Почти все “скоропомощники” — с позитивным мышлением, иначе сумасшедших нагрузок с ночными сменами не выдержишь.
На медиках лежит огромная ответственность: каждый их шаг может быть поворотным в жизни человека. Работая на “линии” и на “спецах”, они откатывают за смену по 12—20 вызовов. При этом готовы к любому повороту событий: от внезапной смерти пациента до нападения с применением огнестрельного оружия.
В условиях аномальной жары и природных пожаров спецкор “МК” побывала на девятой подстанции Московской станции скорой и неотложной медицинской помощи и побеседовала с одной из бригад, отработавших суточную смену. Попробуем восстановить хронологию минувшей рабочей смены из рассказа врача бригады Анны Муратовой и фельдшера Алексея Дмитриева:
Анна родом из Краснодара, закончила Кубанскую государственную медицинскую академию. В столицу переехала по “личным обстоятельствам”. Снимает квартиру. Стаж на “Скорой” — 7 лет.
Алексей учился в Красноярске. После медицинского училища попал служить в армию в Москву, женившись, осел в Подмосковье. Ездит на работу из Зеленограда. Стаж на “Скорой” — 15 лет.
7.45. Москву снова накрыло смогом. Глядя в усталые глаза медиков, которых мы меняем, думаем, что и нам предстоят напряженные рабочие сутки.
Мы дежурим на реанимобиле марки “Мерседес”, который предназначен для спецбригады. В дымовой завесе принимаем смену. Отработавшие свое медики докладывают, какое использовали оборудование, что тратили. Рассказывают о проведенных мероприятиях: непрямой массаж сердца, интубация, противошоковая терапия.
Кстати, пластиковый оранжевый ящик с медикаментами и расходными материалами, на сленге медиков “Рыжий Ап”, тянет на 7—8 килограммов. В медицинскую укладку входит почти сто наименований различных препаратов и медицинских принадлежностей.
Пока фельдшер по аптечному хозяйству пополняет на подстанции ящик, мы заполняем журналы.
7.50. Операторы, у которых у всех поголовно медицинское образование, принимают вызовы, просят подробно рассказать о состоянии того, кому нужна помощь. И уже через пять минут наша линейная бригада получает компьютерную распечатку карты вызова. Нам предстоит ехать на улицу Большая Переяславская.
8.05. Катим, кажется, что в густом тумане, на самом деле — в сплошном дыму. Видимость не более 300 метров. Несмотря на раннее утро, водители предпочитают включить ближний свет фар.
Бригада оснащена мобильным навигационным прибором, который можно использовать и как телефон. При необходимости можно получить экстренную консультацию профильного специалиста, а также связаться с милицией. Все разговоры в эфире записываются.
На мониторе высвечивается путь нашего реанимобиля. 11 минут — и показывается нужная нам девятиэтажка. Нажимаем кнопку на навигационном устройстве, и на экране мигает квадратик “прибытие”.
— Если по каким-то причинам не доезжаем до больного в течение 20 минут, в обязательном порядке сообщаем о задержке в оперотдел, — объясняет врач.
Дверь открывает пожилой мужчина в… хирургической маске. В комнате, где стоит запах дыма, лежит его жена. Женщина, страдающая гипертонической болезнью, дышит через мокрое полотенце.
Даже у вполне здорового человека смог может вызвать одышку, затруднение дыхания, тахикардию, головные боли и кашель. Что ж тут говорить про хроников.
Моем руки, надеваем перчатки. У женщины боли в сердце, тошнота, повышенное артериальное давление.
Для доктора важно из потока слов вычленить главное, чтобы сложилась картинка истории заболевания — на языке медиков — анамнез.
Алексей уже накладывает электроды, чтобы снять электрокардиограмму, с помощью глюкометра меряет уровень сахара в крови.
Очень важно, чтобы врач и фельдшер понимали друг друга без лишних слов. В соответствии со стандартами проводится терапия.
Гипертонического криза у женщины нет. Близкие просят, чтобы мы провели инъекцию магнезии. Убеждаем, что в арсенале “Скорой” есть более современные препараты, которые обеспечивают быстрый и стойкий эффект.
Дождавшись, когда давление снизится, оставляем “актив” для участкового врача, закрываем на навигационном приборе карту и сообщаем на подстанцию, что мы свободны. На экране появляется надпись: “вызов обслужен”.
8.45. По дороге на подстанцию приходит новый вызов. Нашу бригаду ждут в медпункте Казанского вокзала. Девушку, страдающую бронхиальной астмой, пришлось снять с поезда. Двое суток она ехала в душном плацкартном вагоне по территории, где бушуют пожары. Несмотря на захваченные из дома лекарства, начавшийся приступ она самостоятельно остановить не смогла.
Спешим в медпункт, захватив из реанимобиля небулайзер. Портативный компрессорный прибор предназначен для ингаляций. После осмотра пациентка приникает к загубнику, через который подается микродисперсная аэрозоль.
За окном еле-еле проглядывает силуэт высотки. А до нее не более 300 метров. Нынешний смог принес взвешенные частицы — продукты горения — смолы, сажу. Из-за них в городе и стоит такая мгла и белесая пелена.
Неудивительно, что астматики сейчас чаще обращаются на “Скорую”. Наличие гари и дыма во вдыхаемом воздухе приводит к гипоксии, что усугубляет и без того тяжелое состояние больных бронхиальной астмой.
В течение 20 минут приступ у девушки удается купировать.
9.30. Расслабляться некогда. Спускаемся с носилками и оборудованием в вестибюль станции метро “Комсомольская”. В новом поступившем сообщении сказано: человеку стало в вагоне плохо, возраст неизвестен, пол неизвестен.
Прислонившись к мраморной стене, на полу сидит мужчина. В душном вагоне он упал в обморок. Теперь пришел в себя, но у него осталось чувство тошноты и головокружение.
Выясняем, что пострадавшему 30 лет, из дому он вышел рано утром, натощак, долго трясся в электричке, потом в переполненном метро.
Измерив давление, принимаем решение дальнейшее обследование провести в реанимобиле.
Как только просим зевак, бесцеремонно снимающих происходящее на мобильные телефоны, помочь вынести больного на носилках на поверхность, толпа мгновенно рассеивается.
Мужчина вызывается “сам потихоньку подняться на поверхность”. В машине в ход идет пульсоксиметр, глюкометр, электрокардиограф.
Наш реанимобиль — настоящая больница на колесах.
При необходимости может быть задействован дефибриллятор, аппарат для искусственной вентиляции легких, аппарат ингаляционного наркоза, кислородные ингаляторы… Для удобства персонала лекарственные средства и расходные материалы размещаются в специальных укладках и наборах. Например, существуют сформированный реанимационный набор, токсикологический, эпидемиологическая укладка, родовой стерильный пакет.
10.45. Состояние больного значительно улучшилось, от предложенной госпитализации он категорически отказался. Берем расписку и спешим на проспект Мира к пациенту, у которого началась рвота с кровью.
На месте выясняем, что у мужчины в течение двух дней идет рвота “кофейной гущей”, жидкий стул черного цвета. После опроса и обследования диагноз ясен: желудочно-кишечное кровотечение.
Фельдшер ставит пациенту капельницу, на живот — криопакет.
Если у больного “плохие” вены, в арсенале есть наборы для внутрикостного доступа. Вводится в кость специальная канюля и по ней нагнетается препарат.
Тем временем запрашиваем место на госпитализацию. На “Скорой” существует для этого специальный отдел.
В приемном отделении шестой горбольницы в течение 5 минут передаем больного под расписку хирургу, вручаем ему специальный сопроводительный талон, где описан диагноз пациента и что ему сделано на догоспитальном этапе.
Машина у нас испачкана кровью, мы возвращаемся на подстанцию, нам дают время на мойку автомобиля. Как раз наступило время обеда.
* * *
Врачам и фельдшерам в течение 12 часов работы положен один 30-минутный перерыв, в следующие ночные 12 часов — еще одна получасовая передышка.
Обеды медики, как правило, берут с собой. На подстанции на специально оборудованной кухне стоит плита, микроволновка, холодильник.
В медицинских кругах считается, что на “Скорой” самые лучшие коллективы, самая приятная и здоровая внутренняя атмосфера. Здесь ценится профессионализм, присутствие духа и неконфликтность в команде.
На книжной полке рядом с медицинскими справочниками томики Паустовского и Пастернака.
Да, попадаются разные больные. Есть те, кто воспринимает “Скорую”, как обслуживающий персонал по вызову. Не желая идти в поликлинику, иные из пациентов требуют, чтобы спецы со “Скорой” назначили им лечение вместо участкового врача.
Приезжаем на подстанцию, начинаем делиться с коллегами наболевшим, выговоримся, просмеемся — и, глядишь, отлегло.
13.20. После обеда выезжаем к мужчине с аритмией. Нарушения сердечного ритма происходят потому, что люди теряют с потом в аномальную жару не только воду, но и растворенные в ней вещества, крайне необходимые для нормальной работы сердца. Прежде всего ионы калия.
Ближе к вечеру, не заезжая на станцию, обслуживаем еще три вызова: едем к молодому человеку с пороком сердца, двум больным сахарным диабетом.
1.15. После короткой передышки катим на ДТП. В районе Курского вокзала двое бомжей, набрав в палатке кипятка, в густом дыму решили перебежать Земляной Вал. Оба попали под колеса машины. У обочины уже стоит бригада “скорой” с ближайшей подстанции. Они берут одного пострадавшего, мы другого. У нашего “спортсмена” перелом нижней трети голени, его другу повезло меньше, у него черепно-мозговая травма. Обезболиваем пациента, накладываем шину и увозим в “травму” в Институт имени Склифосовского.
В приемном отделении у нашего подопечного обнаруживают педикулез. И мы отправляемся на Ярославское шоссе, в специализированный центр на санобработку машины.
3.10. Тяжелее всего переносится бессонница от 2 ночи до 4 утра. Дают себя знать биологические часы. Врачи знают, что организм приспосабливается к смене дня и ночи в течение недели. График работы на “Скорой” — сутки через трое.
До утра мы обслуживаем еще три вызова. Констатируем смерть больного от инсульта. Отвозим в больницу женщину-астматика, заболевшую пневмонией. Воспаление легких она подхватила, спасаясь от жары с помощью мокрых простыней.
И откачиваем 53-летнего мужчину после повторного инфаркта.
7.45. Заканчивается суточное дежурство. Теперь уже мы сдаем смену. Еще хватает сил шутить и улыбаться.
Вообще, на “03” быстро избавляются от иллюзий и излишней романтики. Не прикипевшие к “Скорой” специалисты быстро уходят в более спокойные места. “Скоропомощники” — это диагноз, образ жизни. И каждое праздничное застолье в кругу товарищей по работе у них превращается в планерку.
Перед больным врачи с “03” почти что равны богам. Но над ними есть высший суд — их совесть.
В МОСКВЕ КРОМЕ ЛИНЕЙНЫХ ВЫЕЗДНЫХ БРИГАД РАБОТАЮТ 10 РЕАНИМАЦИОННЫХ АВТОМОБИЛЕЙ, в каждом округе — по одному. 42 бригады интенсивной терапии, 8 бригад кардиологической реанимации, 4 токсикологические, 56 детских бригад и 3 бригады детской реанимации, 10 акушерско-гинекологических и 14 неврологических бригад.
В СТОЛИЦЕ ТАКЖЕ ФУНКЦИОНИРУЕТ 18 ПОСТОВ ДЛЯ ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ ПРИ ДТП. В 2010 году организовано 28 постов скорой медицинской помощи при стационарных медицинских учреждениях, что дает возможность госпитализировать больных с инфарктом и инсультом в профильное отделение за 15—20 минут.
