Вкусно: Лев Толстой с чипсами!

С гораздо большим успехом они могли бы выступать против эвтаназии, к которой явно или скрыто склонялись герои фильма. В этот же день на фестивале прошли куда более значимые события для истинных гурманов. Классика и классики никогда не дают покоя устроителям фестивалей. Они украшают звездный Олимп и добавляют своеобразия любой программе. В Венеции показали «электрический стул» Бернардо Бертолуччи, пообщались с Питером Бруком, а чуть раньше удивили смелой трактовкой Льва Толстого.

Толстого осовременили

Британский режиссер Бернард Роуз завершил трилогию своих адаптаций сочинений Льва Толстого. У нас хорошо известна его экранизация «Анны Карениной» 1997 года с Софи Марсо в главной роли. Но это, как считает режиссер, отдельная строка в его творчестве. Трилогию же составили фильмы по «Смерти Ивана Ильича» (2000) и «Крейцеровой сонате» (2008), а также представленная в Венеции в конкурсной программе «Горизонты» картина «Boxing Day». Это — новая версия сочинения Льва Толстого 1895 года «Хозяин и работник». Все опусы Роуза переносят героев русского классика в современный Лос-Анджелес. Толстой, по ощущению постановщика, писатель, склонный к аллегории. Его Хозяин совсем не тот человек, каким сам себе представляется. И если в оригинале все случается на другой день после зимнего Николы, то у Роуза — после Рождества. Купец второй гильдии Брехунов, он же церковный староста, превратился в современного делового человека, работающего за компьютером, обремененного банковскими проблемами. А работник Никита адаптирован в шофера Ника. Хозяина сыграл великолепный актер Дэнни Хьюстон, уже работавший с Ройзом на «Карениной», где он перевоплотился в Стиву Облонского. Компанию ему составил Мюттью Джейкобс, прежде написавший для Роуза сценарий его самого первого фильма, а теперь дебютировавший в качестве актера. Купец и его работник ехали у Толстого в соседнее поместье покупать рощу да попали в метель, так что чуть не погибли. А спаслись, согревая друг друга телами, забыв о сословных предрассудках. После чего купец даже подверг анализу свои воззрения на жизнь. Осовремененные герои Толстого тоже собьются с пути в непогоду. В течение 24-х часов они будут кружить среди гор по обледенелой дороге, проведут какое-то время в машине, где водитель художественно похрапит. Бедолаги с хрустом поедят чипсы, станут, чуть ли не братьями, а потом бизнесмен разразится монологом, в котором сфокусируется вся та дурь, что вкладывают иностранцы в понятие загадочной русской души. В общем сытый и обеспеченный господин постигнет истинную и ценность бытия.

Электрический стул Бертолуччи

Год назад в Венеции вручали почетного «Золотого льва» за вклад в мировой кинематограф последнему из могикан — итальянскому киноклассику Бернардо Бертолуччи, автору «Последнего танго в Париже». Теперь в секции венецианской классики показали документальный фильм «Электрический стул» Моники Стамбрини о том, как постаревший мэтр снимал последнюю по времени картину «Я и ты». Передвигается он на инвалидной коляске, но бодр и полон энтузиазма. Он элегантен и красив, несмотря на возраст. Наблюдать за выражением его лица — самое интересное. На съемочную площадку приходят его друзья — Ричард Гир, Дебра Вингер, Джероми Томас. Зритель попадает в святая святых мэтра, становится свидетелем того, как слагается его чувственный кинематограф. В финале Бертолуччи скажет, что пока работает — живет и уедет с мигающими красными огнями на своем инвалидном кресле.

Питер Брук потребовал лжи

Выдающийся театральный режиссер, гуру современного театра Питер Брук приехал в Венецию лично, чтобы представить документальный фильм своего сына Саймона Брука «Натянутый канат» и свой собственный фильм «Солги мне» о вьетнамской войне, снятый в конце 70-х, а теперь восстановленный. Брук ходит с палочкой, но бодро и ярко рассказывает о своей работе. В картине Саймона показаны его репетиции, а вернее — работа с интернациональной командой актеров, перерастающая рамки отдельно взятого спектакля. Это кропотливое погружение в каждого исполнителем, способное перевернуть не только его актерскую, но и человеческую суть. Глядя на Брука, невозможно отделаться от мыслей, что он наш человек. Недаром же его двоюродным братом был Валентин Плучек, много лет руководивший московским Театром Сатиры, и так похожий на своего прославленного родственника. А сам Брук хоть и родился в Лондоне, а живет в Париже, происходит из семьи еврейских эмигрантов, когда-то покинувших Латвию. Не случись этого, как бы сложилась его судьба?

Светлана Хохрякова, Венеция.