– Владимир Михайлович, Минкульт акцентирует внимание, что вы именно художественный руководитель. Предполагает ли это, что еще будет должность главного дирижера?
– Нет. По крайней мере, пока. Меня попросили возглавить ГАСО в качестве «переходной творческой фигуры», которая поможет преодолеть трудный период. Но в сезоне 2011-12 гг. я встану за пульт ГАСО всего два раза: 11 ноября и 24 марта.
– Немного…
– Ну так ведь предложение пришло неожиданно. И я не могу так – раз! – взять и изменить всю жизнь, которая расписана на несколько лет вперед. Потому-то и не счел возможным называть себя «главным дирижером». А испросил этот год как испытательный срок, чтобы я и Госоркестр поняли – подходим ли мы друг другу… Я ведь с ГАСО почти не знаком (лишь с отдельными музыкантами), алхимическая связь между дирижером и оркестрантами – вещь очень тонкая, создается она не приказом министра культуры. Да, мой контракт заключен на три года, но я оставил за собой право в конце сезона либо подтвердить дальнейшую деятельность, либо ее не продолжать. В зависимости от результатов.
– Каковы же ваши основные функции?
– Главная: хочу помочь оркестру обрести какую-то стабильность в этой чрезвычайно щекотливой и неприятной ситуации, в которой он оказался. Нужно восполнить те дырки в абонементных концертах, которые возникли с уходом Горенштейна. Для этого буду много приглашать гостевых дирижеров и солистов – как отечественных, так и зарубежных. Уже сейчас обзваниваю и списываюсь по электронной почте с теми моими коллегами, с кем хорошие отношения. Понятно, что если маститые дирижеры согласятся, то сами будут выбирать программы...
– Попадет ли в их число Ведерников, кстати, выходящий иногда за пульт вашего Лондонского филармонического оркестра?
– Да, безусловно. Очень хорошо знаю Александра Ведерникова, отношусь к нему с большим уважением и обязательно со временем обращусь. Но сейчас оркестру в первую очередь необходимы контакты с такими знаковыми фигурами как Геннадий Рождественский, Юрий Темирканов, Василий Синайский (он краткое время возглавлял ГАСО) и, конечно, Александр Лазарев. Среди западных мэтров упомяну Марка Элдера, Шарля Дютуа, Эндрю Дэйвиса. У нас пока и программ столько нет, сколько дирижеров есть у меня в планах. Надеюсь, удастся их пригласить и репертуар ГАСО на этот сезон действительно удивит слушателей качеством исполнителей. Программы же должны верстаться на годы вперед, у ГАСО не должно быть простоев... чтобы оркестр не вызывали впустую на репетиции неизвестно перед чем.
– А оркестру с его внутренним раздраем не страшно опозориться перед такими маэстро?
– Во-первых, не люблю слово «маэстро», предпочитаю «дирижер». Маэстро звучит как стёб, а дирижер – все-таки профессия. Так вот. По всем высказываниям, которые я слышал от своих коллег (кому я доверяю), ГАСО — это профессиональный, дисциплинированный и творчески готовый к требованиям больших дирижеров коллектив. Потом не забывайте, что хорошие дирижеры одним своим присутствием могут оркестр изменить, мобилизовать. Он не сыграет лучше, чем физически может, но дирижер-мастер достанет из оркестра его потенциальные 100%. Таким образом, ГАСО через какое-то время вернет себе прежний блеск.
– Насколько прежний?
– Должен вам заметить, что Марк Борисович Горенштейн, которого я знал еще ребенком (он был первым, кто пригласил меня дирижировать ГАСО, но я отказался, поскольку уже был связан обязательствами перед РНО), так вот, Марк Горенштейн сам по себе очень хороший музыкант. Он был замечательным воспитателем оркестра. Другой вопрос, что из-за особенностей характера, воспитательные моменты стали доминировать над творческими, в итоге это всё – к сожалению! – пошло под откос. Но абсолютно убежден, что из того, что Горенштейн в оркестр закладывал – много здравого смысла. Вообще, думаю, плох тот руководитель, который камня на камне не оставляет от прежнего главного...
– То есть вы не ругаете Горенштейна…
– У меня нет причин это делать. Знаю, человек он трудный. Наверное, это обострилось в последнее время в связи с его болезнью, или из-за драмы в семье — у него умерла мать. Наверное, жизнь осложнилась настолько, что в какой-то момент он потерял контроль над ситуацией. Это и прежде было в истории. Есть пример выдающегося дирижера венгерского происхождения Ференца Фричаи (никаких параллелей не провожу!): он болел тяжелой формой рака желудка и боли, которые испытывал (эффективных болеутоляющих средств не было), доводили его до шизофренического состояния.
Так что, для меня главное — найти то здравое зерно, которое было заложено в ГАСО за последние 9 лет. Еще сложнее – как-то пробиться к тем корням, которые закладывались в Госоркестре такими выдающимися дирижерами как Отто Клемперер, потом уже Александр Гаук, Константин Иванов, и конечно же, Евгений Светланов.
– Светланова лично не знали?
– Ребенком, подростком и юношей бывал на его концертах в Москве и на Западе, лично встретиться не довелось.
– Что у вас с Лондонским филармоническим? Он никуда не девается?
Как раз сейчас буду продлевать контракт с ЛФО до 2015 года. Там другое распределение сил: я не являюсь худруком, но просто главный дирижер. Буду выполнять свои нормы, хотя они будут чуть-чуть меньше, чем прежде (прежде было от 12 до 14 программ в год, не считая поездок и деятельности оркестра в Глайндборне, где оркестр играет летом на фестивале). В Глайндборне я остаюсь еще на два года.
– А их там, в ЛФО не интересует – являетесь ли вы худруком ГАСО или не являетесь?
– Безусловно, интересует. Они не хотели бы меня потерять. Но это вполне распространенная практика на Западе. Достаточно посмотреть на Валерия Гергиева и его деятельность как в Мариинском театре, так и в оркестре Роттердама или в Лондонском симфоническом... Так что не вижу причин для ухудшения отношений с ЛФО из-за того, что стал худруком ГАСО. Ведь до этого как приглашенный я дирижировал в РНО по 4-5 программ в сезон, не считая турне (то есть если не больше, то вровень с главным дирижером).
– Не знаете, кто станет директором ГАСО? Не вы его приводите?
– Нет. Хочу еще раз подчеркнуть: функции, оговоренные в моем контракте, исключительно творческие. Что резко отличает меня от прочих худруков Москвы, которые являются ВСЕМ сразу.
– Но вы в курсе – финансирование ГАСО не сокращается?
– На данный момент финансирование должно только увеличиться. Минкульт полностью признает тот факт, что невозможно поднять уровень оркестра, не вложив финансы. Никаких конкретных цифр с министром не обсуждали. Но обсудили принцип выделения денег на приглашение солистов и дирижеров определенного уровня (с кем я нахожусь в контакте). И мне такое заверение в устной форме было дано, ведь мэтры имеют право ожидать определенный тип гонорара.
– Когда вас представят коллективу?
– Представления как такового не будет, а первая репетиция пройдет 4 ноября (через день после моей премьеры в Большом). А к 11-му подъедет наша солистка — немецкая скрипачка Юлия Фишер. В программе будет сюита из «Жар-птицы» 1919 года (я когда-то начинал свою концертную деятельность в Москве «Жар-птицей»). Потом г-жа Фишер сыграет «Поэму» Шоссона и «Цыганку» Равеля. После антракта — «Симфонические танцы» Рахманинова, которые для ГАСО со времен Евгения Светланова стали знаковым сочинением, и мне хотелось бы ими открыть юбилейный сезон.
– Останется ли Александр Слуцкий в качестве второго дирижера?
Слуцкий останется на тех программах, на которых изначально стоял: будет продолжать вести свою серию «молодые таланты» (кстати, 10 ноября).
– И последнее чтобы убить кривотолки: вы довольны акустикой Большого театра?
– Не могу ответить на этот вопрос, ибо не слышал акустики с публикой. Слышал из зала, но при пустых рядах. Плюс немецкие рабочие параллельно достраивают сцену: пространство заполнено огромным количеством посторонних, не имеющих никакого отношения к музыке, звуков. Они серьезно мешают оценить акустику. Единственное, что могу сказать – яма в театре звучит лучше, чем звучала раньше. А как звучит зал — увидим когда придет публика.
Узнав о назначении, многие музыканты России выразили Юровскому свою признательность.
«Я считаю, в Юровском прекрасно сочетаются нужные дирижеру качества: он образован, светлая голова, у него прекрасная память, вкус и замечательные руки, — сказал «МК» Александр Рудин, — всё это сочетается с умением правильно – очень уважительно, но требовательно – разговаривать с музыкантами оркестра. Это тоже редкое в Москве качество. Всё вместе привело его к заслуженному, закономерному творческому и дирижерскому успеху, причем с далекой перспективой».
«Владимир Юровский — самый интересный, яркий и наиболее творчески раскрывшийся дирижёр нашего поколения, — говорит нам композитор Антон Сафронов, — это не просто руководитель оркестра, а художник в универсальном значении этого понятия. Природная музыкальность, безупречное мастерство, владение звуком, стилем, оркестровыми красками сочетается у него с очень большой культурой, эрудицией, увлечением музыкой самых разных эпох и направлений. Его интересует всё — "от Перотина" до новейших авторов, от серьёзнейшей классики до разнообразных пограничных с нею областей. Для Юровского музыка — не стандартный репертуарный набор, а всегда живой процесс. Я не раз был свидетелем того, как Юровский тщательно продумывает программы своих концертов, выстраивает интересные концепции, где репертуарная классика соседствует с современностью».
