Игры страсти
«Наш регион — как Сибирь, — улыбается губернатор провинции Канвондо Чхве Мунсун, — много земли, но мало народа». Несмотря на то, что грядущие соревнования грозят нарушить тихий и размеренный ритм жизни Канвондо, 92% его жителей поддерживают проведение Олимпиады. Они верят, что помимо спортивного праздника их регион получит стимул к развитию. Ведь его основная проблема — это горный ландшафт и, как следствие, труднодоступность, неразвитость инфраструктуры.
А еще провинция, в которой пройдут соревнования, известна настоящей, холодной, чуть ли не сибирской зимой. По словам губернатора, в зимние месяцы средняя температура здесь держится на уровне -13 градусов по Цельсию, но иногда может опускаться и до -20. Поэтому на Олимпиаде будет использоваться натуральный снег, хотя и к капризам природы регион подготовлен. Если температура в Пхенчхане поднимется выше нуля, на помощь придут склад с натуральным снегом и производство его искусственного аналога.
При выборе олимпийских талисманов корейцы вспомнили об Олимпиаде-1988 в Сеуле. Тогда символом соревнований стал тигренок Ходори. Поэтому талисманом нынешних игр выбрали тоже полосатого хищника, но на этот раз белого. Его имя Сухоран означает «тигр-защитник». Талисманом Паралимпиады стал гималайский медведь Пандаби. И если в России мишка ассоциируется с силой и удалью, то его восточный родственник символизирует терпение и доверие.
По сравнению с сочинскими зимними играми, Пхенчхан-2018 кажется верхом экономии. По словам представителей Комитета по подготовке Зимних олимпийских игр, Корея затратила на строительство спортивных объектов и инфраструктуры примерно $1,3 млрд. — в пять раз меньше, чем Россия на Сочи-2014.
«Отличительные черты нашей Олимпиады — компактность и пунктуальность», — отмечает вице-президент Комитета по подготовке Зимних олимпийских игр в Пхенчхане Ким Ги Хон. — Пхенчхан не очень большой город, по сравнению с Ванкувером или Сочи. И хотя он не может похвастаться настолько развитой инфраструктурой, как в мегаполисах, зато от основного стадиона можно будет добраться до любого спортивного объекта за 30 минут». При этом от Сеула до Каннына — час и десять минут езды на скоростном поезде, а до Пхенчхана — 58 минут. От международного аэропорта в Инчхоне также будет курсировать прямой поезд до олимпийской столицы.
А вот насчет жилья гостям Олимпиады лучше подсуетиться заранее. Пхенчхан — городок маленький — всего 35 000 жителей, поэтому физически не сможет вместить всех желающих. Всем остальным придется бронировать отели в соседнем Канныне или даже в Сеуле.
Как и в Сочи, на Олимпиаде-2018 будет два кластера — прибрежный в Канныне и горный в Пхенчхане. Всего предусмотрено 12 спортивных объектов, шесть из которых — новые. Четыре из этих шести уже построены, остальные два, по словам Ким Ги Хона, готовы на 80-90%. И не удивительно: Южная Корея начала готовиться к играм еще до выбора столицы и уже успела протестировать новые стадионы на соревнованиях различного уровня. Статус олимпийской столицы Пхенчхан получил только с третьей попытки: сначала уступил жалких три голоса Ванкуверу, а потом — четыре голоса Сочи. И все же корейцы решили попытаться в третий раз. Для этого нужна настоящая страсть к спорту. Именно поэтому слово «страсть» вошло в девиз Олимпийских игр-2018.
Второе слово — «соединенные» как бы намекает на то, что Олимпиада призвана соединять поколения, страны и континенты. Для разделенного Корейского полуострова это девиз особенно актуален.
Вопросы безопасности
Президент Южной Кореи Мун Чже Ин на открытии чемпионата мира по тхэквондо в Мучжу также призвал обе Кореи создать единую команду на Олимпиаде-2018, а министр спорта республики ранее предлагал провести часть соревнований на территории КНДР. Правда, представитель Пхеньяна в Международном олимпийском комитете Чэн Ун решительно отверг предложение о формировании единой команды и назвал этот вопрос «закрытым». Но делегация из Северной Кореи все-таки прибыла на чемпионат по тхэквондо, что вселяет определенные надежды.
«Что касается разрешения проблемы между Югом и Севером, одно из видений Олимпиады — это Олимпиада мира. Мы хотели дать возможность обеим странам сотрудничать более тесно через спорт. И мы верим, что данное мероприятие может сделать полуостров более мирным и спокойным», — отмечает генеральный директор отдела сотрудничества в сфере спорта министерства культуры, спорта и туризма Южной Кореи Чан Бен Кек. — Северная Корея заявила, что у нее нет причин не участвовать в Олимпиаде. Мы трактуем это как намерение участвовать».
И все же постоянные ракетные запуски и ядерные испытания Пхеньяна не могут не внушать опасений. Северная часть олимпийской провинции Канвондо находится на территории КНДР, а от границы между двумя Кореями до Сеула всего около 20 километров.
«В нашей провинции никогда не было террористических актов. Тем не менее сейчас мы проводим разнообразные антитеррористические учения, кроме того, в провинции расквартировано 200 000 военных», — уверяет губернатор Канвондо Чхве Мунсун. Однако основные надежды Южная Корея возлагает на порядочность северного соседа. Раз уж спортсмены из КНДР будут участвовать в соревнованиях, то устраивать военные провокации для них нет смысла. По крайней мере можно в это верить: хрупкое перемирие на Корейском полуострове держится уже больше 60 лет.
И такое ли хрупкое это перемирие, как кажется? Туры в южную часть демилитаризованной зоны на границе двух Корей давно поставлены на поток. Едут туристы даже не пощекотать нервы, а просто посмотреть на самую закрытую страну мира, хоть в бинокль, хоть одним глазком. Правда, на подходах к границе вас попросят подписать соглашение о том, что организаторы поездки не несут ответственности за вашу жизнь. Но в возможность отправиться на тот свет именно здесь, в одной из самых охраняемых зон мира, как-то не верится. А КНДР вот она, рукой подать. Можете делать селфи. И большинство пассажиров туристических автобусов не страшится расстаться с жизнью, а предвкушает вагоны лайков в фейсбуке. Правда, среди них большинство иностранцев. Корейцы не горят желанием бередить старую рану.
Да, далеко не все жители Южной Кореи хотят объединиться с северным соседом, по крайней мере, в ближайшее время. Корейская молодежь родилась и выросла в разделенной стране и неплохо чувствует себя на «правильной» половине. К тому же, если объединение когда-нибудь состоится, южанам какое-то время придется тянуть на себе груз недоразвитого севера. Тем не менее идеи политики «солнечного тепла», предусматривающей сближение с КНДР, с приходом к власти президента Мун Чже Ина вновь становятся актуальными.
Кого греет «солнечное тепло»
По словам директора отдела политики объединения Министерства объединения Сон Ги Ена, реализация этого направления будет зависеть от желания Северной Кореи сотрудничать. Если Пхеньян пойдет навстречу, Сеул планирует улучшить состояние прав человека в КНДР, активизировать торговое и экономическое сотрудничество (сейчас вся торговля между странами остановлена), снова открыть промышленную зону Кэсон, благодаря которой северокорейские рабочие могли трудиться на южнокорейских предприятиях. Если же нет — остается только усиливать давление через санкции. По крайней мере, теперь Южная Корея предлагает КНДР альтернативу санкционной политике: показывает пряник, но держит наготове кнут.
Но пока что Пхеньян никак не отреагировал на протянутую ветвь мира. Когда идея политики «солнечного тепла» впервые возникла на рубеже XX и XXI веков, Северная Корея была ослаблена голодом и провалами экономической политики Ким Чен Ира. С приходом к власти его сына Ким Чен Ына режим нарастил военную мощь и начал вводить элементы рынка в экономику (судя по спутниковым снимкам, в КНДР уже работают 400 базаров). Это несколько улучшило материальное положение страны, но сговорчивости ее лидерам точно не добавило. Поэтому в Министерстве объединения избегают разговоров о «солнечной» политике. Ее время ушло, и теперь сближение с КНДР если и произойдет, то совсем при других условиях.
Между тем в век глобализации и распространения мобильных телефонов (в Северной Корее уже 3 млн. пользователей сотовой связи), Пхеньяну становится все сложнее скрывать от населения то, что происходит в других странах. Возможно, многие северокорейцы мечтают перебежать на юг, но лишь немногие отваживаются. Сейчас в Южной Корее насчитывается около 30 000 беженцев с Севера. Большинство из них сбежало от голода в 90-е годы прошлого века. С тех пор режиму удалось заткнуть бреши в железном занавесе, да и ситуация с продовольствием улучшилась, но время от времени кому-нибудь из граждан КНДР все же удается совершить побег через Китай.
Сеул не бросает соотечественников на произвол судьбы: для беженцев в Министерстве объединения была разработана специальная 12-недельная программа обучения и система субсидий. Деньги перебежчикам дают только на первое время, затем большинство из них устраивается работать на предприятия.
Как бы то ни было, в 2018 году у северокорейских спортсменов появится вполне легальный шанс поехать на Юг. Возможность, кстати, очень редкая — последняя южнокорейская Олимпиада состоялась в 1988 году в Сеуле, и КНДР ее бойкотировала.
Киберспорт — это серьезно
В министерстве спорта Кореи, конечно, возлагают главные надежны на шорт-трек. Все помнят, как обиженный на родину кореец Виктор Ан блеснул на сочинской Олимпиаде и завоевал для России золото в этом виде спорта. Кстати, соотечественники не обижаются на спортсмена и искренне рады каждой его победе. За какую бы страну Ан не выступал, он все равно остается корейцем.
Но есть в Корее еще один вид спорта, который гарантированно принес бы этой стране золотые медали... если бы был олимпийским. Речь идет о киберспорте — профессиональной игре в компьютерные игры, в которой корейские команды считаются одними из лучших. В Сеуле располагается профессиональная ассоциация киберспортсменов, в которой к играм относятся предельно серьезно.
По словам генерального секретаря «Корейской ассоциации электронных видов спорта» Ман Су Чо, только 0,1% от всех игроков в компьютерные игры могут стать профессионалами. Нужно ежедневно тренироваться по 12-13 часов в течение 3-4 лет, чтобы только получить возможность участвовать в киберспортивных турнирах.
Большинство профессиональных компьютерных игр требуют быстроты реакции на изменяющиеся условия и стратегического склада ума. В каком-то смысле это напоминает игру в шахматы на скорость. Поэтому от «мастеров мыши и клавиатуры» требуется сочетание быстроты реакции и точности движений.
Наградой за долгие тренировки будет не только всенародная слава, но и немаленькие гонорары. В отличие от традиционных спортивных турниров, триумфаторы виртуальных боев получают реальное денежное вознаграждение. Кроме того, у многих корейских компаний, особенно связанных с производством электроники, есть собственные киберспортивные команды, участники которых получают приличную зарплату. Игроки на этом не останавливаются и зарабатывают на видеороликах в интернете. В результате, прогеймеры в Корее являются самыми высокооплачиваемыми спортсменами и получают даже больше, чем звезды бейсбола: признанные профессионалы — около $400 000 в год, а отдельные игровые знаменитости — $2-3 млн.
Но за все в мире спорта нужно платить. Как у любых спортсменов, у прогеймеров есть свои профессиональные болезни. Например, так называемый «туннельный синдром» — неврологическое заболевание кисти руки, из-за которого многие игроки даже перенесли операцию. Ему сопутствуют проблемы с позвоночником и зрением — последствия ежедневного 12-часового общения с компьютером. В какой-то момент в киберспортивной ассоциации поняли, что могут таким образом лишиться лучших геймеров, и ввели в программу тренировок физические упражнения, которые помогают избежать проблем со здоровьем.
Напоследок задаю Ман Су Чо шутливый вопрос: «Верите ли вы, что когда-нибудь киберспорт войдет в программу Олимпийских игр?» И удивляюсь серьезности ответа: «Киберспорт уже включен в программу Азиатских игр-2022 в Ханчжоу. Конечно, наша долгосрочная цель — это включение этой дисциплины в программу Олимпиады. МОК постоянно исследует распространенность различных видов спорта. И у Олимпийских игр есть серьезная проблема: они теряют молодежную аудиторию. Популярный у молодежи киберспорт как раз может решить эту проблему, и мы верим, что вскоре МОК обратит на нас внимание». Так что пока остальные страны смотрят на компьютерные игры как на развлечение для подростков, в Корее уже растят свой олимпийский резерв.
Без России неинтересно
Конечно, для России Олимпиада в Пхенчхане могла так и не состояться. МОК долго решал вопрос о допуске российских спортсменов на соревнования, пока в апреле президент Олимпийского комитета России Александр Жуков не продемонстрировал журналистам официальное приглашение от МОК на XXIII зимние Игры. В Южной Корее уверяют, что со своей стороны сделали все возможное, чтобы Россия поехала в Пхенчхан.
«Я не представляю себе зимнюю Олимпиаду без России, — признается вице-президент Комитета по подготовке Зимних олимпийских игр в Пхёнчхане Ким Ги Хон. — За время после допингового скандала Россия показала большой прогресс в своей антидопинговой кампании. Мы искренне надеемся, что РФ будет участвовать, потому что без нее игры будут неинтересными».
Корея вообще стремится стать ближе к России. «Два года назад я проводил большой проект, который назывался «Евразийский экспресс дружбы». 300 человек отправились из Сеула, сели на поезд во Владивостоке и проехали вплоть до Берлина. Это заняло три недели, — рассказывает директор Департамента Европы МИД Республики Корея Сусок Лим, — Каждый раз, когда мы останавливались в российских городах, представители города нас очень тепло приветствовали. Мы проводили данное мероприятие только по одной причине: чтобы показать, что если мы когда-нибудь сможем добиться мирного объединения корейского полуострова, корейцы смогут однажды сесть на поезд и доехать на нем до Европы. Так же и россияне будут иметь возможность приехать на поезде в Корею, которая является концом Евразии».
