Если совсем коротко — Скотт снял фильм про бесконечность человеческой гордыни. Именно гордыня толкает главных героев — группу ученых, с одной стороны, и очень богатых предпринимателей, их профинансировавших, — с другой, рискуя жизнью, отправиться черт-те куда, чтобы наконец-то узнать: наши создатели — кто они? Все остальное, включая безупречную актерскую игру, лаконичные и запоминающиеся диалоги, изумительные декорации, компьютерную графику, — всего лишь реагенты для того, чтобы провести этот занимательный опыт.
Гордыня, обернувшись чрезмерной жаждой знаний, убивает главных героев, а следом грозит уничтожить все человечество. Палка-копалка, каменный наконечник копья, стальной клинок, автомат Калашникова, атомная бомба, совершенное инопланетное биологическое оружие. Пытаясь обнаружить, откуда мы взялись, рано или поздно мы откопаем то, что окончательно сотрет нас с лица Земли.
Для рассказа Ридли пользуется до боли знакомым набором образов, как музыканты — своими семью нотами. Добытый его «Прометеем» огонь — насквозь холодный, но получившаяся в итоге космическая симфония поражает и не отпускает. Такое чувство, будто смотришь на звезды через телескоп Хаббл (надо будет при случае уточнить ощущения у тех, кто действительно в него смотрел). Не нужно никаких специальных глубоких мыслей в устах героев и хитрых поворотов сюжета. Эта нечеловеческая красота уже сама по себе — и философия, и сюжет. Но это совершенно не значит, что «Прометей» — всего лишь набор слайдов из московского планетария.
Затраты на создание фильма сопоставимы со стоимостью космической экспедиции на Марс. И то и другое, если задуматься, настолько иррациональный поступок, что наблюдение за его воплощением по-настоящему завораживает. Бюджет в пару сотен миллионов долларов, 3D, один из самых пластичных актеров Голливуда, Майкл Фассбендер, в роли безэмоционального андроида. Чтобы забраться еще на пару парсеков дальше, чем его предшественники, Скотт использует самый современный космический корабль. Но разве в масштабах Вселенной все его гипотетические прорывы хоть что-то изменят? Хоть как-то приблизят к ее краю? И тут наступает его очередь расплачиваться за собственную гордыню. Фильм пожирает режиссера изнутри, как личинка Чужого — своего хозяина. Сцены безмолвно сменяют одна другую, незаметно появляется и исчезает Шарлиз Терон, экран стонет от космической красоты. Но какие бы ужасные испытания ни придумывали сценаристы «Лоста» для персонажей фильма, из-за горизонта на них медленно катится все тот же — один-единственный предсказуемый финал.
Идеи Скотта не новы, но их воплощение делает «Прометей» таким масштабным, что планета «Пандора» из «Аватара» по сравнению с ним покажется мячиком для пинг-понга. (Джеймс Кэмерон, как известно, тоже пробовал свои силы в экранизации знаменитой тетралогии, сняв вторую часть фильма — «Чужие».) Пожалуй, зрители впервые могут полностью довериться рекламе: «Прометей» действительно никакой не приквел к «Чужому», а самостоятельное философское произведение. Если с кем-то его и сравнивать, то с «Древом жизни» Терренса Малика. Оба режиссера изучают божественные проявления жизни. Но там, где Малик, задрав голову, щурит глаза, чтобы как следует рассмотреть солнечный свет, бьющий сквозь кроны деревьев, Скотт с широко раскрытыми глазами вглядывается в бездну. И бездна, судя по всему, отвечает ему взаимностью. Не давая никаких ответов, «Прометей» умеет правильно задать вопрос, магнитом вытягивая из тебя все твои познания на заданную тему, как вакуум — жизнь из разбитого скафандра. Но это не значит, что у вас больше шансов докопаться до его сути, чем у главных героев — заставить разговориться собственных создателей.
Пользуясь терминологией андроида Дэвида: вы действительно хотите знать, что Ридли Скотт имел в виду, снимая это кино?
Зачем?
