— Таня, вы мне в прошлом году сказали: я не могла претендовать на “золото”, мала еще по сравнению с олимпийской чемпионкой — кореянкой Ян Ми Ран.
— “Серебро” тогда было максимумом, на что можно замахнуться. Год прошел, оказалось по зубам и “золото”. Ну я же тренируюсь, и не спустя рукава, а отдаю все время своему увлечению, своей работе. Если бы надо было, я бы настроилась и на большие веса. Во втором упражнении мы с тренером занизили цифры, подстраховались. Вообще, я думаю, следующий чемпионат мира расставит все по своим местам — и никто уже не будет говорить: а, так соперница-то не в форме... Результат я еще прибавлю, не сомневайтесь (В Турции Татьяна набрала 315 кг: 145 кг в рывке — мировой рекорд, 170 кг в толчке. — И.С.). У меня есть определенные цели. А этот чемпионат мира я оставила за спиной, все прошло, не заморачиваюсь титулом: ну чемпионка мира — было и было.
— Подождите, но звание самой сильной спортсменки в самой престижной весовой категории появилось всего двое суток назад. Ну погордитесь немножечко, походите с задранным носом…
— Не, я не такой человек, чтобы меня распирало от гордости. Он остался за мной, этот чемпионат, титул за спиной есть, вот и ладно. Это мое уже. Никто не отнимет. “У меня” — нет, “у нас”, так будет правильно сказано, другие цели с тренером.
— А правильно я понимаю, что если бы проиграли, то вряд ли так легко оставили первенство мира за спиной?
— Я бы переживала очень сильно. У меня больше остается, конечно, плохое, чем хорошее, в голове. Но сейчас, думаю, это справедливо — оправдались мои тренировки и наградили сильнейшего. На данный момент по крайней мере. Может, я такой простой человек, поэтому просто все и воспринимаю.
— Вы живете по принципу: лишнее — к лишнему.
— Мне не нужно, чтобы за спиной говорили: а, чемпионка мира! Главное, что мы идем к цели, хотим выиграть Олимпийские игры. Цели надо решать, я стремлюсь к ним. А если пыжиться от того, что вот я двукратная чемпионка Европы, теперь — чемпионка мира, то ничего в будущем не получится хорошего. Не хочу сейчас говорить о планах, но у меня цель расписана на ближайшие девять лет. И ехала на чемпионат мира ведь не затем, чтобы обыграть кореянку.
— Что вы говорите!
— Нет, правда, даже если бы второе место заняла, но показала свои результаты, все равно была бы довольна. Я сделала свое, немного недовольна вторым упражнением, но ничего, есть что исправлять, буду работать.
— А было такое ощущение, что вы просто поторопились… Чего тут исправлять?
— Действительно поторопилась, это детская ошибка: поднимала штангу, и, наверное, она была столь легкая, что я даже не задумывалась, что надо хотя бы постоять немного. Ну вот я же говорю: есть над чем работать, а если сразу все делать в идеале — кому интересно?
— В прошлом году вы с тренером мне в один голос сказали: самое тяжелое в нашем виде спорта — это название. Послушать, так все у вас просто, даже штанга легкая такая…
— А так на самом деле и есть, название всех пугает. Хотя тяжелая атлетика менее травматична, чем другие виды спорта. Я вот девятый год тренируюсь, не заметила, чтобы она была такая вредная и портила кого-то. Ко мне, знаете, сколько тренеров подходят и говорят: ты и хорошая спортсменка, и сила, и красота есть… Значит, штанга не портит? И я собой тоже вполне довольна.
— Вы так аккуратно сказали: тренеры симпатии испытывают. А молодые люди-то что?
— Ой, мальчишки… Их много. Да я и этим не заморачиваюсь. Я просто общаюсь, внимание ведь лишним не бывает, а если что-то на будущее высматривать — это еще рано для меня.
— А в самый раз — это когда будет?
— Ну дай бог, если до вторых Олимпийских игр доживу… Если только после них. И то не знаю.
— Не пугайте, ну роман-то закрутить можно?
— Я же говорю: внимание не лишнее дело, пообщаться можно, но замуж, дети — это все лишнее на данный момент, я еще молодая, мне 19 лет. Но чтобы так разбегаться с кем-то… У меня к тому же свои параметры есть — не курить, не пить. Допустим, сама это не делаю, и мне не нужно даже дышать этим. Я принципиальна в этом вопросе.
— Жестко. А вы сами никогда не пробовали курить?
— Пробовала.
— Ну слава богу, а то я уж занервничала — с идеалом прямо разговариваю.
— Пробовала, но не понравилось совсем.
— Лет-то сколько было?
— Лет в пятнадцать. Самый возраст. Да мне тогда и гулять больше, чем тренироваться, хотелось. Но я от этого быстро отказалась — тренер больно хороший попался.
— Засек с сигаретой?
— Нет. Он и не знал.
— О, привет вам из прошлого, Владимир Станиславович.
— Но я сама поняла, что мне это неинтересно. Меня это не устраивает.
— Тогда вернемся к Турции, рассказывайте.
— Жарко, курортно. Но кондиционеры в зале спасали, и обстановка хорошая. В последний день открыла пляжный сезон. Не купалась ведь с прошлого ноября. Даже в речке, потому что насморк подхватишь, а мне все это будет мешать, лучше откажусь от плавания, от каких-то удовольствий.
— Вы хотите сказать, что все безумное лето тренировались в Ногинске? Но что-то мне подсказывает, что в зале у вас нет кондиционера…
— А я вентилятор принесла. Хотя он, конечно, больше для самоуспокоения был: все же за сорок градусов. А на улице все затянуто было, дышать тяжело. Но уезжать на сборы не очень люблю, лучше Ногинска нет — спокойно, родной. А вот сейчас обратно в Турцию поеду за загаром…
— Да, я помню, как вы говорите: на лежак! А я не ослышалась — вы сегодня тренировались?
— Я тренеру сказала: у меня желание есть и, кстати, если будет на курорте штанга, хотя бы поприседаю — форма падает очень быстро. Мне неохота отпускать такой результат, которого я добилась. Хочу, чтобы еще больше был.
— Это обычное явление, что вы приезжаете после крупного старта и тут же идете на тренировку? Или все же чемпионство подействовало?
— Вчера вечером прилетели, сегодня в пять часов пошла на тренировку. В принципе обычное дело, на чемпионате Европы выступила в Минске в субботу, в воскресенье приехали, в понедельник — две тренировки. Я не отдыхала. У меня уже не то что рефлекс срабатывает: надо… Мания, если хотите, не могу без этого. Хотя на тренировке могу ныть, тренеру жаловаться: мне тяжело, я не могу, самочувствие плохое… Но это, как Владимир Станиславович выражается, я на жалость бью. Он говорит: и чего ты прибедняешься? И на соревнованиях я всегда ною, но чтобы без тренировок остаться, — не могу. Вот мне захотелось сегодня в зал, тренер говорит: не надо. Я уперлась: пойдемте — и все.
— И ведь дожала…
— Дожала. И пошли тренироваться. Для меня больше 15 дней отдыха — неприемлемо, это очень много.
— Вы можете, как специалист, предугадать, кто из призеров чемпионата мира потенциально сильней? Кореянка или китаянка Мен Супин? А может, украинка Коробка?
— Коробка не приехала сейчас, но на чемпионате Европы я ее тоже обыграла. А потенциально — подозреваю, что китаянка. Она молодая, ей 21, на два года старше меня, еще будет расти, прибавила хорошо. Вообще все соперницы хороши, но в голове я держу — и, конечно, хочу с ними бороться — все же этих двух: кореянку и китаянку. Потому что они сильные.
— В тяжелой атлетике внезапное появление нового имени перед Играми невозможно?
— Тяжи, конечно, редко выскакивают ниоткуда. В маленьких весах это бывает. Но у нас резко так — раз, и пришла — бывает. Обычно на юниорских соревнованиях надо засветиться, потом на взрослых.
— Вы-то вообще еще юниорка. Как думаете, что будет самым сложным в ближайшие годы?
— Да пока, сплюну через левое плечо, не вижу особой сложности, самое главное, что в голове сидит, — набрать форму после отдыха, это тяжело. А если у меня что-то не получается, начинаю сильно нервничать, знаю, что надо стремиться вперед, но не могу совладать с собой.
— Многие спортсмены говорят, что голову надо “отпускать”, а вы, похоже, не отпускаете даже на отдыхе.
— Голову надо отпускать, но ненадолго, можно ее так отпустить, что и не поймаешь. Бывает, что дня два не думаю ни о чем, но если цель выпускать из мыслей… Человек не будет знать, что хочет-то? Можно, конечно, все бросить, а потом начинать думать: с чего же начать, чем заняться? Я так не могу. Наверное, это Владимир Станиславович Краснов и штанга такой характер воспитали во мне. С тренером мне очень повезло. Я слышу, как другие ребята своих обсуждают… Мы же — как семья, и жена его приходит, отдыхаем вместе, да и вообще породнились, я стала крестной его внучки. Говорю же, как-то просто у нас все получается.
— Значит, нос не задираете, гордиться не хотите, но повод для радости-то есть?
— Еще какой, я вот наконец племянницу свою маленькую увидела, ей шесть лет. Она говорит: тетя Таня, ты — лучшая. Чем заниматься хочет? В танцы, наверное, пойдет.
— Где-то я эту историю про танцы уже слышала.
— А что? Хотите сказать, что зря я, идя записываться в танцевальный кружок, остановилась, чтобы гриф поднять?
