих появился лишь после многочисленных обращений заведующего отделением Г.Я.Цейтлина в инженерную службу Онкоцентра.
1 августа 2005 г. родители больных детей отправили письмо на имя Генерального прокурора РФ. Под письмом — 89 подписей. Суть письма — в том, что никакого ремонта на деле никто не проводит. “Умоляем Вас, Владимир Васильевич, — написано в конце, — помочь отстоять отделение реабилитации наших детей”.
В августе дирекция Онкоцентра запретила пускать заведующего отделением на территорию “Липок”. Очевидно, главной целью распоряжения было намерение скрыть все, что происходит на этой территории.
2 сентября родители получили ответ из прокуратуры Московской области, подписанный начальником отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства, прав и свобод граждан С.Г.Манаковой. В письме №7/3-2248-05 сообщается (со ссылкой на информацию, полученную из Онкоцентра), что отделение реабилитации будет открыто после проведения ремонтных работ, окончание которых намечено на ноябрь-декабрь текущего года. Кроме того, там говорится, что “реабилитация детей, перенесших онкологические заболевания, на территории Московской области проводится в федеральном реабилитационном центре “Русское поле”, в деревне Гришенки Чеховского района”.
Выходит, что никакого нарушения прав детей-инвалидов в связи с закрытием отделения в “Липках” нет. Поэтому С.Г.Манакова пишет: “При изложенных обстоятельствах в настоящее время оснований для принятия мер прокурорского реагирования не усматривается”.
Откуда же начальнику отдела областной прокуратуры, расположенной в самом центре Москвы, знать, что делается за пределами столицы? А делается там вот что. Никакого ремонта по-прежнему нет, поэтому трудно догадаться, что имела в виду дирекция Онкоцентра, сообщая о сроках окончания ремонтных работ. При этом сотрудница Мытищинской городской прокуратуры выезжала в “Липки” и не могла не заметить, что там на самом деле нужно сделать и что реально сделано. Что же касается “Русского поля”, где якобы могут восстановить здоровье тяжело больные дети, то это отнюдь не федеральный реабилитационный центр, а санаторий, причем — для взрослых. На каждый из российских регионов “Русское поле” в год выделяет приблизительно по 5 путевок для детей с онкологическими заболеваниями, что во много раз меньше реальной потребности. То есть информация, полученная прокуратурой из минздрава Московской области, не соответствует действительности, а всего лишь ее скрывает от недреманного ока областных защитников прав и свобод граждан.
20 сентября и.о. начальника отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних А.В.Семенов сообщает родителям: на основании проверки состояния зданий и коммуникаций отделения реабилитации в “Липках” (какая комиссия и когда проводила эту проверку, никто из сотрудников отделения не имеет понятия — скорее всего она “работала” задним числом. — Прим. авт.) выясняется, что здания и коммуникации — в аварийном состоянии и представляют угрозу для жизни пациентов.
В действительности заведующий отделением реабилитации Г.Я.Цейтлин на протяжении последних лет буквально извел администрацию Онкоцентра письмами о необходимости ремонта. Поскольку никто на его письма никогда не реагировал, Г.Цейтлин сам находил возможность время от времени латать дыры: то отремонтировал санузлы и сделал душевые кабины, то латал протекавшую кровлю, а в 2000 году исхитрился провести косметический ремонт всех помещений. Таким образом, к моменту закрытия отделения оно находилось в состоянии, которое вовсе не было аварийным. Требовался серьезный ремонт, который можно было провести за полгода. Но когда в доме никто не живет и дом не отапливается по-настоящему, помещение начинает разрушаться. Особенно если во многих местах протекает крыша и помещения буквально заливает вода, если время от времени там появляется “бригада” и страстно имитирует кипучую деятельность, отдирает обои, штукатурку, да и вообще все, что можно ободрать.
А.В.Семенов делает вывод: закрытие отделения реабилитации вызвано объективной необходимостью проведения ремонта. И поэтому “не может быть признано обстоятельством, нарушающим права детей. Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется”.
Какая безупречная логика! Если в одну корзину положить свежие яйца и тухлую рыбу, то никто не захочет разбираться, что на самом деле протухло в этой корзине. Да, ремонт отделению был необходим, и вовсе не его проведение нарушает права детей. Не об этом писали возмущенные родители.
Писали они о том, что ремонт-то необходим, но проводится он только на бумаге, отделение уже год как закрыто и, похоже, не будет открыто никогда. Именно это нарушает права детей-инвалидов.
Я не допускаю мысли о том, что сотрудники Московской областной прокуратуры не поняли, о чем на самом деле идет речь. Ясно, что версия ремонта — это дымовая завеса. И уже год назад, узнав, что именно закрывается на ремонт (38 га заповедной территории в полутора километрах от МКАД, здание отделения и окружающий его парк являются памятниками культуры), люди говорили: закрывается навсегда.
На самом деле происходит “обыкновенная история”. Но ее автор — не прекрасный русский писатель И.А.Гончаров, и она никогда не войдет в анналы мировой культуры. Авторы этой истории получат куда больше, чем мировую славу. Речь идет не о лавровом венке, а о десятках, а возможно, и сотнях миллионов долларов.
Я говорю так не потому, что мне позарез нужен “горячий” сюжет. Такой вывод неизбежно напрашивается, поскольку коммерческая деятельность на территории Онкоцентра на Каширском шоссе цветет пышным цветом. Я уже писала о том, что на этой территории горя открыты не только обувной магазин, автосалон и ресторан “Джон Сильвер”, но и казино. Может, казино тоже служит задачам реабилитации онкологических больных? Видимо, больные после облучения и химиотерапии с удовольствием идут туда и несут деньги, если у них остался хоть рубль после бесплатного лечения в Онкоцентре. Если так, то коммерческое будущее “Липок” не за горами. Ведь сделали же из дешевого пансионата для приезжающих со всех концов России больных — он был встроен в здание поликлиники Онкоцентра по замыслу создателя Онкоцентра академика Блохина, — сделали ведь из него дорогую коммерческую клинику. Так почему бы не сделать из “Липок” место отдыха и реабилитации для состоятельных пациентов?
* * *
Здание единственного в России реабилитационного центра для детей с онкологическими заболеваниями умело подготовлено к полному уничтожению. В результате “ремонта” полностью разрушена старая гидроизоляция здания, а новая не доделана. Крыша течет. Характерное для московской зимы чередование оттепелей и морозов и весеннее таяние снега сделают его непригодным для восстановления. И любая комиссия охотно это подтвердит, потому что оснований для такого вывода будет больше чем достаточно.
Если вы не поняли, что такое “Липки”, прочтите письмо Саши Кошкина.
“Когда я вышел из больницы, то долго думал, как дальше жить, поскольку не знал, как ко мне отнесутся люди после случившегося.
При возвращении в школу было непросто отвечать на вопросы сверстников: что случилось и где я пропадал все это время. Кто-то мне сочувствовал, а кто-то насмехался над тем, что я рассказывал (жалею, что я не сослался на аппендицит, поскольку это дело обычное и меня не обходили бы стороной). Потом мне дали путевку в центр “Липки”, и я решил попробовать еще раз довериться людям. И я очень рад, что решился попробовать сначала. В “Липках” были ребята, у которых случилось то же самое, что и у меня. Все относились друг к другу обыкновенно, и я избавился от комплекса своей болезни.
И в конце мне хотелось бы сказать несколько слов тем, кто не болен: не надо относиться к нам со снисхождением или насмешками, надо позволить жить полной жизнью, и тогда болезнь забудется как страшный сон…”
* * *
Предательство.
Особенно страшное потому, что совершили его взрослые. Осталась последняя возможность исправить положение и вернуть “Липки” тяжело больным детям.
Есть несколько вопросов к тем, кто может изменить ситуацию.
1. Так называемый ремонт проводится без сметы. Об этом было заявлено заведующему, который простодушно привел спонсоров, а они без сметы не давали денег. Разве бывает ремонт без сметы?
2.. Продать “Липки” нельзя, потому что это государственная собственность. Но там можно реализовать широкомасштабный инвестиционный проект, скажем, лет на сорок девять. Кто убережет “Липки” от инвесторов?
3. Кто спросит с дирекции Онкоцентра за подготовку здания, которое можно спасти, к уничтожению?
4.. Куда сегодня деваться больным детям из малоимущих семей?
5.. Кто встанет на защиту права ребенка-инвалида на возвращение к жизни?
Прошу считать эту хронику предательства обращением в Генеральную прокуратуру РФ, к министру здравоохранения М.Зурабову, президенту РАМН В.И.Покровскому и уполномоченному по правам ребенка в Москве Алексею Голованю.
