Часть первая
Начнем с того, что 11 апреля судья Мещанского суда Сеничкина вынесла решение о выселении гражданки И.Величко. Напомню, что наш герой, Гиви Ртвеладзе, стал жертвой брачной аферистки Величко, которая, “вступив в брак” с инвалидом Ртвеладзе, оказалась прописана в центре Москвы.
Брак был признан недействительным, и вот суду предстояло решить вопрос о выселении Величко и ее дочери.
Я присутствовала на заседании суда в тот день, когда Величко сообщила, что вступила в брак, не имея цели создать семью. Судья поинтересовалась: с какой же целью она совершила этот поступок? И Величко ответила, что снимала в этой квартире комнаты, поняла, что Ртвеладзе одинокий инвалид, подкармливала его супом, и в благодарность за эту неоценимую помощь он, оказывается, согласился зарегистрировать брак. Увы, сам Ртвеладзе об этом не догадывался. У него есть друзья, и друзья эти помогают ему не только супом, но лишь одной Величко пришло в голову отхватить за свою бесконечную отзывчивость две комнаты на Цветном бульваре.
Судья Сеничкина приняла решение, которое вернуло Ртвеладзе к жизни. И выходит, это больше чем решение суда — это восстановление справедливости. Одно только изумляет: представительница органа опеки выступила в защиту дочери Величко и сказал, что нехорошо выбрасывать на улицу подростка. Она забыла сказать, где находится эта улица, а улица находится в Симферополе, где в собственном доме и проживает с родителями бедная девочка.
А ведь, помнится, когда я несколько лет назад пришла в Мещанскую опеку и рассказала о том, в какую беду попал Гиви, все горячо поддержали одинокого инвалида Ртвеладзе. Что ж, запишем эту метаморфозу в загадки. И спасибо судье Сеничкиной. Мало кто берет на себя ответственность принять правильное решение.
Теперь о квартире на улице Дурова, где осенью прошлого года произошел пожар. Мы уже собрались сами начать ремонт, нашли бригаду, собрали деньги в надежде привести в порядок хотя бы часть квартиры, как вдруг выяснилось, что администрация района все же приняла единственное правильное решение. В квартиру, где проживают 12-летняя Катя Евдохина и ее бабушка, Татьяна Михайловна Евланова, наконец пришли рабочие, и ремонт начался!
Уже заменили окна, теперь меняют электропроводку. Катина комната скоро преобразится. Похоже, сдвинуть это гиблое дело с мертвой точки удалось лишь благодаря настойчивости прокурора Мещанского района Александра Михайловича Рыбака. Хочется надеяться, что к лету ремонт будет окончен, и Татьяна Михайловна с Катей пригласят Александра Михайловича на новоселье. А вдруг придет?
* * *
Не могу не сказать, что в апреле “Соломинка” чуть не зацвела. А все потому, что многие читатели “МК” привезли вещи для нуждающихся и деньги. Благодарим Ирину Ч., Викторию Сарыкину, Марину Макунину, Галину Васильевну Ананьину, Ольгу Борисовну из Химок, Ольгу Николаевну Капитонову, которая приехала в редакцию на костылях. Елена Ивановна с улицы Островитянова пригласила нашего волонтера домой, потому что беспокоилась, что из-за болезни сама не сумеет привезти помощь для “Соломинки”. 11 апреля молодой человек по имени Юрий привез 20 тысяч рублей, а через неделю скромно одетая женщина, не пожелавшая назваться, привезла 10 тысяч. Всех упомянуть нет возможности. Всем поклон до земли. Но это еще не все.
Часть вторая
Передо мной — трудноразрешимая задача. Я хочу рассказать истории четырех семей и не знаю, как это сделать. В каждой семье ребенок тяжело болен. Но жизнь распорядилась так, что главной проблемой оказалась не болезнь. А то, что они остались с ней один на один.
* * *
Жили-были Елена Петровна и Игорь Сергеевич Якушины-Кротовы. Поженились они в ранней молодости и родили пятерых детей: Августу 25 лет, Александру 22 года, Аурелии 16 лет, Агнессе 15, а младшему, Артуру, — 12 лет. Август уже взрослый и живет отдельно, Александр служит в армии, а трое младших живут с родителями. Мама, понятно, не работает, а папа — фокусник. Семья дружная, веселая — была. До тех пор, пока не выяснилось, что у Аурелии лимфосаркома. Случилось это два года назад. Вдруг заболела Аурелия. То ли грипп, то ли воспаление легких…
Историю о том, как выяснилось, что с девочкой, Елена Петровна рассказала мне по дороге от метро до дома. Пересказывать ее нет смысла. Про врачей, которые отфутболивают на глазах угасающего ребенка, все знают не понаслышке. Аурелия провела в детском отделении онкоцентра на Каширском шоссе около полутора лет. Три операции, две трансплантации костного мозга, лучевая и химиотерапия. И вроде все шло к тому, что девочка начала поправляться, как вдруг четыре месяца назад у нее испортились анализы. И родителям сказали, что Аурелию выписывают домой. Понимать это надо было так: сделали все, что смогли, как лечить дальше — не знаем.
В этот момент жизнь и пошла кувырком. Когда ребенок начал, как они думали, поправляться, решили на радостях делать ремонт. Ободрали обои, купили новые, завезли штукатурку, начали двигать мебель — и вдруг все остановилось. Как в кино, когда рвется пленка.
Надо сказать, что глава семьи, Игорь Сергеевич Якушин, — совсем еще молодой мужчина, ему всего сорок два года. Но он оказался человеком, с которым можно родить не пять, а пятнадцать детей. На Якушине держится сейчас все. И пока он жив, будет держаться, потому что он действительно глава семьи.
Не буду описывать, что пришлось предпринять родителям Аурелии, но в день, когда я приехала к ним в гости, выяснилось, что врачи все же решили начать новый курс химиотерапии с применением чрезвычайно дорогого препарата “мабтера”. Фирма, которая производит этот препарат, предоставила его бесплатно и, что еще важней, очень быстро. Помощь в организации переговоров оказала ведущая программы “Здоровье” Елена Малышева.
Аурелия очень красивая, не зря родители дали ей такое необыкновенное имя. Но ей очень трудно. И не только потому, что она плохо себя чувствует. Сверстники из школы, в которой она училась до болезни, не понимают, что с ней происходит. Теперь она учится в школе при онкоцентре. Очень старается, но она не может не думать о том, что старые друзья боятся к ней приходить. Когда она лежала в отделении, ее навестила только одна девочка. Потом она сказала: я больше не приду, мне страшно. Все думают, что болезнь заразная, кроме того, Аурелия очень слаба. Кому охота брать на себя дополнительные проблемы, тем более что они чужие?
Когда жизнь остановилась, в квартире осталось одно-единственное легкодоступное место — раздвижной диван, на котором спят Аурелия с мамой. Все остальное пространство, если так можно сказать, занято неначавшимся ремонтом.
Доход семьи — приблизительно 15 тысяч рублей вместе с детскими пособиями и пенсией Аурелии.
Мы посидели на кухне, поговорили с Аурелией, но мне было совестно задавать ей вопросы, потому что и без вопросов понятно, что ее единственное желание — выздороветь.
Когда я вернулась домой, до меня дошло, что надо помочь привести квартиру в порядок. Ребенка не берут в больницу и, значит, ее комната должна быть в идеальном состоянии, иначе курс лечения провести будет трудно. А как быть с Аурелией? Ее нужно временно переселить в другое место.
Утром звоню, а Игорь Сергеевич даже не дал мне договорить. Он сказал, что это несбыточная мечта. Я пересчитала деньги, которые собрали читатели “МК”, — оказалось маловато. Тогда я позвонила Лене и Игорю, которые в марте уже помогали “Соломинке”. На другой день я к ним приехала, и они вручили мне 50 тысяч рублей. Я помчалась по гостиницам.
Тут выяснилось, что лучше перевезти Аурелию с мамой в какой-нибудь санаторий: во-первых, там есть врач, во-вторых, не будет хлопот с едой. Игорь Сергеевич в Интернете нашел санаторий “Ёлочки”, 21 тысяча рублей за неделю. Я испугалась, что нам может не хватить денег, позвонила Евгению Александрову. Это тот самый человек, который купил инвалидную коляску для Вари Тевкиной. Он прислал мне письмо о том, что хочет и дальше продолжать участвовать в делах “Соломинки”.
На другой день он заплатил за путевку для Аурелии, и 25 апреля Игорь Сергеевич перевез ее с мамой в “Ёлочки”. В этот же день пришли мастера и к вечеру оштукатурили стены в ее комнате. Сейчас, когда я пишу эти строчки, Игорь Сергеевич пошел в магазин выбрать покрытие для пола. Мы все тщательно посчитали, и, если нас не подведут мастера, денег “Соломинки” хватит даже и на вторую комнату.
* * *
Татьяна Николаевна двадцать пять лет работает на заводе знаменитой косметической фирмы “Свобода”. От мужа остались одни алименты, которых пришлось добиваться через суд. У Татьяны Николаевны двое детей. Старшая дочь учится в колледже, а сыну Диме 14 лет. Шесть лет назад онкологи поставили диагноз: полиноз кишечника. Дима перенес пять операций, учится дома, мечтает стать менеджером по продаже аппаратов сотовой связи.
Мальчик очень слаб, у него пониженное давление, и он не может часто выходить из дому. Кстати о доме. Живут они в общежитии фабрики “Свобода” в двух смежных комнатах. У них очень чисто и уютно, но, лишь узнав, каков доход семьи, можно по-настоящему оценить этот уют. Татьяна Николаевна получает 5—6 тысяч рублей в месяц плюс алименты, которые поступают нерегулярно (2 тысячи рублей), плюс пенсия Димы. В месяц выходит приблизительно девять тысяч.
Татьяна Николаевна берется за любую дополнительную работу, чтобы заработать лишний рубль, дочь учится, а Дима, который большую часть времени вынужден проводить дома, проводит его в основном за компьютером. Компьютер дали на время обучения в центре информационных технологий и учебного оборудования и скоро его заберут. Другой купить не на что, потому что семья еле сводит концы с концами.
Почему, черт подери, все, что связано с жизнью сына и его учебой, Татьяне Николаевне приходится получать с боем? Одинокая мать с ребенком-инвалидом — непосильная ноша для государства?
С 2000 года семья стоит в льготной очереди на получение жилья. Очередь практически мертвая, и то, что ребенку-инвалиду положено иметь отдельную комнату, никого не волнует. Татьяна Николаевна держится из последних сил, скандалить не умеет. И никому эта молчаливая беда не нужна. У Димы одна рубашка, один свитерок. Ему нужно есть побольше фруктов — кто бы сомневался! А то, что им вообще иногда не на что купить самое необходимое, никого не интересует.
Дима так нежно относится к матери, что я ограничусь только этими словами — их нужно увидеть вместе, и никакие слова не понадобятся. По поручению “Соломинки” я передала Татьяне Николаевне 15 тысяч рублей на покупки для Димы и 6 тысяч — на диван “Малютка”, потому что старый на днях развалился.
* * *
История семьи Л. — это история человеческого падения.
В 1998 году семья с двумя детьми переехала из коммуналки в новую 3-комнатную квартиру в Жулебине. Все было хорошо: прекрасная квартира, муж преподавал в военной академии — и вдруг все летит под откос. В академии перестают платить деньги, и он подает рапорт об увольнении. Настоящую работу он найти не смог. Начал выпивать. И постепенно подполковник, кандидат технических наук, опустился. Не сумел справиться с навалившимися проблемами.
В 2001 году, когда мама, Надежда Владимировна, была на работе в ночную смену, у младшего сына Володи внезапно заболела поясница и подскочила температура. Он сильно отек, вызвали “скорую помощь”. Спустя сутки врач, перебегая из одного кабинета в другой, на ходу бросила Надежде Владимировне, что диагноз подтвердился, у мальчика лейкоз, вас ждут на Каширке, быстро собирайтесь.
Через два месяца, находясь с ребенком в больнице, Надежда Владимировна вынуждена была выйти на работу (сутки через трое), потому что кормить детей было уже некому. В отделении она была единственной работающей мамой. Они с сыном провели в больнице чуть меньше года. В это время старший, Максим, был предоставлен сам себе и попал в “подходящую” компанию. Отец собрал его вещи и выгнал из дому. Так Максим оказался на улице и “сел на иглу”.
Володя мечтал вернуться домой и очень хотел, чтобы на кухне был настоящий кухонный гарнитур. Мечтал так, что, еще находясь на лечении, ездил с мамой (ребенок был в маске) в магазин выбирать эту мебель. Выбрал лазурного цвета с золотой отделкой и очень беспокоился, не разберут ли…
Перед выпиской — когда курсанты академии приезжали сдавать для него кровь — у Володи случилось кровоизлияние в мозг. Отнялись руки, ноги и речь. К счастью, это быстро прошло. Ребенок восстановился.
Прошлым летом глава семьи пустился во все тяжкие. Он допился до того, что Володя несколько месяцев подбирал его у лифта, в моче и прочих биологических выделениях, и тащил на себе домой. Л. перебил дома все, что можно перебить: стекла, двери, дверцы, как после казачьего налета. Глава семьи занимает самую большую комнату. Напившись, будит сына пять раз за ночь. У Володи ярко выраженный стресс, но и это еще не все. Л. допился до того, что обратился в милицию с заявлением об избиении. Избила его, оказывается, жена. Миниатюрная, худенькая женщина.
В день, когда выйдет этот выпуск газеты, Л. придут в суд для расторжения брака. Л. уже объявил, что намерен разменять квартиру и оставить семью в коммуналке.
Надежда Владимировна получает 13 тысяч рублей в месяц плюс Володина пенсия. Старший сын готов лечиться от наркомании, но у Надежды Владимировны нет денег даже на то, чтобы поддерживать Володю.
По поручению “Соломинки” я привезла им 15 тысяч рублей, а Надежда Владимировна сказала: “Может, лучше отдать эти деньги родителям Аурелии? Мы за нее очень переживаем…”
* * *
И, наконец, последнее.
Диана жила вместе с родителями в маминой квартире. Когда ей было три года, у нее обнаружили острый лимфобластный лейкоз. 31 декабря прошлого года умерла ее мама — от рака. Сводный брат, то есть мамин сын от первого брака, выгнал Диану вместе с отцом — пусть живут в квартире отца. Диана вынуждена была переехать в квартиру, где они прописаны вместе с отцом.
С этого места читайте медленно, а то подумаете, что вам показалось. В настоящее время 16-летняя Диана живет в самой маленькой комнате в трехкомнатной квартире. Остальные две ее отец сдает: выходит всего, кроме Дианы, в этой квартире проживают десять человек.
Отец девочки работает экспедитором и живет у любовницы. С Дианой они договорились о том, что деньги за одну комнату будет брать себе он, а за другую — Диана. Таким образом, Диана вроде бы живет на эти 250 долларов в месяц. Однако возлюбленная отца ежедневно звонит ей и объясняет, что это слишком жирно. Кроме того, отец Дианы — игрок и постоянно занимает у нее деньги, которые не считает нужным отдавать.
Диана учится на 1-м курсе в финансово-юридической академии. Она сказала мне, что за учебу платит отец, но это не так — платит брат отца, то есть ее дядя. Судя по всему, это единственный человек, который ей помогает.
Переехав на новое место жительства, Диана ни разу не ходила в поликлинику. Раньше с ней везде ходила мама, а теперь ее нет.
Может, я чего-то не понимаю, но разве органы опеки не заметили, что у 16-летней девочки умерла мать? Разве опека не знает, что девочка — инвалид? Разве взрослые дяденьки и тетеньки не знают, что десять квартирантов в крошечной квартире, где живет брошенный отцом подросток-инвалид, — это чересчур даже для нашей веселой страны?
Я сообщила в службу уполномоченного по правам ребенка о том, что происходит с Дианой. Но, видно, недаром водитель редакционной машины, на которой я ездила к героям этого материала, в конце концов сказал: “Оказывается, все уже давно держится на женщинах”. Но бывает, что женщины умирают. А те, что живы, сами не знают, за что держатся. Но все равно, все равно за что-то держатся…
Еще раз спасибо всем, кто присоединился к “Соломинке”.
Главное, чтобы мы не устали помогать.
Что бы мы без вас делали? Ведь Аурелия, Дима, Володя, Диана и все, о ком мы не знаем, надеются на взрослых. А взрослые — это и есть мы с вами.
И еще. Таких историй, к сожалению, бесчисленное множество. Про все рассказать невозможно. Но можно оглядеться вокруг и увидеть, кто поблизости терпит бедствие. Наверное, каждый из нас может немного помочь ближнему. Ближнему в прямом смысле слова. К тому же не всегда нужно помогать деньгами. Остальное вы и сами знаете…
Все телефоны и адреса героев — в редакции.
Звоните нам по телефону 250-72-72, доб. 74-66, 74-64.
E-mail: Letters@mk.ru (с пометкой “Соломинка”).
