«Прабабушка могла зачмырить, если на улице за себя не постоял»
– Серьезные занятия спортом я начал сразу с кикбоксинга. До этого, кажется, ходил на дзюдо еще, но я настолько мутно это помню, что это было совсем в маленьком возрасте. В кик меня привел отец лет в 8, попал я к тренеру Сабельникову Александру Степановичу. Это был только развивающийся спорт, папа видел в нем перспективы, поэтому и отдал именно в него.
– Когда впервые оказался в зале, что подумал?
– Первое, что я понял: мне очень нравится бить. Ударил впервые по мешку и кайфанул. Я это всегда в пример привожу своим друзьями-борцам, когда подкалываю их, что у них постоянные обнимашки (смеется). Просто я хотел драться и рост у меня пошел как раз из-за того, что я постоянно просился драться. Мы пришли вместе с братом, на него надежды возлагали, у него что-то получалось, а я толком не умел ничего, просто рвался в бой всегда. В любителях, среди юношей и юниоров, у меня неприлично много поединков, штук под 200.
– И как молодой и растущий организм справлялся с такими нагрузками?
– Иногда было тяжело, особенно во время переходного возраста. И со здоровьем кое-какие проблемы начались и, естественно, со школой, дома была не самая простая ситуация. Плюс район беспредельный да и сам я дурной чутка был (улыбается). Но конкретно меня раскрыл 2006-й год. Я был самым левым пассажиром в волгоградской команде на первенстве России, и единственный, кто выиграл — я. Это перевернуло весь мой мир и пришло осознание, что если трудиться, то это обязательно воздастся. Потом я заметил, что чем лучше я в спорте, тем качественнее я как человек, как личность. Не знаю, с чем это связано? Может, с тем, что я эгоистичная вонючка?
– Давно этот алгоритм проследил?
– Наверное, в 2013-м году, когда уже начал драться среди профессионалов. Ребята все выступали, а я получил серьезную травму и на год пропал. Начал замечать, что я завидую тем, кто бьется, причем совсем не белой завистью! Гнилой, поганой, черной. Мне от самого себя было противно, поэтому я очень быстро вернулся в зал. Как только я начал входить в форму, все вернулось на круги своя.
– Занятия кикбоксингом помогали в условиях, как ты сказал, «беспредельного района», да и того, что сам ты «был чутка дурной»?
– Дурной — не в том смысле, что какой-то дерзкий. Все мои приключения тогда были связаны как раз со старшим братом: он меня постоянно куда-то таскал. Я был очень доверчивым. Он говорил: пойдем этому влупим, у него деньги отберем. Я это делал. Сейчас я понимаю, что это не было никакой злобой. Помню даже случай один. Брат сказал мне подойти к пареньку, спросить есть ли у него деньги, если не ответит — бить. Я подошел и сразу ударил его, все перепутал! Он начал реветь, а я начал плакать вместе с ним. Мне стало его настолько жалко... В общем, я не был каким-то злым или хулиганистым, меня просто прикалывали разные движухи. А атмосфера в районе: так везде в России. Парень должен уметь постоять за себя, в этом нет ничего необычного. Мне еще папа говорил: в нашей семье было очень трудно вырасти врачом, потому что так или иначе все были связаны с борьбой, не в плане спорта, а в плане судьбы. Прадед пять войн прошел, а прабабушка, с которой меня часто оставляли, вообще могла зачмырить за то, если я на улице по голове бы получил. Не заступалась, а ругала, потому что за себя не постоял. А моему отцу она вообще рогатки делала (улыбается).
– Помимо спорта ты, как ребенок, чем еще увлекался?
– Всегда было интересно разное творчество. Комиксы рисовал, книги пытался писать, даже не знаю, на каком языке, но вроде было похоже на русский (смеется). В детстве мечтал построить плот и через канал выйти в Мировой океан. Я даже тогда не знал, что это физически возможно: из канала в Дон, с Дона в Азов, с Азова в Черное море, с Черного моря в Средиземное и оттуда уже в океан. Не знал, но мечтал об этом! Плот даже построили в итоге...
– На воду спустили?
– Нет, меня друзья не поддержали. Меня всегда окружали товарищи, которые до конца не поддерживали. Не знаю, хорошо это или плохо. Я всегда и всех пытался вписать в какие-то движухи, занимался ерундой. То банду я создать хотел, то еще что. И ребята, в целом, меня поддерживали, но до талого не шли, все на уровне разговоров. Думаю, если бы хоть один из этих ребят меня тогда поддержал, я сейчас либо сидел бы, либо... В общем, судьба была бы совсем другая (улыбается).
«Все животные борются, но почти никто не бьет»
– После бурной любительской карьеры ты оказался в профессионалах. Переход сложно дался?
– В кикбоксинге был период, когда между любителями и профи почти не было разницы. Те же бойцы, те же правила. Но я попал как раз на тот момент, когда все переделывалось. Однако все равно, мне переход дался легко, потому что я всегда мечтал об этом. Было все равно на Заслуженного мастера спорта и так далее. Был период, когда очень хотел Мастера спорта, мне казалось, что это круто. Но мне сказали: что ты паришься, мастер — это твой предел, что ли? И тогда я подумал, что это почетно и очень круто, но... Что мне эти звания? Сделал осознанный выбор о переходе в профессионалы. Там я дерусь в кайф. Не столь важен результат, сколько как ты делаешь свою работу. Бои жестче, атмосфера, зрители. Это больше ценят. И, в конце концов, желание обрести славу. Я мог бы сказать, что это не так, мании величия у меня нет, но это бред. Она есть у всех спортсменов и, наверное, у всех мужчин. Просто некоторые этого не признают. Кто не признает — они какие-то полуопущенные.
– Если сформулировать более четко, то какой был мотив для перехода в профессионалы?
– Быть самым лучшим бойцом в мире. А сейчас я научился максимально получать от этого удовольствие.
– Боксеры обычно переходят в профи после Олимпиады. Кикбоксинг в программу главного старта четырехлетия не входит, поэтому: что является венцом карьеры в любителях в кике?
– Это одна из причин, почему я перестал выступать в любителях. В 2011 году на чемпионате мира тренер перед финалом подозвал меня, мы сели в такси и поехали. Я заволновался, думал, в чем дело? А он сказал: Слав, ты понимаешь, что в кикбоксинге больше нет ничего выше, самое крутое — это выиграть чемпионат мира? И когда мы выиграли, я вернулся домой и понял: вот и все. В 19 лет я выиграл ЧМ, что мне еще там делать? К слову о боксе: изначально я хотел пойти именно туда, но уж куда отец отвел, тем и стал заниматься.
– Почему именно бокс?
– Считаю его венцом всего. Жалко, что к нему падает интерес. Это самый джентльменский, самый грамотный вид спорта. Ничего лишнего. Не пинаешь по лицу ногами, не возишься, не создаешь никакой грязи. Есть две руки, чтобы нокаутировать соперника.
– Дзюдоисты поспорили бы с тобой, по поводу джентльменского вида спорта. У них есть кимоно, все чисто и опрятно.
– Мог бы с этим согласиться, но ребят, вы лицом об маты третесь! У них самих даже выражение есть: у боксеров пробито, а у дзюдоистов — протерто. Без обид, я очень их уважаю, как и борцов! Они вообще самые жесткие типы, особенно — греко-римцы. Это вершина атлетики, более сильных нет. Но это не по мне. Мне не нравится валяться с мужиками и обниматься с ними. Плюс обрати внимание: все животные борются. Во время драк они используют борцовские элементы, и почти никто не бьет.
– Кенгуру бьет.
– Ну да, точно! И то, за счет когтей на задних лапах. Кошки, в принципе, тоже бьют.
«Самые крутые бойцы — в MMA»
– Расскажи о времени, проведенном в составе сборной России.
– Я там был с 2009 года, но золотое время для меня 2011-2012 годы. Это было самое прекрасное время в спорте для меня. Мне кажется, даже если я нокаутирую двух Макгрегоров и Тайсонов одновременно, это все равно не будет таким крутым, как время в сборной.
– Что же такое особенное было?
– Теплота, отношения между людьми, подготовка к соревнованиями. Это же пора юношества — был максимальный всплеск тестостерона (смеется). Все было интересно, все новое. Я познавал мир, ездил по странам, у Федерации были спонсоры. Я чувствовал себя нужным. Ведь самое страшное для мужчины — это когда он бесполезен, когда от него нет толку. Когда ты профессиональный спортсмен, то в обычной жизни ты часто чувствуешь себя бесполезным. Что ты умеешь? Бить морды? В обычной жизни это зачем? Поэтому и нужно развиваться всесторонне. Но только спорт помог мне это понять, и в частности — национальная команда. Все эти сборы, досуг, КВН. Да если в интернете вбить «КВН сборной России», там половина видео со мной будет.
– Но потом что-то в сборной пошло не так?
– Да, когда я уже приезжал не в качестве спортсмена команды, заметил, что атмосфера другая. Во-первых, поколение поменялось. Во-вторых, спонсоры слегка ужались. В-третьих, появилось много проблем вообще не связанных со спортом. Все эти проверки, представители Всемирного антидопингового агентства (WADA). Даже если ты ничего не употребляешь, это напрягает ребят, когда к тебе в 6 утра приезжают непонятные люди с пробирками. Я туда когда приехал, хотел парням сюрприз устроить, постучался в дверь. А они испугались: думали, опять это WADA нагрянуло.
– Тебе вскружил голову тот факт, что ты в 19 лет стал чемпионом мира?
– Со стороны виднее. Все говорили, что я такой же скромный. Но сказать, что я не осознал свою значимость — да ни фига! Я понял, что я не рядовой спортсмен, что многое могу. Но куда мне было сильно зазнаваться? У нас был такой зал, в котором куда не плюнь — то легенда, так что опуститься на землю, причем во всех смыслах, было очень просто.
– Что делал после победы на чемпионате мира?
– Мне сказали месяц не появляться в зале, отдыхать. Но я не выдержал, уже через неделю или две пришел. Спросили, мол, что ты тут делаешь, ты же чемпион мира? А я говорю: это я тут чемпион мира, а там, на улице, «мальчик — уступи место!».
– Редко кто из прохожих может узнать чемпиона мира по кикбоксингу. Почему вообще этот вид спорта уступает в популярности условному боксу или условным смешанным единоборствам?
– Не обидно. Это по ряду причин — объективно и справедливо. Бокс — олимпийский вид спорта, устоявшийся. А в MMA очень правильная подача. Плюс в России единоборства на 80% состоят из Кавказа. А уже в Кавказе 80% - борцы. И как только появились смешанные единоборства, это тут же стало интересно и популярно. Мне не нравится лишь то, что кикбоксинг — недооценен. Это очень динамичный вид спорта, тут не уйдешь от боя в партер или еще что-то.
– Но тем не менее, тебе, насколько я знаю, все больше нравится MMA?
– Да, но я, в отличие от многих, могу объяснить, чем. А большинству они нравятся потому, что это модно. Или вот аргумент: MMA это круто, потому что помогает в ситуациях на улице. Блин, в ситуациях на улице помогает пистолет или нож, что за бред?! Как можно выбирать вид спорта из расчета, что тебе поможет на улице, да еще и в правовой стране?! О чем речь, если смешанные единоборства у нас до сих пор называют боями без правил, хотя правил там больше, чем во многих видах спорта.
– Чем сейчас привлекательны смешанные единоборства?
– UFC – это единственный проект, который приносит деньги. Поэтому спорт тут не причем, бизнесмены смотрят на это, как на деньги, и хотят вкладываться именно в MMA. Плюс это волна популярности. Раньше выходило 12 фильмов про кикбоксера, а сейчас что? Правильно, про смешанные единоборства. Компьютерные игры — тоже самое. Завтра-послезавтра выйдет поколение, которое знает уже все: маунт, гард, болевые. Уже настала эра MMA. Раньше, когда появился кикбкосинг, боксеры говорили, что те, кто идут в этот вид спорта — неудачники и неудавшиеся боксеры. Сейчас говорят, что бойцы смешанного стиля — либо не состоявшиеся ударники, либо не состоявшиеся борцы. Но MMA при этом уже совершенно на другом уровне. Самые крутые — именно там.
– В свете этого: увидим ли мы тебя там?
– Все зависит от GM Promotion. Это моя семья, мой главный ресурс. Я всегда мечтал драться с топовыми бойцами, они мне дали эту возможность. Мечтал выступить в главном бою вечера — сразу же получилось. Мечтал иметь свой зал. И вот сейчас мы открываем новый зал — GM GYM, где я смогу полностью посвятить себя науке единоборств. И я хочу научиться круто бороться. Если я и перейду в MMA, то я не хочу быть ударником. Мне этого в кикбоксинге хватило. Хочу перейти в смешанку и всех там бороть. Но сейчас у меня есть определенные обязанности перед GM и пока я выступаю в кике. Завтра мне скажут выступить по MMA – выступлю. Мне и на рекорд все равно. Я получаю деньги за то, что бью людей — что может быть лучше?
– Резюмируя — хотел бы лично ты выступать по правилам MMA?
-- Да. А там — посмотрим. Но, думаю, все к этому идет. Вполне реально, что уже в 2017 году это произойдет.
– А как же «обнимашки» с мужиками?
– Мне это по-прежнему не нравится, но есть один плюс: я все чаще могу делать так, чтобы «обнимашки» были по моим правилам!
«Моя реакция на страх - удар»
– Почему ты не оказался в Glory — как считается, самом крутом промоушене кикбоксинга?
– Glory – это такая группировка, некая мафия. Ты можешь быть самым крутым бойцом, но просто так ты туда не попадешь. Надо с кем-то договариваться, слишком много нюансов. Я не хочу тратить на это еще пару лет, чтобы меня только туда подписали. Потом еще два года, чтобы стать чемпионом. А когда стану чемпионом — тоже самое, что когда стал чемпионом мира. Есть Артем Левин, есть Артем Вахитов, это суперзвезды, нереальные звезды кикбоксинга! Высший уровень! А их знать никто не знает, меня это просто убивает. Какой там Макгрегор? Он рядом не стоит с этими ребятами, но их не знают. И я понимаю, что в этом вина промоушена, бойцы-то свою работу делают отлично. Вахитов — это вообще, в кикбоксинге нет ничего круче, чем Вахитов. И что? Почему ему не платят огромные деньги? Где мажоры, где миллионеры, помогите парню, он такие вещи в ринге творит!
– Он, вроде, сам собирается в бокс переходить.
– Вот. Что и требовалось доказать. А в Glory еще и люлей можно неплохих получить. Так зачем, если об этом еще и не узнают, и денег нормальных не заплатят?
– Ты сказал, что тебе все равно на твой рекорд и ты просто получаешь от выступлений кайф.
– Я грубо сказал: мне не вообще плевать на рекорд, я хочу, чтобы он был хороший. Но это единоборства и я хочу показывать в них свои навыки, возможно, жертвуя итоговым результатом. Это ринг, это же не улица. У многих представление, что если ты проиграл, значит тебя избили и унизили. Нет, надо разделять эти вещи. На улице — моя безопасность, и если она на кону, то я буду вгрызаться в горло, выкалывать глаза или выкручивать яйца. Кстати, знаешь, чем отличается боец от обычного человека в уличных ситуациях?
– Чем же?
– Обычный человек убежит. И он правильно сделает, он — красавчик! А моей реакцией на страх будет удар. Ты — спортсмен, замечал же, когда психуешь — можешь в стенку ударить. Зачем, что за бред?! Ей что, больно будет? Все просто — мы больше ничего не умеем и это наш единственный ответ. Так что, возвращаясь к теме: мне чисто по-пацански хочется драться и показывать максимум, рисковать. Я могу проиграть, но при этом показать красивый бой. Это — главное. Наверное, я больше артист.
