“Город”: Снизу вверх лучше всего

  Драматург Евгений Гришковец бьет все рекорды по популярности. За его пьесы бьются театры. Среди зрителей – политический истеблишмент. В минувший уик-энд на Трубной площади режиссер Иосиф Райхельгауз построил “Город” Гришковца. На что и указывали стрелочки, установленные по периметру театра “Школа современной пьесы”.
     Это вторая попытка в этом сезоне поставить, может быть, самую трудную пьесу самого модного теперь драматурга. “Табакерка” уже отчиталась на эту тему. Свою версию предложил театр Райхельгауза, и тем самым обе труппы обрекли себя на сравнение. Если вариант “Табакерки” можно назвать комнатным, то премьера у Райхельгауза расширила свой масштаб до городского. Причем буквально — зрителей пускают не через главный вход, а, согласно указателям, обходным путем. Они пробираются через какую-то стройку, по железной лестнице поднимаются наверх, принимая к сведению информацию: “Туалет и буфет не работают”. Привычную городскую тематику завершают пирожки с грибами и мясом, которыми можно запастись перед спектаклем, и возможность не раздеваться. Все так и сидят, как в американских театрах, то есть в верхней одежде.
     Такая формальная новизна не может не будоражить. Тем более что и декорация вся состоит из четырех металлических стремянок, расставленных между креслами. На них, как на жердочках, сидят артисты и ведут диалоги: главный герой (Саид Багов) — его жена (Юлия Меньшова), герой — его друг Макс (Виктор Шамиров), герой — отец (Владимир Стеклов), герой — водитель такси (сам режиссер Райхельгауз). Из вышесказанного следует, что герой вступил в пору кризиса среднего возраста, с которым он пытается бороться известным способом — убежать от себя, уехать из города, а поэтому изводит занудливым самоедством себя, собеседников и зрителей.
     На самом деле Гришковец задал сложную задачку — разобраться в невыразимой тоске, немотивированной охоте к перемене мест под влиянием городского социума. Похоже, что и сам в ней малость запутался и не избежал утомительных повторов в диалогах, которые артисты и протранслировали. Если бы не это навязчивое возвращение разными словами к одной и той же мысли и внутреннему самочувствию героя, то “Город” на Трубной площади, на который зритель смотрит снизу вверх, можно считать вполне оригинальным ракурсом для рассмотрения собственного городского существования. Деревенский житель его вряд ли поймет.
     И тем не менее такая трудная пьеса есть, ее ставят, и в этих “Городах” гуляют токи разной частоты и напряжения. В последнем “Городе” на Трубной площади сильный ток вызывают режиссура, решение пространства (Давид Боровский) и игра нескольких артистов — Шамирова, Стеклова, самого Райхельгауза и временами Саида Багова, который, похоже, еще пока мучительно ищет интонацию. Что касается телезвезды Юлии Меньшовой, до этого не имевшей театрального опыта, то ей на сцене явно требуется подзвучка и прочие телевизионные ухищрения, которые экранную работу делают выпуклой и заметной.