Началась церемония с объявления о смене власти. Президентом Академии кинематографических искусств, которая и проводит вручение «Ники», стал отныне Андрей Кончаловский. Он пришел на смену Алексею Баталову, отслужившему на этом посту шестилетний срок. Проголосовали за Кончаловского 409 академиков из 439.
Нынешнюю церемонию, пожалуй, удачной не назовешь. Дело не в отсутствии точной режиссуры и стиле, а в людях, которые обычно обживали ее, наполняли особым смыслом и теплом. «Ника» всегда ассоциировалась не с красотой ведущих или стильностью картинки, а тем бунтарских вольным духом, который бывал ей присущ. Там всегда было лобное место, и доставалось начальникам, звучали речи в поддержку коллег, и по тому, насколько активно съезжались гости и академики на церемонию, можно было судить о том, что происходит в киномире. Особенно в трудные, переломные времена. А уж если на церемонии появлялся Алексей Герман, и приезжал не ради награды, а чтобы поддержать честь профессии, товарищей, саму «Нику» в моменты наивысшего напряжения, противостояния начинаниям Михалкова, - это дорогого стоило. Иной раз мурашки проходили по телу, и захватывало дух от кинематографического единения и смелости коллег.
Теперь трудно было отделаться от мыслей, что еще продолжается панихида в Театре на Таганке, где прощались с Валерием Золотухиным. А накануне были сороковины Алексея Германа... Печальные мысли шли вразрез с тем обстоятельством, что на празднике надо радоваться...
Вялый ритм церемонии сбил разве что кинодраматург Юрий Арабов, получая награду за «Фауста», как «Лучшую сценарную работу». Он произнес безоглядную речь, так что ведущий церемонии Юлий Гусман вполне мог рухнуть. Арабов говорил о том, как легко скатиться к экранизациям «Графа Орлова», притом, что мы находились в Театре оперетты, где этот мюзикл идет, и фрагмент которого представлялся. То есть кинематографистов пустили в дом, а они, вроде как плюнули хозяевам в лицо. Но по сути Арабов был прав. И пока такие люди, как он работают в кино, мы точно не пропадем.
Обладателями приза «За выдающийся вклад в отечественный кинематограф» имени Алексея Германа (впервые эту награду сделали именной) стали кинорежиссер Вадим Абдрашитов и его многолетний соавтор и друг - сценарист и кинорежиссер Александр Миндадзе. Достойнейшие люди, пути которых разошлись, и немного грустно было наблюдать за их разделившимся тандемом. Вручали награду Алексей Герман-младший и вдова Германа-старшего Светлана Кармалита. Можно лишь удивляться, как она еще нашла в себе силы что-то говорить на сцене. Показали фрагмент последней картины Германа «Трудно быть богом».
«Нику» в почетной номинации «Честь и достоинство» получала только Инна Чурикова. Ее муж - кинорежиссер Глеб Панфилов заболел гриппом и не смог прийти на церемонию. А награда предназначалась им двоим. Тут всех повеселил Александр Ширвиндт, который говорил, что живем мы в такие времена, когда вполне можно награждать за потерю чести и достоинства, причем трех степеней – временную, случайную и окончательную.
Не пришел за «Никой» «За вклад в кинематографические науки, критику и образование» историк кино, ведущий специалист Госфильмофонда России, умница и нежнейший человек Владимир Дмитриев. Он болен гораздо серьезнее.
Большим актерским составом была представлена телевизионная картина «Жизнь и судьба», за которую спецпризом Совета Академии кинематографических искусств «За творческие достижения в искусстве телевизионного кинематографа» наградили кинорежиссера Сергея Урсуляка, экранизировавшего роман Ваcилия Гроссмана. Он призвал академиков почаще обращать внимание на сериалы, не все из них плохи, как принято думать.
Максимальное количество номинаций – 11 – было у «Орды» Андрея Прошкина. У «Фауста» Александра Сокурова - 8. В итоге именно «Фауст» признан «Лучшим игровым фильмом» и принес Сокурову «Нику» за лучшую режиссерскую работу. Зато у «Орды» - главные актерские награды. Хотя в номинации «Лучшая мужская роль» приз разделили Антон Адасинский, сыгравший Мефистофиля в «Фаусте», и Максим Суханов – Святитель Алексий в «Орде». «Лучшую женскую роль», по мнению академиков, исполнила Роза Хайруллина опять же в «Орде». Она, как и Антон Адасинский, - новые люди в кино, несмотря на солидный театральный стаж. «Орда» принесла награды оператору Юрию Райскому, композитору Алексею Айги, звукорежиссеру Максиму Беловолову, художнику Сергею Февралеву, художнику по костюмам Наталье Ивановой.
Андрей Панин получил «Нику» посмертно за «Лучшую мужскую роль второго плана» в «Искуплении» Александра Прошкина, и совсем не по щепитильным соображением. Он просто хорошо сыграл, потому как был серьезным артистом. Жаль, что сам не успел получить награду и порадовать ею близких.
Татьяна Друбич, получая «Нику» за «Лучшую женскую роль второго плана» в картине «Последняя сказка Риты» Ренаты Литвиновой, словно бы извинялась. Свои соперницу Ольгу Лапшина назвала выдающейся актрисой - ее роль в фильме «Жить» Василия Сигарева осталась без награды. И только потому, что многие академики понятия не имеют о том, что эта за актриса, и как она сыграла.
«Лучшим неигровым фильмом» признали дебют «Антон тут рядом» нашей коллеги, киноведа Любови Аркус. В анимации лидировал «Бессмертный» Михаила Алдашина. Выбор достойный, но лишний раз убеждаешься в том, что основная масса академиков ничего не смотрит, а потому доверяет именам, тем самым отсекая еще в ходе первого тура голосования неизвестные им, но достойные работы. Скажем, Кира Муратова победила с прекрасной своей картиной «Вечное возвращение», которую теоретически можно было посмотреть на диске, получив его в офисе киноакадемии. А практически ее могли видеть пять, от силы десять человек, побывавших на фестивалях в Риме и Роттердаме. Но тут академики не просчитались, хотя и работали вслепую. Номинация «Открытие года» вообще выглядела не богато и самой своей сути не очень-то отвечала. Победителем тут стал молодой режиссер Алексей Андрианов с картиной «Шпион», который развеселил зал благодарностями в адрес девушки Кати, которая прожила с ним два года, пока снимался фильм. Но это выступление хотя бы рождало надежду в то, что кинематографисты не такой уж и ветхий народ.
Инна Чурикова: «Нам с Глебом вместе интересно»
- Мы уже привыкли всегда видеть вас рядом с Глебом Панфиловым. Вдвоем идти в искусстве проще или же, напротив, возникают сложности?
- Думаю, что проще. Надеюсь, что мы, прежде всего, достойны звания человека, а потом уже художника. Мы – увлеченные люди и нашли свою профессию. Не представляю, если бы ее не было. Человек должен выражать себя и получать от этого радость. Иначе скучно жить. Нам с Глебом вместе интересно. У него такой заволакивающий, магнетический мир. Он, безусловно, - человек чести и достоинства, и художник такой же. С возрастом приходит понимание скоротечности жизни. А ведь когда-то казалось, что времени впереди так много, и ритм у него неспешный. И все можно успеть. А потом выяснилось, что все в этой жизни быстротечно, и ты вдруг замечаешь, что пришла пора подводить итоги.
- Но жизнь не только работа. Когда-то Глеб Анатольевич сказал мне, что можно преодолеть любые проблемы, если у тебя есть тыл – семья.
-У нас семья дружная. Для меня очень важны дом, муж, сын. Гармония заключается в том, что у тебя есть и работа, и семья. Если люди любят друг друга, то всегда найдут пути друг к другу. Каждый миг должен приносить человеку радость. Стараюсь не поддаваться унынию.
Андрей Кончаловский: «Я никогда ничего не обещаю. Главное – не навредить»
- Вас только что избрали президентом Киноакадемии. Можно ли что-то сделать, чтобы как-то оживить ее существование?
- Я благодарен членам Академии за то, что они оказали мне, человеку далекому от общественной деятельности, доверие. Живое и человеческое можно сделать на любом посту, даже на медицинском. Надеюсь, что став президентом, останусь приличным человеком. Но я никогда ничего не обещаю.
- Не обещаете, но делаете?
- Посмотрим. Есть такое знаменитое правило – не навредить. Его и надо соблюдать.
- И вас не смущает состояние умов и киносообщества в целом? Там ведь неспокойно.
- Это все детский лепет. Главное – кино снимать. Те картины, которые представлены на «Нике», заслуживают зрителя. Другое дело, что не всегда он их получает. Надо что-то сделать, чтобы публика и художники, имеющие сегодня мужество заниматься поисками смыслов, ответов на важные вопросы, связанные с человеческой душой, наконец-то встретили друг друга.
Александр Прошкин: «Андрей Панин, ненавидя наше время, увлекся им. Оно его и затянуло»
- Вам пришлось получать награду за близкого человека и прекрасного актера Андрея Панина, которого уже нет, и который сыграл в вашем фильме «Искупление». Какие чувства и воспоминания пришли в тот момент?
- Все это слова, слова, слова. Андрей был потрясающим, невероятно умным парнем. Он ненавидел это время. Я его спрашивал: «Чего ты играешь всяких негодяев? Ты же – герой настоящий». Он понимал суть русского характера и сыграл в «Искуплении» самого себя в обстоятельствах 1945 года. У меня в картинах он только героев и играл. Потом я понял, что Андрей умел потрясающе отстраняется в ролях мерзавцев, умудрялся во все вкладывать ироническую интонацию. Он был простым человеком из Сибири, но выросшим на интеллигентных дрожжах. Он погиб, потому что его это время закрутило: бабки, телевидение, бесконечные сериалы.
- Загнал себя?
- Дело даже не в этом. Андрей, ненавидя наш время, увлекся им. Оно его затянуло. У него не было сил сопротивляться тому, что он ненавидел. То же самое произошло с Валерием Приемыховым, который делал вид, что все в порядке, много играл, а в глубине души страдал. Вот и Андрей по той же причине запирался, исчезал. И в результате все закончилось тем, чем закончилось. Он жил на износ, на излете и выжег себя. Тяжело было Андрею, и мне тяжело. Я не попадаю ни в какие группировки, существую сам по себе. Когда-то киновед Даниил Дондурей сказал знаменитую фразу: «Если вас нет на телевидении, вы не существуете». У меня прямо противоположный принцип: нет тебя в телевизоре, значит, ты существуешь, сохранился, что-то человеческое в тебе осталось. Сейчас нас совсем уж в угол загнали в связи с реформированиями в отрасли. Работы нет. Когда был запас времени – это одно. А теперь его нет. Не надо забывать, что нужно еще как-то и на что-то жить. Не говоря уж о том, что наша работа и есть та энергетика, благодаря которой мы существуем.
Любовь Аркус: «В каждом из нас есть Антон»
- После выхода фильма «Антон тут рядом» о мальчике-аутисте вы взялись за организацию фонда, помогающего таким людям адаптироваться в жизни. Почему? Ведь масса документалистов снимают фильмы, а потом благополучно забывает о своих героях. Встреча с Антоном так сильно повлияла на вас?
- Я боюсь за Антона. И поэтому все, что происходит, идет от страха за родного человека. Боюсь, что когда не будет его папы, не будет меня, Антон останется один. И нужно успеть создать для него и таких, как он, все возможные структуры – неважно, в деревне, городе, где угодно. Мы будем строить селение, где аутисты смогут жить с родителями, а если их нет, то с сотрудниками.
- Вы нашли поддержку со стороны влиятельных людей?
- Я ее нашла, наверное, потому, что нам удалось сказать в фильме главное: Антон – не какой-то другой человек, не инвалид. Антон – это я, ты, он, она, это мы все. В каждом из нас есть Антон. Я встречаю поддержку людей, которые понимают, что этот человек – то же самое, что они, только он не сумел приспособиться. Каждый из нас, помогая Антону, думает и о себе самом, о том лучшем человеке, которого пришлось давить и убивать в себе, чтобы выжить. Все, что происходит со мной, происходит благодаря Антону. Он – главный автор.
- Та ноша, которую вы на себя взваливаете, - трудоемкое, ответственное дело, перекрывающее пути к отступлению…
- Ничего я на себя не взваливаю. Это неправильная позиция. Я благодарна богу за то, что он привел меня к Антону, и моя жизнь получила смысл.
- Вы говорите о духовных вещах, а я о материальной стороне жизни. Надо будет как реализовывать задуманное, строя деревню для таких людей, как Антон.
- Никаких материальных вещей нет. Это все фикция. Существует человек. У него есть конечный срок: от и до, время рождения и время смерти. Смысл его существования в том, что он что-то сделал или не сделал. И милость божья заключается в том, чтобы позволить тебе понять, что ты можешь сделать, а чего нет. Мне дали понять, что я могу сделать. И я это делаю. Это мне оказали огромную милость. А не то, что я на себя что-то взвалила. Я тащила свою жизнь на себе с гораздо большими трудами до встречи с Антоном, чем после нее. Он открыл мне горизонты, которых не было. Он очень много для меня сделал, гораздо больше, чем я для него. Отвечать за это – серьезный труд. Мне повезло, что я могу сделать то, что даст смысл прочерку между датой рождения и датой смерти.
