Справка "МК"
<p>По данным МЧС Подмосковья, на закупку техники для тушения пожаров выделено почти 600 миллионов рублей. На эти деньги приобретены 12 болотоходов, 22 тяжелых бульдозера, 80 пожарных автомобилей, 11 автоцистерн, 20 лесохозяйственных тракторов, 5 40-тонных трейлеров для перевозки тяжелой техники и 1 топливозаправщик. Новые машины разместятся в 47 точках Московской области, оборудованных диспетчерскими пунктами, откуда информация будет поступать в головной центр в Софрине. В центре будут работать более 400 человек: водители, трактористы, лесные пожарные.</p>Первая пожарная часть, которую я исследовала, носит номер 262 и находится в поселке Ново-Харитоново Раменского района. Несмотря на 8 мая, предпраздничный день, работа там кипела. Боевой расчет зачищал и растачивал какие-то металлические детали. Чинил машину — резервную, как объяснили пожарные.
Всего у них три машины. Две — на шесть тонн воды и одна — на восемь.
Две машины по местным меркам совсем новые, получены в 2005 и 2006-м годах. На них в основном и выезжают на пожары. Резервная — старушка, ее больше чинят, чем используют по назначению.
Никакой новой техники в этом году часть не получала, хотя прошлым летом «воевала» на переднем крае. В ее зоне ответственности огня было много — в том числе лесного. Кроме того, пожарные 262-й части на полтора месяца выезжали на своей машине в Шатуру на торфяники. Заслужили, кстати сказать, поощрения.
Сами они считают, что по сравнению с другими частями у них благополучная ситуация. Тем не менее мечтают о повышении окладов (пожарный-боец получает со всеми надбавками 11 тысяч), а также о новой машине, которую не надо будет без конца чинить, и о ремонте караульного помещения, который — даже на первый взгляд — безусловно необходим.
Главная беда пожаротушения им видится в системе водоснабжения, которая не обновлялась с советских времен. Заправляться водой практически негде. Больше половины гидрантов сломаны, достаточного давления нет, подъезды к водоемам закрыты, пирсы отсутствуют.
Гидрант сломан даже у них — в пожарной части. Сломался — и все, никто не чинит. Чтоб заправиться водой, приходится куда-то ехать. «К другому гидранту, — объяснили пожарные. — Тут недалеко. Не все равно не у себя».
Куда они будут ездить, когда и этот гидрант сломается — еще не думали. В перспективе, видимо, будут пододвигаться к Москве.
Следующая пожарная часть, в которую я заехала, находится в селе Соболево Орехово-Зуевского района. Из всех частей, где мне удалось побывать, она единственная была закрыта наглухо.
Калитка была на замке и на звонок никто не выходил — жми его хоть сто лет. Тишина такая будто все вымерли, хотя внутри наверняка кто-то был, поскольку во дворе рядом с ржавой военной цистерной стояли явно личные «Жигули» — три штуки, чистенькие и ухоженные. Вероятно, пожарные приехали на них на дежурство и закрылись, чтоб по крайней мере на работе избавить себя от общения с надоедливыми селянами, у которых вечно что-то горит и пылает.
В специальной пожарной части № 35 в Фаустово Воскресенского района дверь была, напротив, открыта, но здесь на мои вопросы отказались отвечать наотрез. Начальник караула Прибытков пришел в ужас от того, что я хочу узнать, получали ли они в этом году какую-то новую технику. «Вы понимаете вообще, что вы спрашиваете? — кричал он в негодовании. — Это секретные сведения! И не смейте ничего записывать! «Но я все-таки переписала с вывески номер части и быстро уехала, пока меня не арестовали, как американского шпиона.
Соседняя пожарная часть № 209 в поселке Белоозерском Воскресенского района оказалась гораздо более гостеприимной. Здесь никакой новой техники, впрочем, тоже не получали. В части две машины — трехлетний «КамАЗ» с цистерной на 8 тонн воды и убитая «пожарка», которой 29 лет. В прошлом году ее окончательно добили на торфяниках, где она работала сутками, так что для пожаротушения она больше не пригодна. На ней пожарные только патрулируют торфяные поля, а новый «КамАЗ» берегут, используют исключительно для боевых действий.
Проблема белоозерских пожарных в том, что у них нет лестницы. Старая ломана-переломана, а новой нет, хотя в Белоозерском многоэтажная застройка. С виду он выглядит как обычный район в Москве, а не как поселок, поэтому лестница или подъемник пожарным здесь, конечно, нужны обязательно. «Жильцов не волнует, что лестницы нет. Они говорят: лезьте на крышу и с крыши спускайтесь по веревке. С пожарным-то рукавом! Кто же такое сумеет? «
Примечательно, что с «боевым» «КамАЗом» на пожар из Белоозерской части выезжают всего три человека — водитель, командир отделения и боец, хотя по правилам их должно быть шесть — командир, четыре бойца и водитель. Я было решила, что в пожарные никто не идет из-за низкой зарплаты, но мне объяснили, что дело не в этом. Для бойцов-пожарных в Белоозерском просто нет ставок. Все ставки, положенные по штатному расписанию, разобраны на административные должности, на них оформлено начальство.
Из Белоозерского я направилась в поселок Рязановский Егорьевского района, вокруг которого прошлым летом вовсю горели леса. Благодаря этому тревожному обстоятельству 282-я пожарная часть получила пару недель назад усиление: пожарный автомобиль «Урал-5557» и два армейских грузовика с цистернами — не очень новые, как мне показалось. Полноценными пожарными машинами их не назовешь, но с их помощью, сказали пожарные, можно тушить траву. В данный момент это весьма актуально, поскольку весной, как известно, люди у нас жгут траву как подорванные.
Когда я была в части, с такого «травяного» очага вернулись двое пожарных — немолодых мужчин, которые тут же стали стягивать с себя брезентовые костюмы. «Ну как после отпуска? Трудновато? «— спрашивали у них коллеги, остававшиеся в это время в части. «Дык, б… — ругались пожарные, выражая крайнюю степень мучения, — ну, б…»
В 282-й части мне посоветовали заглянуть в лесничество — тут же, на краю поселка. «Лес-то они должны тушить. И техники им пришло побольше, чем нам». Но лесничество было закрыто на все засовы. Местные женщины объяснили, что лесники появляются здесь по утрам — забирают трактор и уезжают работать в лес. «У нас тут недавно горело, а они были в Алешино, так их и найти не могли».
Что касается новой техники, то про нее женщины ничего не знали, но отметили, что лесники обновили ворота гаража и повесили новую вывеску «Пожарно-химическая станция № 1». Обновленные ворота, набранные из кривых коротких дощечек и выкрашенные в красный цвет, выглядели, впрочем, настолько убого, что трудно было поверить, будто за ними хранится новая дорогостоящая техника.
От Рязановского до Белоомута дорога идет через лес. Треть пути — лес обычный. Две трети — лес сгоревший. Упавшие деревья лежат в талой воде. Потом она сойдет, и торф снова может начать гореть.
Белоомутское лесничество сейчас активно убирает горельник. Сгоревшие деревни, Моховое и Каданок, раньше стояли в сосновом бору — сейчас вокруг них одни пеньки. Так что сделано много. Но еще больше осталось. Деревьев выгорело столько, что убранные участки кажутся каплей в море.
Само лесничество располагается на въезде в Белоомут. У него большой двор. Во дворе стоят старый-престарый армейский грузовик, не менее старый «уазик» со сбитым набок номером и надписью на открытой двери «Лесная охрана» и четыре видавшие виды пожарные машины. Замыкает ряд два неожиданно новых автомобиля с огромными голубыми цистернами.
«Лесхоз прислал», — объяснили, кивая на них, сотрудники лесничества, ковырявшиеся во внутренностях тягача. Пожарных машин им пока не прислали. Те четыре, что у них есть, все — старше двадцати лет.
Всем известно, какая это адская головная боль — отечественный автомобиль старше двадцати лет. Так что объяснять ничего не надо.
По официальным данным Рослесхоза, опубликованным в феврале, 70% от находящейся у него на балансе пожарной техники изношено на 80%. То есть Белоомутское лесничество — не исключение из правил. Скорее, наоборот, правило.
Помимо «лесных» пожарных в поселке Белоомут Луховицкого района есть и обычные — подведомственные МЧС. В этом году они переехали в новое здание на краю Нового Мохового — это район, который строили к зиме специально для прошлогодних погорельцев.
С виду пожарная часть № 230 выглядит великолепно. Но пожарные не очень довольны. «Крыша текет. С февраля ремонтируют, а она все текет и текет. И других недоделок много».
Хуже всего, что нет воды. Вернее, вода есть в умывальнике и в туалете. Отпускается по счетчику. А чтоб пожарную машину заправить — воды нет, потому что здесь расход большой, и власти никак не договорятся, кто за нее должен платить. «Заправить машины не можем. Помыть — тоже не можем, хотя с пожара они всегда приезжают грязные. Да и самим нам помыться негде. Воды горячей нет, только холодная, а ведь бывает, возвращаемся черные от копоти».
Бытовые неудобства, которых нет в других частях, компенсируются новой техникой, которая в приличном количестве поступила белоомутским пожарным.
Белоомут стоит среди торфяников. Прошлым летом пожары здесь были страшные, и потери оказались самыми большими в Московской области, поэтому сейчас пожарную часть реально постарались усилить. Пожарные с гордостью показали мне «танк» на заднем дворе (на самом деле не танк, а самоходку), покрашенный в красный цвет с белой полосой. «Было два, один ушел в Шатуру», — с сожалением сказал командир отделения.
«Танк» нужен, чтоб проминать лесополосы и изолировать таким образом горящие участки леса. Это, безусловно, нужная техника. Кроме «танка», часть получила две новые пожарные машины — «Урал» и «КамАЗ». Но ими пока не пользуются — они в резерве, стоят в ангаре.
На вызовы пожарные выезжают на старой машине, которой 27 лет. Есть еще одна примерно того же возраста, но она тоже стоит, поскольку водитель в части все равно только один. У «танка», кстати, тоже водителя нет. Так что новая техника хоть и пришла, но водить ее пока некому.
В придачу к новой технике пожарные Белоомута получили два старых армейских грузовика с цистернами. «Хлам, — объяснил пожарный. — Дали, чтоб мы их чинили. Вам надо, вы и е…сь».
Такой же точно хлам я видела и в других пожарных частях. Раздача списанной военной техники, судя по всему, является одним из подходов к реализации линии на их «усиление». Вряд ли, однако, его можно назвать эффективным, поскольку е…ся с ветеранами фронта у пожарных нет ни сил, ни времени. Для этого интересного занятия им хватает собственного автопарка.
…Бесконечные поломки, бесконечные ремонты, постоянная нехватка каких-то необходимостей типа воды или лестницы и зарплата в 11 тысяч, за которую невозможно самоотверженно лезть в огонь, рискуя собой.
Это все — будни подмосковных пожарных.
Как показало наше исследование, некоторые из них действительно уже получили или получат к лету новую технику, которая облегчит им работу. Но для того, чтобы превратить службы пожаротушения в современные, мощные подразделения, способные эффективно бороться с лесными пожарами, этого, к сожалению, недостаточно.
P. S. «МК» обследовал те пожарные части, какие попадались по ходу движения из Москвы на юго-восток области. Поскольку они выбирались совершенно случайно, есть все основания полагать, что представленное положение дел достаточно точно отражает реальность.
Мы надеемся, что данный репортаж не вызовет ограничений контактов пожарных с прессой, и граждане, оплачивающие своими налогами службы пожаротушения, сохранят возможность и впредь узнавать об их трудностях и радостях из первых уст.