Ася Феоктистова встречает меня в свободном платье в пол — это ночнушка. С шести утра она на ногах: вместе с фотографом Дмитрием Алексеевым снимает работы для ярмарки «Арт-Пермь», упаковывает картины, словом, носится как электровеник. В этом вся она — экспрессия в каждом движении, которая фантастически сочетается с умиротворением и внутренней гармонией. Таковы и ее картины — это живопись момента, чувства, энергии и нирваны. Ася — художник во всем. Это касается воспитания пятерых детей и внуков, устройства дома (первый этаж — галерея Herbarium, второй — жилая зона, третий — мастерская), даже питания (у нее свое хозяйство и сад). После всех неотложных дел усаживает гостей за стол: кормит яичницей из гусиных яиц с кунжутной пастой собственного приготовления и наливает кофе с перцем, солью и молотым кардамоном. Трапезничаем с видом на Саввино-Сторожевский монастырь, основанным учеником Сергия Радонежского в 1398 году.
— Почему ты выбрала именно Звенигород? — спрашиваю уже после трапезы, в святая святых дома — просторной мастерской, заставленной картинами. Ася — уроженка Нижнего Новгорода, успела пожить в разных местах, но нашла свое место в Саввинской слободе, что на границе с древним городом.
— Один мой друг сказал, что я съедаю места, где живу, и мне нужно найти место рядом с чем-то огромным — морем, горой или монастырем. Неисчерпаемое, полное вдохновения. Я искала такое место, где есть не наносная красота — красивый пейзаж, за которым через пятьсот метров начинается индустриальная зона. Мне хотелось, чтобы была глубокая перспектива. Здесь с одной стороны лес, с другой — поля, прямо из окон открывается вид на монастырь. Здесь много свободного пространства. Можно пойти с этюдником, и всегда найдешь что-то новое. Я ездила по Подмосковью, и те пейзажи, которые вроде нравились, были очень конечны. А здесь есть воздух.
— Как нашла свое место?
— Однажды я попала в Саввино-Сторожевский монастырь и что-то спросила у блаженной. И тут она мне махнула рукой в ту сторону, где сейчас я живу, и сказала: «Там ваш дом». Я посмотрела туда, увидела огромные дома и поняла, что никогда не смогу позволить себе такой купить. Но однажды наткнулась на объявление о продаже дома, как-то все само собой сложилось.
— Ты религиозный человек?
— Верующий. Я верю в покровительство Саввы Сторожевского в этом месте. По просьбе к нему многие вещи совершаются, и у меня неоднократно были такие примеры.
— Ты — художник, мать, хозяйка. Жизнь подчинена искусству или распределена между разными сферами деятельности?
— Все подчинено искусству. Мои дети активно участвуют в моих проектах, сопереживают во время создания моих картин. Забота о семье и занятие искусством не противоречат друг другу, они гармонично сочетаются.
— Кто есть кто в вашей семье?
— Мой муж — Никита Кочергин. Композитор, музыкант, виолончелист. Недавно стал директором музея Сергея Танеева в Дютькове. Он очень умный, думающий человек. Я всегда советуюсь с ним, когда придумываю концепции своих проектов. Проверяю на нем, как на самом строгом судье, идеи, которые хочу воплотить в жизнь. Моему старшему сыну Глебу 31 год. Он физик и инженер. Сейчас занимается разработкой и конструированием сложных магнитных установок. В детстве он занимался рисованием, и, думаю, это теперь помогает его живому мышлению. Второй сын — Георгий, ему 21. Он учился в медицинском институте, но понял, что это не его. Сейчас изучает технику и конструирование, находится в творческом поиске. Моей старшей дочери Кате 20 лет. Она учится в филиале Строгановки — Абрамцевском училище. Она художник по дереву. Делает скульптуры и объекты. Она замужем и ждет второго ребенка. Третий сын — Федор. Ему 17. Он собирается поступать в Строгановку, учится на подготовительных курсах. Его интересует коммуникационный дизайн. Младшей дочери Ксюше 13 лет. Она занимается музыкой — играет на арфе. Но говорит, что хочет иллюстрировать книги.
— Многие матери жалуются, что дети отнимают все время и ни на что другое сил не остается. У тебя никогда такого не было?
— Нет. Дети воспринимают мою живопись как естественную часть жизни. Был период, когда мы жили в стесненных условиях в Королеве. Я сломала все перегородки, и получилось единое пространство — студия. Я разделила мелом пространство на две части и сказала: здесь моя мастерская, здесь вы. И они постоянно видели, как я пишу. Я отрывалась, чтобы приготовить им еду, чем-то помочь, а потом снова возвращалась к холсту. Они помогают мне красить рамы, развешивать работы. Искусство — неотъемлемая часть и их жизни. У меня постоянно бывают творческие люди — художники, фотографы, скульптуры, с которыми они общаются. В поездках мы всегда ходим в музеи.
Художник — это индивидуальный проект
— Как ты нашла свою манеру живописи? Как сама определяешь свой стиль?
— Настоящий художник не выбирает какой-то стиль. Он делает то, что естественно для него. Жанры и стили придуманы искусствоведами. Все великие художники, которых потом причесали под какие-то стили, писали то, что им хотелось, так, как они видели. Художник не решает — а стану-ка я сюрреалистом или кубистом. Происходит иначе: человек меняется, и меняется его искусство. Один умный искусствовед сказал, что начиная с ХХ века каждый художник — это ИП, индивидуальный проект. Я не могла бы быть другим художником. Я меняюсь, и меняется моя живопись. Она становится более абстрактной и отвлеченной, но это не потому, что я решила поменять стиль. Просто так развивается мой внутренний мир.
— Что меняется в тебе сейчас?
— Раньше меня больше интересовал предметный мир, а сейчас — пространство. Часто хочется написать просто воздух, и сейчас я этим занимаюсь. Мы устаем от движухи и предметов, которые вокруг нас. Хочется свободного пространства, где человек может зрительно отдохнуть. Сейчас мир переполнен яркими экспрессивными вещами. Поэтому хочется тишины. Последнее время мне нравится живопись Владимира Вейсберга. А десять лет назад он меня не трогал. Тогда мне нравились Джордж Руо и Николя де Сталь, потому они очень эмоциональные и экспрессивные. Теперь нравится «белое на белом» Вейсберга, потому что жизнь вокруг стала перенасыщена смыслами.
— Как раз недавно открылась его выставка «Ничего кроме гармонии».
— Да, и очень вовремя. Он актуален как никогда. Это та возможность остановиться, замереть, почувствовать воздух и себя.
— Ты работаешь по вдохновению, порыву? Или планируешь время на живопись?
— Образы картин возникают сами по себе, вне зависимости от того, о чем я думаю. Они преследуют меня, что бы я ни делала. Иногда идеи приходят во сне. Или, глядя на объект, вдруг хочется написать ту или иную вещь, совсем не связанную с тем, на что я смотрю. Тема совершенствуется и разрабатывается внутри меня. Я выплескиваю ее на холст, когда у меня запланировано время на живопись. Иногда я могу задвинуть остальные дела, потому что у меня вдохновение и я пишу. Но я никогда не задвигаю время для живописи ради чего-то другого.
— Бывает такое, что стоишь перед белым холстом и ничего не приходит?
— Нет. У меня всегда есть несколько задач, которые я хочу воплотить.
— Большинству художников важно уединение. Но когда у тебя галерея, семья, хозяйство, должно быть, сложно с личным пространством…
— Здесь, в этом месте, я создала свою модель мира. У меня сад, где дети могут помогать мне выращивать овощи. Мне важно, чтобы они видели, как из простого семечка, которое они сами посадили и за которым ухаживали, вырастает морковь или что-то еще…
— А что растет в саду?
— Есть яблони, черешни, сливы, шелковица, абрикосы, виноград. Из овощей летом выращиваем огурцы, помидоры, сельдерей, морковь. Есть козы, индюки, куры, утки, кошки, собаки.
— Ты сама за всеми ухаживаешь?
— Недавно я взяла помощника с чудесным именем Шерхан. Но долгое время мы все делали сами. Сейчас много выставок, поездок, а животные требуют ежеминутного ухода — постоянно кто-то рожает или болеет, с кем-то надо гулять. Но я хочу сказать, что все это важно для меня, чтобы мои дети видели полный цикл рождения и созревания плодов. У человека появляется личная ответственность. Ему потом намного легче воспитывать своего ребенка. Забота и контроль важны для любой деятельности, что бы ты ни делал — будь то выставка или выращивание овощей.
— То есть это и воспитательный метод?
— Конечно. Мне важно, чтобы ребенок понял: если не вырастить идею, не заниматься ею, то она погибнет внутри тебя и результата не будет. Нужно воспитывать волю, стремление к успеху и умение реализовать задуманный проект. Это есть не у каждого. Многие фонтанируют идеями, но не могут их реализовать. Мои дети знают, как вырастить перепелок в инкубаторе. Понимают: раз завел собаку — надо с ней гулять, иначе она будет страдать. Они должны видеть и смерть — заболело животное и умерло, это тоже естественный процесс. От смерти не убежать. Важно ощущать хрупкость жизни. Без этого они вырастут бесчувственными.
Космос в мелочах
— Каким проектом занимаешься сейчас?
— «Подробности Космоса», он участвует в ярмарке «Арт-Пермь». Моя концепция такая: в человеке нет механизма, который позволяет ему осознать бесконечность Космоса. Его восприятие меньше, чем размер Космоса. Но Космос состоит из галактик, галактики состоят из стихий, а стихия — из мелочей, которые мы можем ощутить. Они и есть Космос. Через мелкое мы можем познать и почувствовать величие бесконечного. Поэтому мой проект состоит из диптиха «Космос» и 25 маленьких работ под названием «Подробности Космоса». На них детали — лицо человека, руки, цветок, приборы, картошка. Бытовые вещи, которые являются частью большого, но мы их так не воспринимаем. А в таком ракурсе — как подробности Космоса — они приобретают другой смысл.
— Что после «Подробностей Космоса»?
— Сейчас я думаю о персональной выставке, где бы живопись сходила с картин и превращалась в часть жизни, бытовые явления. В этом проекте живопись будет продолжаться вне рамок холста. Выставка откроется 20 мая в Музее декоративно-прикладного искусства на Делегатской.
— Что нужно художнику для счастья?
— Душевный мир. Чтоб не было конфликта с собой.
— Он у тебя есть?
— Да. У меня ощущение счастья присутствует всю мою жизнь с самого детства. Мне никогда не хотелось вернуться назад. Я уверена, что нахожусь в самой счастливой фазе жизни. У меня много друзей. В детстве мама говорила, что лучший друг должен быть один. Но у меня парадокс — много лучших друзей. Благодаря тому, что я переезжала, у меня появились близкие люди в разных местах. Глубокие, творческие, прекрасные. У меня замечательные дети, я многому у них учусь.
— Например?
— Благородству. Не быть ревнивым, не быть эгоистом.
— Что важно для тебя помимо живописи? Увлечения есть?
— Я сделала около десяти коллекций одежды. Мне нравится работа с разными материалами, цветом, фактурами, вышивкой на ткани. Это такой драйв — ты придумал, сшил, и вот уже это ходит вокруг тебя, внедряется в жизнь. Одежду легче ввести в повседневную жизнь, нежели живопись. Я люблю писать тексты — те же картины, только в словах. Своего рода дневники. Я люблю выращивать растения, мне нравится возиться с землей. Люблю заниматься с учениками — не только с детьми. Есть взрослые художники, которые обращаются ко мне с вопросами творчества, попадая в тупик. Я общаюсь с ними по Скайпу — один в Будапеште, другой в Вене, третий в Милане и еще в Перми. Они присылают свои работы, мы вместе их обсуждаем.
— Ты всегда говоришь «да» самой невероятной идее, если она по душе?
— Да, если меня зацепило. Но если чувствую, что все препятствует ее воплощению, что жизнь сопротивляется, значит, это не нужно.
— Веришь в судьбу?
— Однозначно. Я использую все шансы, которая она дает.
— Твоя самая большая победа в жизни?
— Моя выставка в Лондоне со скульптурами Родена. Я привезла туда 30 работ и смогла выставить только 12, потому что только они выдержали соседство с этими великими произведениями. Благодаря этому проекту я много узнала о себе.
— А ошибка? Есть что-то, о чем ты сожалеешь?
— Я ни о чем не сожалею. Все ошибки стали для меня уроками. Я считаю, что они даже важнее побед. У меня не было такой ошибки, которая привела к чему-то необратимому. Все они направляли меня и помогали мне сделать следующий шаг правильно.