Блеск и нищета «Руси»

Жизнь каждого из них зависит от стоящего рядом в строю. Поэтому они называют себя «больше чем братья». Первой отечественной пилотажной группе исполнилось 25 лет

У американцев была элитная эскадрилья морской авиации Blue Angels — «Голубые ангелы», у англичан — группа Red Arrows — «Красные стрелы», которую опекала королева, у французов — Patrouille de France — «Патруль де Франс», у итальянцев — Frecce Trecolori — «Трехцветные стрелы». В 1987 году групповые показательные выступления в Советском Союзе стала выполнять пилотажная группа «Русь».

Только летчики знают, насколько сложно стоять на реактивном «Л-39» в групповом интервале «3 метра на метр» при высоких скоростях — до 750 км в час. Кто они, эти «русичи», что вращают вокруг себя небо? Что это за особый талант летать в группе? Чего больше в выступлениях на авиашоу — технической слетанности или творчества? Как удается выживать одной из лучших и зрелищных пилотажных групп мира без поддержки государства и спонсоров — узнал спецкор «МК», встретившись накануне юбилея с пилотами и инженерами «Руси».

Жизнь каждого из них зависит от стоящего рядом в строю. Поэтому они называют себя «больше чем братья». Первой отечественной пилотажной группе исполнилось 25 лет
Не каждому дано вращать вокруг себя небо.

«Люди-птицы»

Пять фанерных самолетиков в руках пилотов выстраиваются клином, на минуту застывают в ожидании, при команде «снижаемся до высоты 100 метров» разворачиваются боком, «ложатся на крыло» и начинают пикировать вниз...

В классе учебного центра идет предполетная подготовка. Летчики-асы «летают» на земле, моделируют полет, который называется «пеший по-летному». Поднятый вверх самолетик — это легкий реактивный штурмовик «Л-39». Летчики стоят на том месте, где будут стоять в воздухе в строю.

Рядом, на бетонке аэродрома, выстроились в ряд остроносые «альбатросы» — неприхотливые, надежные и конструктивно совершенные «Л-39», которые используются в российских ВВС как основные учебно-тренировочные самолеты. Длина самолета — около 12 м, размах крыльев — 9,5. Часть машин сменила окрас. Борта покрашены в стиле «вяземских узоров»: по черному полю желтые и золотые узоры.

И вот уже к своим желтохвостым «птицам» спешат пилоты. Их в нынешнем составе группы шесть: ведущий группы Анатолий Марунько, хвостовой ведомый Николай Жеребцов, левый ведомый Михаил Колле, правый ведомый Николай Алексеев, солист Станислав Дремов и стажер, летчик-инструктор Юрий Ликинчук.

Движения порывистые, взгляды цепкие. Говорю: «В вас много от свободных, сильных птиц». Они смеются: «Самые обычные люди. Но только что одержимые полетами и высотой».

В руках у летчиков шлемы и кислородные маски. В набедренные прозрачные карманы вложены маршрутные карты, план связи, а еще, я подглядела, — шпаргалки с переводом метров в футы. Поверх шелкового комбинезона надеты противоперегрузочные костюмы, которые летчики называют «боевыми штанами». «Костюмы надеваем, чтобы уменьшить перегрузки, которые в групповом пилотаже могут достигать 6 единиц, — объясняет командир пилотажной группы Анатолий Марунько. — В „штанах“ обжимаются мышцы ног и пресса — в результате уменьшается отток крови от головы, а значит, уменьшается и риск потерять сознание».

Совершая предполетный осмотр самолета, самый молодой летчик пилотажной группы Юрий Ликинчук рассказывает: «Надевая перчатки, я каждый раз вспоминаю командира звена майора Геращенко, который учил нас летать в училище. Он как видел курсанта без перчаток, так прямо вскипал. Майор в 1991 году горел, у самолета был отказ системы. Геращенко спасло то, что он был в перчатках. Он смог выключить переключатель и обесточить горевший прибор. Схватись он за рукоятку голыми руками, вряд ли потом бы сел на землю с обгоревшими ладонями».

Летчик в первом штурмовике пристегивает подвесную систему — парашют, запрашивает запуск, и самолет, вздрагивая, трогается с места. Бьющая газовая струя причесывает-приглаживает траву за «Л-39». Техник «благословляет» пилота — подпрыгивает и дотрагивается до кончика крыла.

— Эта традиция сохранилась, видимо, с тех времен, когда самолеты имели хвостовое рулевое колесо — так называемый костыль, которым управлять было достаточно сложно, — рассказывает Юрий Ликинчук. — Техник помогал выруливать пилоту, держась за крыло.

На взлетной полосе выруливающего летчика провожают выстроившиеся в шеренгу техники и механики — те, кто готовил истребитель к полету. Для того чтобы пятерка «Л-39» поднялась в воздух в 10 утра, техники вышли на работу в семь. Каждый самолет готовят расчетной системой специалисты по самолетодвигателю, специалисты по авиационному, радиоэлектронному, связному оборудованию, по вооружению. Проверяются все системы, опробуются все силовые установки. У каждого штурмовика есть свой «технический директор», которого зовут «хозяином». Этот техник отвечает за весь комплекс работ, он же заправляет самолет топливом.

Блеск и нищета «Руси»

Блеск и нищета «Руси»

Смотрите фотогалерею по теме

«Альбатросы» один за другим поднимаются в небо. И вскоре над нашими головами начинается фантастический бал, настоящее светопреставление. Пятерка реактивных «Л-39» единым монолитом, словно связанная невидимой нитью, синхронно крутит «мертвую петлю». За эскадрильей тянется четко вычерченный след. Потом идет «зеркало»: проход пары самолетов с выпущенными шасси, ведущий совершает полубочку и начинает перевернутый полет — вверх колесами. Создается впечатление «зеркального отражения» самолета ведомого. Не успели мы на земле перевести дух, как эскадрилья моментально собирается ромбом, одиночный самолет солиста начинает описывать «бочки» вокруг траектории всей четверки. Эта фигура называется «вентилятор». Кра-со-та. Ну чем не люди-птицы?! Следом идет «проход сквозь строй», «скрипичный ключ», «фонтан»... Диапазон перегрузок, который испытывают летчики, — от −4 до +8. Минимальное расстояние между самолетами — один метр. Скорость меняется от 160 до 730 км/ч, режим работы двигателя изменяется от «малого газа» до «максимала». И так 27 минут. За это время в программе не повторяется ни один элемент. А под конец «русичи» хулиганят, имитируют «посадку пьяного летчика»: при заходе на посадку самолеты начинают выполнять резкие маневры с набором и потерей высоты.

Садятся на взлетку «Л-39» по очереди, на стоянку заруливают с интервалом в пять-семь минут, а с аэродрома летчики идут неизменно все вместе. Одним словом, команда. При этом комбинезоны на каждом — хоть выжимай. Что испытывают пилоты при «воздушном танце», объяснить трудно. Но они, подсказывая друг другу, все-таки пробуют: «Каждая фигура — это ум, способности, чувства, эмоции, интуиция каждого из нас. Тут и колоссальная отдача энергии, и натянутые нервы, и накал страстей, и азарт».

«Летали сначала «блинчиком»

Образовалась пилотажная группа «Русь» в 1987 году, когда авиация в России была еще на гребне своей славы. Близилась 70-летняя годовщина Октябрьской революции. По поручению ЦК ДОСААФ перед Вяземским авиационным учебным центром поставили задачу создать пилотажную группу, которая должна принять участие в грандиозном авиационно-спортивном празднике на аэродроме в Тушине. В центр из ВВС были переданы десять «альбатросов» — самолетов «Л-39» чехословацкого производства.

Собрали девятку, большинство летчиков имели большой опыт инструкторской работы и полетов в пределах курса летной подготовки. В группу вошли два мастера спорта по высшему пилотажу: Валентин Селявин и Николай Погребняк. Но ни у кого не было навыков выполнения групповых полетов в плотном строю в составе большого количества самолетов.

Начались тренировки. Летчики пробовали выполнять виражи, развороты, пикирование, но летали в основном в одной плоскости — «блинчиком». Время поджимало, до парада в Тушине оставалось два месяца. В начале июня во время тренировки впервые в воздухе была построена формация из 9 самолетов.

«Первый полет в девятке я запомнил на всю жизнь, — вспоминал летчик первого состава Сергей Бондаренко. — Из кабины я не вылез, а вытек, как некое аморфное тело. Комбинезон хоть выжимай. Проходил разбор полетов, а я даже не слышал, о чем говорят. Но запомнил одно: замечаний не было».

18 августа 1987-го группа в составе десяти самолетов (девять самолетов выполняли групповой пилотаж, один — сольный пилотаж) вылетела на аэродром Центрального аэроклуба в Тушине. Под руководством ведущего (начальника Центра) Фарида Акчурина пилотажная группа выполнила проходы в плотном строю с набором высоты, перестроениями, виражами. С сольной программой выступил Николай Погребняк. Также был показан «воздушный бой» двух пар самолетов. Это было первым публичным выступлением «русичей». На аэродроме собралось рекордное количество посетителей — около 800 тыс. человек, в том число и все высшее руководство страны. Показательную программу вяземских «альбатросов» собирались транслировать по телевизору.

«Специально для нас небо над Москвой освободили от облаков, — вспоминал ветеран пилотажной группы Николай Жданов. — Распирала гордость, но и ответственность давила. Когда после роспуска вывел самолет из пикирования над Строгином, у меня начало дергаться левое колено. Такое было напряжение. Через год перед следующим парадом к нам приехал генерал Маслов, спросил с ходу: „Петлю“ сможете сделать?» Мы в ответ вяло так: «Надо попробовать». Особенно запомнился эпизод входа в «петлю». Сделали пикирование, «горочку», боевые развороты, вдруг голос в эфире ведущего Юры Быкова: «Будем „петлю“ делать?» В ответ тишина. Он снова: «Ну, будем „петлю“ делать?» Снова тишина. Потом не выдержал Саня Прядильщиков: «Будем!» Набрали высоту, дальше — ввод по прямой, пикирование... Первая «петля» получилась чисто-чисто. Быков спрашивает: «Будем вторую „петлю“ делать?» Тут уж все хором: «Ну конечно, что там не делать?»

Тогда же определились и с названием группы. Вяземцы сразу решили отмести все «птичьи» варианты. Им хотелось подчеркнуть одновременно и исконно русские корни, и интернациональный состав своей команды. И такое название нашлось — «Русь»!

«Толь, поддымни!»

Состав группы менялся, как и количество задействованных в показе самолетов. «За красоту и высоту» пришлось заплатить высокую цену. Июнь стал для «русичей» черным месяцем. 7 июня 91-го при выполнении учебного полета парой на подготовку резервного летчика произошло столкновение самолетов в воздухе. Летчик Кайнов с поврежденной плоскостью совершил посадку на аэродроме, Юрий Быков разбился при заходе на посадку.

26 июня 92-го во время тренировочного полета группой на аэродроме Двоевка при перестроении из одной формации строя в другую не хватило высоты Володе Архипову. Его самолет упал в районе аэродрома, раздался удар, огненный смерч снес антенну локатора.

10 июня 2001-го во время выступления на авиасалоне в Санкт-Петербурге, на аэродроме Левашово, произошло столкновение двух самолетов. Анатолий Марунько катапультировался, Сергей Максимов погиб.

Сергей Бондаренко, первопроходец, что летал в первом составе группы, признавался: «Я на этом аэродроме готов целовать каждую плиту за нашу группу, за всех друзей, что не вернулись, остались в небе».

Летчики решили во что бы то ни стало сохранить дело, за которое пилоты группы заплатили своей жизнью. Сегодня эскадрилья «Русь» — это команда мастеров синхронного пилотажа высочайшего международного уровня. Три года как группа представляет обновленную программу. Ее конек — зрелищная связка фигур и перестроений, а также — дымы.

«Дымы — это то, чего нет ни у пилотажной группы «Русские витязи», ни у «Стрижей», которые в конце выступлений отстреливают только ловушки, — говорит один из «русичей», инженер Владимир Давидович. — Чего стоит только одна простая, но эффектная фигура «пронзенное сердце», которая в свое время была придумана английской пилотажной группой «Красные стрелы» в знак признательности принцессе Диане. Два самолета белым шлейфом рисуют фигуру в форме сердца, одиночный самолет-«стрела» «пронзает» ее. Эту фигуру не сделает ни одна отечественная пилотажная группа, потому что у них нет дымов, а без них сердце в небе не нарисуешь. Где бы ни выступала «Русь», нас неизменно спрашивают: «А „сердце“ покажете?»

Систему дымов в свое время приспособили на штурмовиках инженеры Вяземского учебного авиационного центра ДОСААФ. Белый шлейф за самолетом сначала выглядел как пулеметная очередь: точка-тире, тире-точка. Из специальной емкости дизельное топливо подавалось по трубопроводу и впрыскивалось в выхлопную часть сопла реактивного двигателя. Парафиносодержащие элементы выпадали в виде белых хлопьев. Так получался белый дым.

Сейчас пилотажная группа «Русь» работает с дымовыми шлейфами красного, синего и белого цветов.

«Дымы — это еще и безопасность! — добавляет солист группы Станислав Дремов. — Бывает, мы распускаемся на высоте, разворачиваемся на 180 градусов, один уходит, второй уходит, третий... А нам же надо за ведущим лететь, вот и звучит в эфире: „Толь, поддымни!“ То есть обозначь себя. Он раз нарисовал след, пустил дым, мы видим: ага, вот он ведущий».

«Талисман? Ключи от дома»

Летчики — народ суеверный. Например, не бывает позывных, оканчивающихся на число 13. Нет самолетов под этим номером. На летном поле на отбойниках, куда бьет газовая струя самолета, идет оцифровка: 1, 2, 3... 12, затем 00, а следом уже 14. Несколько лет назад на аэродроме в Вязьме «МиГ-15» с посадочной полосы креном пошел на центральную заправочную, отклонился и врезался в ту самую «чертову дюжину». Самолет перевернулся и загорелся. Погибли два молодых инструктора. С тех пор отбойника под № 13 на аэродроме нет. Как рыбаки никогда перед рыбалкой не едят рыбные консервы, так и летчики никогда не фотографируются перед полетом, считается, что «земля может притянуть». Про последнюю смену на аэродроме говорят «крайняя». В кабину самолета все пилоты забираются с левой ноги. «Впрочем, — говорят летчики, — по-другому в наш штурмовик и не залезешь: нижняя подножка — левая».

Кто-то перед полетом бреется только с вечера, а командир пилотажной группы Анатолий Марунько, уходя из дома, обязательно говорит: «Все будет классно!» Может быть, именно эти слова помогли ему посадить самолет, когда в него попала молния. «Все вдруг разом потемнело, только вижу сноп искр из-под приборной доски, — вспоминает Анатолий, — выжидаю минуту — отказа двигателя нет, докладываю, возвращаюсь на базу. И только посадив самолет, вижу здоровенную дыру в самом верху киля. Жгут проводов был здорово оплавлен. Самолет пришлось списать».

У каждого из эскадрильи в пилотной куртке теперь лежит тройная иконка. Ее подарил летчикам во время показательных выступлений в Липецке настоятель местной церкви. Считается хорошей приметой брать с собой в полет ключи от дома. Солист группы Станислав Дремов в кармане, который предназначен для ножа, уже много лет носит металлическую расческу с длинным заостренным концом. А экстремальных ситуаций в его летной практике тоже было немало.

«При полете из Саранска в Бугульму всей пилотажной группой нам пришлось пробивать мощное кучевое облако, — рассказывает пилот. — Внутри него шли восходящие потоки, а на периферии — нисходящие. Когда влетели, нас всех тряхануло, мама не горюй! Плюс там стена замерзшей воды стояла, град барабанил по фонарю. Я как ведущий удерживал самолет, балансировал ручкой, чтобы он не заваливался с креном. Когда выскочили из этого облака, открылся сказочный лабиринт. Никогда еще я так не радовался, увидев землю, покрытую густым лесом».

Блеск в небе, нищета на земле

Давая название своей группе, пилоты не предполагали, что вместе с именем «Русь» они примерят на себе судьбу самой России. В 1992 году вышло постановление Правительства РФ о ликвидации учебных авиационных центров и передаче их имущества в распоряжение ВВС. Вяземский центр вынужден был обратиться даже в Конституционный суд. Тяжба тянулась пять лет.

Жизнь пилотажников стала сплошным контрастом: с одной стороны — блеск в небе, с другой — нищета на земле. Вместо того чтобы прославлять Россию, они вынуждены были думать о выживании. У каждого было по десять соток в поле около военного городка, которые сплошь были засажены картошкой, чтобы прокормить семью. Летать же приходилось на старых запасах топлива. На зарплату зарабатывали экскурсионными полетами для иностранцев, хранением топлива, продажей списанной техники. Из 27 авиацентров выжила только вяземская «Русь». Выстояли благодаря сплоченному коллективу. Центр вынужден был перерегистрироваться в аэроклуб, но летчикам удалось отстоять свое право на небо и продолжить работу.

«Русь» выжила. Многонациональная пилотажная группа в строю. По-прежнему правит бал в небе, показывая программу из 30 фигур высшего пилотажа. И при этом... не имеет финансирования. Какой ценой дается эта хореография на критических перегрузках, знает только эта «пятерка отважных».

— Надо обновлять парк самолетов, приглашать молодых летчиков, передавать эстафету и хранить уникальный авиаотряд, а мы вынуждены думать об элементарном выживании, — говорит начальник Вяземского учебного авиационного центра, командир пилотажной группы «Русь» Анатолий Марунько. — В Америке авиаотряды материально поддерживают многие брендовые компании. Во Франции, например, единственную профессиональную гражданскую пилотажную группу, выступающую на реактивных самолетах Breitling Jet Team, взяла под крыло известная компания — производитель часов. Авиашоу из года в год собирают огромное количество зрителей. Когда самолет находится в воздухе, логотип компании виден многотысячным зрителям в течение 20 минут. Я не думаю, что такого рода сотрудничества стоит стесняться.

Летчикам «Руси» также непонятно, как, имея в стране пилотажную группу такого уровня, в различные города России организаторы приглашают на авиашоу иностранные группы, спонсируя иноземные ВВС?

Элитной пилотажной группе «Русь» исполнилось 25 лет. Вопрос, встретит ли она свое 30-летие, остается открытым.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру