Один из самых частых вопросов к режиссеру: почему для мировой премьеры была выбрана Сербия, а для российской – Крым? Михалков отвечает: «Дело в том, что Сербия – это страна, которая первая приняла наших бегущих, исходящих из страны офицеров, солдат, матросов и казаков. Сербия принимала барона Врангеля с войском. В Сербии упокоились и сам Врангель, и генерал Алексеев, герой Ледяного похода. В Белграде на русском кладбище упокоились тысячи наших воинов. Это и герои первой мировой войны, погибшие там, в боях, и наши эмиграции, бежавшие от красных войска. Почему Крым? Дело в том, что тысячи белогвардейцев уходили именно из Крыма. Они уходили из Одессы. Они уходили из Севастополя. И мы решили, раз они уходят в Сербию – сделать мировую премьеру в Сербии. А потом вернуть их, наших героев, которые не смогли вернуться, вернуть их в Россию и российскую премьеру сделать в Симферополе и Севастополе. Это справедливо. Они оттуда уходили – они туда и вернулись. И это еще раз доказывает и отметает вопрос относительно принадлежности Крыма».
Михалков в своей передаче отвечает и на выпад кинокритики на тему бюджета картины. Режиссер напоминает, что бюджет был потрачен не только на сам фильм, но и на теле-версию «Солнечного удара», состоящую из 5 серий. «Сериал – это не нарезка из того, что не вошло в картину. Это отдельно снятые материалы. Там есть новые линии, есть новые герои, есть новые повороты, в сериале подробнее рассказано о жизни белогвардейцев внутри лагеря, об их взаимоотношениях. Это большая история. Если фильм – это рассказ, то сериал – это повесть, которая в которой с такой же скрупулёзностью прописаны все мельчайшие детали. Поэтому говоря о бюджете картины, мы говорим не только о фильме, мы говорим о стоимости всего проекта – фильма и сериала. Скажу более, что бюджет проекта - это деньги, потраченные на качество. И вот за это качество мы отвечаем головой, потому что все, что мы получали, все, что мы доставали, находили, это все воплотилось на экране. Поэтому я очень рекомендую вам в этом смысле, если вы еще не видели картину, посмотрите, и вы увидите, как все работает», - рассказывает режиссер.
Михалков рассказал также и о некоторых сложностях, возникших в процессе съемок. Дело в том, что в России невозможно было снять сцену на колесном пароходе - ведь именно такая машина необходима в фильме по сюжету. «Первое что мы сделали – мы стали искать колесные проходы. И вот что мы обнаружили. «Ласточка», на которой снимался «Жестокий романс», стоит изуродованная со срезанными ручками, со сбитыми стеклами, по пояс вросшая в землю. Я не понимаю, почему? Вот за эти 20 лет будто бы во многих отраслях нашей жизни гражданская война не закончилась. Какое – то истребительное желание разрушить, порушить, стереть с лица Земли, из памяти все то, чем гордились. Это какое – то поразительное свойство нашего народа», - возмущается Михалков. Режиссер и его команда всё же нашли один колесный пароход – «Н.В.Гоголь» на Северной Двине. Однако снимать на нём «Солнечный удар» было невозможно: съемки проходили в октябре. «В октябре снимать Волгу с детишками, бегающими в матросках и с дамами в легких платьях – безумие. И еще - это единственный пароход. Он один. Он не дает ощущения полноводной реки, которая кишит лодками, барками, пароходами, яхтами. А когда мы спросили можно ли этот пароход, «Н.В.Гоголь» перевести через шлюзы на Волгу или на Оку, нам сказали: «Вы что с ума сошли?». Над ним трясутся и правильно делают. Это их гордость. Это туристический пароход», - рассказывает режиссер. В итоге Михалков был вынужден отправиться снимать Волгу в Швейцарию, на озерах. «Наш отъезд в Швейцарию – это тяжелейшее решение. Плюс к тому, мы должны были привести около ста фур в Швейцарию для того, чтобы строить там пристань, для того, чтобы строить там фоны русских городов больших и маленьких. Т.е. нам пришлось русский мир перевозить туда. Это очень и очень трудоемко. Но, когда мы его создали, и на берегу Женевского озера появилась пристань Дологово или Поволжск, мы начали получать письма от местных жителей с просьбой оставить им декорации, потому что они настолько вписались туда, и местные жители хотели бы, чтобы декорации стали туристическими центрами для их кантона, приносили бы им какую – то прибыль. Но, мы не смогли этого сделать, потому что весь этот лес, который мы использовали в Швейцарии, мы разобрали, опять погрузили, увезли в России. И из него уже строили декорации в Одессе», - добавляет режиссер.
По словам Михалкова, именно благодаря такому скрупулезному подходу к съемкам, ему удалось создать по настоящему качественное кино. «Мне интересно создавать мир. Если вы возьмете любого человека из массовки на дальнем плане, выведете на главный план - он ложится идеально туда, потому что об этом думают, потому что на это уходят деньги. Чтоб вы понимали, дорогие зрители, качество картины – это возможность как можно дольше показывать общий план, где зритель может сам рассмотреть все. Если он сделан качественно – на это потрачены деньги, значит, не стыдно, значит, там нет той халтуры, которая очень часто, бегло и снисходительно мы наблюдаем в разных картинах. То, что делали мы и наша команда: художники, гримеры, костюмеры, операторы, - все они работали на качество», - резюмирует режиссер.
