Дети залезают на пушки, гордо стоящие в ряд вместе с танками, — да повыше. И никто их не сгоняет — и не нужно. Небольшой народный оркестр у навеса с почетными участниками ВОВ исполняет патриотические песни. Ветераны, посильнее закутываясь от ветра в пиджаки с поблескивающими на них драгоценными медалями, смотрят на все это не без слез. Совет ветеранов был приглашен в музей для встречи с врио губернатора Московской области Андреем Воробьевым. Он подъехал к ветеранам на ретро-автомобиле, после чего прошел мимо военных экспонатов, слушая небольшую лекцию об их истории. «Это день памяти и скорби, - начал свою речь Воробьев. - Моя бабушка рассказывала мне, что она чувствовала, когда объявили войну. И вот сейчас, когда мы проходили мимо техники, у одной из пушек стояли женщины, играли дети, и они сказали, может быть оговорившись: «С праздником!». Я подумал, почему «С праздником»? Видимо, у многих наших соотечественников все, что связано с войной, связано в том числе с победой. День противоречивый, но это жизнь. Мне очень приятно, что наши ветераны нашли возможность, время и желание присутствовать здесь. Для меня общение с вами - всегда приятные моменты. Всегда важно уважать тех, кто защищал нашу страну. Сегодня мы возлагали в Александровском саду венки, цветы. Что приятно: очень много молодежи. Они с цветами идут к тем, кто нас защищал. Жизнь продолжается, и нужно идти по ней с высоко поднятой головой”.
Погода, к счастью, не подвела, и вечером в преддверии 175-летия со Дня Рождения Чайковского состоялось «сухое» (но не без напитков покрепче) открытие фестиваля «Подмосковные вечера с Чайковским».
Под тщательным контролем Юрия Башмета симфонический оркестр вместе с оперными певцами и хором готовился исполнить необычную версию оперы «Евгений Онегин».
Почему «Евгений Онегин»? - дирижер повторяет заданный ему вопрос. - Потому что это о любви, и потому что мы гордимся нашим гением (Чайковским — прим. М.Л.). У меня и дедушка, и папа, и мама пели — это самая популярная музыка. Мы просто забыли об этом. А вы сегодня услышите и вспомните «Боже мой, я же знаю это: и эту арию, и эту». Каждое исполнение, в любой трактовке зависит от солистов, дирижера... Я очень рад, что мы оказались именно здесь. Вот как выглядит это усадьба — примерно так все и происходило. Здесь, например, был бал... Это хорошее начало.
А диковинность этого выступления вот в чем: в программе концерта помимо оркестра и певцов заявлено участие актеров. Так и написано: «Константин Хабенский и Янина Колесниченко». На вопрос: «Неужели вы будете петь?» Хабенский отшутился: «Не сегодня». Но Юрий Башмет заметил, что «он еще споет». В итоге актеры «разбавили» оперный шарм речитативными стихотворными вставками, преподнося публике оживленный Пушкинский текст и возвращая переставленные Чайковским акценты на свои места.
- Я буду вести детективную линию, - заинтриговал Константин Хабенский. - Наверное, это человек отстраненный, надеюсь, человек современный. Это, скажем так, будет идти вразрез с тем, как это себе представлял Чайковский, и я буду пытаться поднимать и доносить то, о чем думал Александр Сергеевич. Это очень наглое заявление, но по крайней мере я попытаюсь. Мне очень интересно участвовать в подобных проектах, потому что такое происходит у меня не каждый день и не каждый вечер. Мы достаточно редко встречаемся, а когда встречаемся, нам не наговориться, не нафантазироваться, не напридумываться.
И действительно, Хабенский вел себя по-детективному скрытно. Уходил от камер и назойливых диктофонов журналистов, тщательно выбирая себе места потемнее. Ему только шляпы не хватало. И даже, уже выступая на сцене, Хабенский умудрялся пропадать из поля зрения: по бокам от центральной сцены с оркестром есть два небольших постамента, откуда Константин и Янина, сменяя друг друга, и вещали в массы.
Стройное пение музыкальных инструментов, хор, появляющийся из-за спин зрителей, карета с запряженными в нее лошадьми — публика в восторге. Но не обошлось в этом медовом деле без дегтя. Дело в том, что мероприятие, которому в дальнейшем собираются придать всероссийский, а то и международный масштаб, чтобы зазвать на него еще больше людей, оказалось супер закрытым. И ветераны составляли отнюдь не большую часть публики, которая имела право на стул в импровизированном амфитеатре. А простые смертные — те, кто приехав в Архангельское, пошел на зов музыки, и у кого (почему-то) не оказалось пригласительного — смогли наслаждаться оперой, стоя за «природными» баррикадами из колон архитектурного ансамбля, обрамляющего концертную зону.
