Москва-Париж-Нью-Йорк – привычный маршрут для главы Академии художеств Зураба Церетели вот уже полвека. В каждой из трех столиц у него есть собственная мастерская — ни одна не простаивает без дела. На новой выставке, приуроченной к 80-летию художника, представлено более 60 живописных холстов, причем, большинство датированы 2013 годом. Зная работоспособность Зураба Константиновича (а он пишет каждую свободную минуту, бывает, по несколько блокнотов изводит за день набросками), очевидно, что это только избранные вещи, не слишком опустошившие его мастерские. Но все они пропитаны разным настроением — каждый город по-своему влияет на Церетели.
Москва — город, с которого началось восхождение монументалиста. Сюда выпускник Тбилисской академии художеств, потомок старинного княжеского рода приехал в начале 60-х, когда его пригласили заняться оформлением туристического комплекса в Пицунде под эгидой «Моспроекта». Эскизы разрабатывал в мастерской на Петровке — там теперь музей современного искусства. За последние десятилетия рука Церетели заметно изменила Москву. А как она отразилась в его живописи? С каким настроением он пишет в мегаполисе, который столько его хвалил и ругал?
Москва отразилась в портретах. Преимущественно — соотечественников мастера. Характерные грузинки с пышными формами и букетами цветов. Широкоплечие джигиты, задорно танцующие лезгинку. Даже Микельанджело изображенный за работой кажется родственником автора, эдаким грузинским князем. Московский цикл — прежде всего о людях. Парижский же — более романтичный.
Париж сыграл в судьбе Церетели особую роль. В 1964 году мастер впервые оказался в столице Франции — здесь он познакомился с Марком Шагалом, с которым поддерживал отношения до самой смерти художника, и побывал в мастерской Пабло Пикассо. Тогда Церетели понял, что художник должен быть унивесалом и что у искусства не может быть границ. Как ни странно, именно Париж вдохновляет Церетели сегодня больше всего. Работы из его парижской мастерской заняли два этажа. В этой живописи много любви, сексуальности, романтики, музыки и театра. Много цирка — ему посвящена отдельная серия. Разноцветный Арлекин возникает тут и там: то он сливается с городским пейзажем, так что крыши домов превращаются в его пестрый костюм, то оказывается в постели с женщиной, все в тем же красочным одеялом, будто накрытый Парижем.
Нью-Йорк Церетели открыл для себя в 70-х. Здесь родилось не мало монументальных проектов, некоторые из которых Церетели только готовится реализовать. Так, он давно планирует поставить на Манхэттене 300-метровое бронзовое яблоко. Американская живопись Церетели тоже имеет оттенки зеленого яблока. В центре зала, например, красуется картины «Зеленые влюбленные»: украдкой целующаяся парочка написана в болотных и темно-синих тонах. Животные и даже собственные внуки видятся мастеру в Нью-Йорке в зеленоватых колере. А само яблоко является во снах. На одной из картин этот фрукт — единственный реалистичный элемент натюрморта, в котором все смешалось какой-то странной гармонии джаза.