На сайте кардиологического центра Лар/Баден (Lahr/Baden) информация на пяти языках, в том числе на русском. В этой клинике ежегодно проходят лечение более 5000 пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы. На видеороликах можно увидеть, как делают операцию на живом сердце.
Пациенты не скупятся на хвалебные отзывы и дружно поют дифирамбы персоналу клиники. Одни лишь “про” и ни одного “контра”.
Такая большая бочка сладкого меда.
Именно в этой образцовой клинике пять лет назад сделали инвалидом нашего соотечественника. А еще годом раньше, в сентябре 2004 года, тот же хирург допустил точно такую же ошибку при операции гражданки ФРГ Клаудии Шмидт. Пострадавшая пациентка подала исковое заявление и выиграла процесс. На это у нее ушло 3 года.
Но эти случаи не портят статистику. О них вообще нет ни слова. Как будто ничего и не было.
В конце мая 2005 года Вячеслав Малышев поехал в Германию на обследование. После перенесенного в Москве инфаркта ему поставили стенты для расширения сосудов, но они начали достаточно быстро закрываться.
Клиника Макса Грюндига находится недалеко от знаменитого курорта Баден-Баден, она считается одной из лучших в Германии. Поэтому Вячеслав Малышев отправился к немецким эскулапам с большими надеждами на будущее. После обследования ему рекомендовали обратиться для лечения в кардиологический центр в городе Лар-Бадене.
— После того как мне сделали необходимую в таких случаях коронарографию (обследование сосудов, снабжающих сердце кровью. — Е.С.), директор клиники кардиохирург господин Юрген фон Энккер открытым текстом сказал, что в моем теперешнем состоянии я вряд ли долечу до Москвы: срочно нужно делать аортокоронарное шунтирование (АКШ).
Суть метода АКШ заключается в том, что с помощью здоровой вены или артерии создается обходной путь для нарушенного кровотока. После успешной операции человек возвращается к нормальной жизни.
Благодаря Борису Николаевичу Ельцину россияне научились без запинки произносить этот сложный медицинский термин. Вся страна следила за операцией, которая продлила жизнь пациенту номер один.
Тем не менее для Малышева известие о том, что надо срочно ложиться под скальпель, было как гром среди ясного неба. Он посоветовался с женой и дочкой, которые сопровождали его в поездке, и дал согласие на операцию. Он безоговорочно поверил немецкому эскулапу, что времени на раздумье нет. Ведь его жизнь, по прогнозам доктора Энккера, висела на волоске.
Врачи спешили. Буквально через три дня, а именно 6 июня 2005 года, российского пациента положили на операцию. Оперировал сам доктор Энккер. Он провел шунтирование на работающем сердце с заменой грудной артерии.
Операции на бьющемся сердце считаются более щадящими, потому что их делают без применения аппарата искусственного кровообращения. Как правило, в этих случаях послеоперационная реабилитация проходит намного быстрее, чем после традиционного шунтирования, когда сердце останавливают, а потом запускают вновь. Но в случае с пациентом из России случился прокол: в прямом и в переносном смысле. Хирург повредил грудной лимфопроток. Таких случаев в мировой практике — по пальцам пересчитать.
Этот проток собирает три четверти лимфатической жидкости организма. Чтобы понять, что это такое, достаточно представить себе речку, в которую впадают многочисленные ручейки — лимфатические сосуды. Если повредить чрезвычайно тонкие стенки протока, лимфатический ручеек половодьем заливает легкие.
— Доктор Энккер до сих пор скрывает свою ошибку, — рассказывает Вячеслав. — После операции он вообще исчез на 7 суток, и когда вновь появился в клинике, вид у него был неважный. Белый, подавленный — так выглядят люди после запоя. Хотя доктор старался держаться на расстоянии, запах алкоголя нельзя было не почувствовать. Я понял, что передо мной сильно пьющий человек.
Пациент лежал в отделении кардиореанимации. Во время операции ему поставили дренаж, и сразу начались выделения жидкости в огромном количестве: не менее двух с половиной литров в день, что в пять раз превышало допустимые пределы. Как показал анализ, это была лимфатическая жидкость.
— Врач-кардиореаниматолог господин Сойкин начал бить тревогу. Требовалась срочная операция с повторным вскрытием грудной клетки и прошиванием лимфопротока. Однако этого сделано не было. В ответ на мои жалобы господин Энккер сказал, что все образуется.
Но ничего не образовывалось. Малышев тщетно просил направить его в клинику торакальной хирургии. Так прошли три недели. Лимфатическая жидкость продолжала изливаться. И когда 27 июня пациента наконец направили в клинику торакальной хирургии в Гейдельберге, врачам пришлось пойти на экстренные меры — сложную полостную операцию. Хирург удалил пятое и шестое ребра, а также две трети левого легкого. Такую непомерно высокую цену Вячеслав Малышев заплатил за ошибку доктора Энккера. И если бы хирург не протянул время, таких ужасающих последствий можно было бы избежать.
— Остаток легкого доктор Динеманн мне клеем прикрепил к спине. В клинике я пролежал 10 дней. Начался сильнейший отек нижних конечностей. Ноги стали слоновьими — страшно было смотреть. Меня мучили невыносимые боли, которые снимались только наркотическими препаратами. В таком состоянии меня выписали на улицу на каталке.
Вячеслава не покидало ощущение, что его выбросили умирать, потому что его смерть помогла бы скрыть врачебные ошибки. Но он выжил. Долечивался в клинике Макса Грюндига. За свой счет, конечно. На послеоперационную реабилитацию потребовался месяц. Откачивали жидкость, делали массаж, в общем, ставили на ноги.
31 июля его выписали из клиники. В измученном физическими страданиями, похудевшем на 20 кг человеке трудно было узнать прежнего Малышева. Врачи, которые наблюдали его в Москве, были потрясены состоянием своего пациента. После обследования в ЦКБ и Медицинской академии имени Сеченова его направили на ВТЭК, где дали первую группу инвалидности третьей степени тяжести пожизненно.
Жизнь разделилась на “до” и “после”. Самое страшное, что пришлось оставить любимую работу, составлявшую главный смысл его жизни. “Я был хорошим экономистом”, — грустно говорит он. Но сдаваться не в его правилах.
В августе 2006 года он подал заявление в прокуратуру города Оффенбурга, чтобы искалечивший его доктор Энккер был наказан в уголовном порядке и не смог больше подвергать опасности здоровье и жизнь своих пациентов.
С этого момента история переходит в детективную фазу. Вдруг появляется письмо доктора Стефана Бауэра, ассистировавшего во время операции, что Малышеву перед операцией показали некий фильм о предстоящей операции, и, таким образом, было получено его информированное согласие. Прокурор господин Хубер посчитал это обстоятельство достаточным основанием для прекращения уголовного дела. Интересно, что ни пациент, ни доктор Сойкин, якобы переводивший ему с немецкого на русский, ни о каком просмотре не знают.
Вячеслав Малышев подает жалобу в генеральную прокуратуру города Карлсруэ, и уголовное дело направляется на новое расследование. Но тут прокуратура Оффенбурга делает кульбит: мановением руки всех свидетелей — хирурга, врачей, ассистировавших при операции, и анестезиологов — переводят в разряд обвиняемых. С этого момента они имеют полное право отказаться от дачи показаний, что они и делают. Ну просто фокус-покус из репертуара иллюзиониста. Был кролик, белый и пушистый, маг накрыл его платком, хлопнул в ладоши, и ушастый растаял в воздухе, как улыбка Чеширского кота. Не знаю, какие заклинания произносились в прокуратуре, но за четыре года в деле не появилось ни одного показания.
Между тем детектив обрастал новыми захватывающими сюжетными ходами. Из прокуратуры загадочным образом исчезают медицинские документы. Прокурор Хубер выносит постановление о закрытии дела в связи с их утерей. Кролик опять растаял.
Вячеслав Малышев пишет очередную жалобу в прокуратуру города Карлсруэ, и генпрокурор Кристина Хюгель выносит постановление о вторичном возбуждении дела. И, о чудо, пустое место накрывается платком, хоп — и кролик на месте, белый и пушистый: “утерянные” документы чудесным образом находятся. Расследование было продолжено, но в том, что произошло в образцовой клинике с пациентом из России, немецкая Фемида вины доктора Энккера не усмотрела. И дело благополучно закрыла.
В своем обращении к прокурору Хуберу приват-доцент, доктор Ральф Ингельфингер прямо указывает, что хирург Энккер совершил врачебную ошибку, потому что как специалист он обязан знать, сколь уязвим грудной лимфопроток, и должен был проявить особую осторожность во время операции. А допущенная им 3-недельная проволочка с повторной операцией вообще не соответствует современному уровню медицины, потому что консервативная терапия, на которую ссылается Энккер, в 50% случаев обречена на неудачу.
Увы, это обращение осталось за скобками.
Читаешь последнее (третье по счету) постановление о прекращении уголовного дела, вынесенное 8 апреля этого года, и диву даешься. Да, признает прокурор, грудной лимфатический проток был поврежден во время операции, но отчего это случилось и кто виноват — доподлинно неизвестно. А на нет и суда нет.
Почему доктор Энккер продержал пациента три недели без эффективного лечения и тем самым чуть не отправил его на тот свет? Медицинские эксперты — коллеги злополучного хирурга пишут недрогнувшей рукой: в таких случаях применяется консервативная терапия. Почему-то они забывают пояснить, что если эта терапия в течение недели не помогает, прибегают к оперативному вмешательству. Дело в том, что жидкость, которая скапливается в легких, их разрушает. Но эксперты стоят на своем: количество вытекающей лимфы не было критическим. Как такое может быть? Неужели в Германии свои особые нормативы? Нет, конечно. Просто в истории болезни Малышева, изъятой из клиники Лар/Баден, сегодня фигурируют достаточно безобидные цифры. В общем, Игорь Кио отдыхает.
— Я не раз обращался в прокуратуру с требованием провести за мой счет специальную экспертизу листов медицинского наблюдения на предмет подлинности, — объясняет Малышев, — потому что уверен, что все 22 листа — фальшивка. Во-первых, история болезни “похудела”, во-вторых, она почему-то записана одним лицом, в то время как свои наблюдения вели разные врачи. Мне твердят, что документы подлинные и исследоваться не должны. Обращаюсь к генеральному прокурору ФРГ г-же Монике Хармс — ни ответа ни привета. Глухая стена.
Дело закрыто ввиду бесперспективности. Обвинения в преступной небрежности с врачей сняты.
Доктор Энккер по-прежнему оперирует. Его клиника процветает. На красочном сайте замечательный слоган: “На счету каждый удар вашего сердца”. И правда, на счету. Или на счете. Операция обошлась Вячеславу Малышеву в кругленькую сумму.
Комментарий Алексея ГРУЗДЕВА, доктора медицинских наук, заслуженного врача России, заведующего отделением кардиореанимации ЦКБ:
— Операция аортокоронарного шунтирования поставлена на поток во всем мире. Она спасает жизни людей, у которых высокая вероятность внезапной коронарной смерти. Аортокоронарное шунтирование — порой единственный шанс спасти жизнь. Реально смертность от этой операции составляет меньше двух процентов.
Но, с моей точки зрения, необходимости в немедленной операции в данном случае не было. Операция сделана с очень большой погрешностью, вызвавшей смертельно опасное осложнение. Был перерезан грудной лимфатический проток, что привело к тяжелым последствиям. Это бывает крайне редко. Я за всю свою жизнь видел всего один случай.
P.S. Интересно, что думает по этому поводу министр юстиции ФРГ?
