Пога уверен, спокоен, естественен, по сути, он рожден для дирижерской профессии; публика была очарована «несочетаемым дуэтом» изящного и легкого в игре Морка с сильной и жесткой энергетикой маэстро Пога. В программе был Первый концерт Шостаковича для виолончели с оркестром и Симфония №4 «Итальянская» Феликса Мендельсона... От контакта дирижера с оркестром проистекает очень многое, если не сказать всё: неоднократно слышал, что «оркестру удобно находится в руках Андриса», он умеет дать понять, что, беря на себя всю ответственность за исполняемый опус, одновременно открывает свободу каждому оркестранту, что и было ярко продемонстрировано на симфонии Мендельсона.
Пога всегда убедителен, оставляя, впрочем, публике «открытый финал» в трактовке, когда из мендельсоновского умиротворения произрастают какие-то неожиданно современные и динамичные ритмы, и это — на материале, написанном почти 200 лет назад! «Был воскресный день, — писал Мендельсон, пребывающий в восторге от путешествия по Италии в 1830 году, — со всех сторон куда-то шли люди с цветами, разодетые в пестрые южные наряды; мимо летели кабриолеты, впрочем, многие мужчины ехали в церковь на ослах; кто-то не ехал никуда — на почтовых станциях постоянно встречались группы праздных гуляк в самых невероятно-ленивых позах...». Через финальную сальтареллу (известный итальянский танец, вплетенный Мендельсоном в ткань симфонии) Пога, держа в напряжении публику, подбирается к кульминации — минорной по форме, и очень светлой по сути... Браво, Андрис!
С Андрисом (Главным дирижером Национального симфонического оркестра Латвии) мы недавно пересекались в Европе, где в беседе поднимали разные насущные темы, в том числе тему переориентации знаменитого парижского зала «Плейель» (о чем судачат многие музыканты) с академической музыки на французский шансон и эстраду, и одновременное открытие нового шикарного филармонического зала в одном из рабочих кварталов Парижа.
— Это такой европейский мейнстрим, — говорит маэстро Пога, — новые концертные залы стараются открывать в тех местах, где культуры никогда прежде не было. В порту Гамбурга, например, тоже создали новый зал... этакие деградировавшие районы, где не очень приятно находиться туристам, но как иначе эти районы развивать?.. Новая культурная инфраструктура всегда очень важна.
— Как вам ваше основное место работы — Национальный оркестр Латвии?
— Я там главный дирижер с ноября 2013-го. Об оркестре я должен заботиться каждый день. И не только дирижировать некоторым количеством концертов, но и все время планировать, думать — каких дирижеров пригласить, каких солистов, какой репертуар... это очень интересно для меня, тем более, что Латвия — моя страна, и быть главным в своем оркестре — это проявление патриотизма. Это важно. Но, помимо латвийского, я выступаю со многими другими хорошими оркестрами Европы, Америки, Азии: сейчас уже верстается сезон 2016-17 годов.
— Говорят, для европейских оркестров наступили трудные времена (особенно, в Голландии), — затраты на культуру сокращаются...
— Бюджеты, действительно, сокращаются. Кризис 2009 года и так подкорректировал музыкальный рынок, а сейчас ситуация только усугубляется. Оркестры не могут выжить без дотаций из бюджета, а потому становятся очень уязвимыми в момент финансовых потрясений. Приведу слова известного венгерского дирижера Ивана Фишера, который вообще считает, что «классическая форма симфонического оркестра, которую мы знаем свыше 150 лет (с середины XIX века), в ближайшее время (5-10 лет) будет меняться». Как это будет — мы пока не понимаем. Но ясно одно: мы должны быть открыты к новым формам, несмотря на то, казалось бы, что оркестр как таковой — это очень консервативная субстанция. Но эта модель поменяется, и не понимать это невозможно...
— Можно ли предположить, что канут в Лету постоянные оркестры, а им на смену придут некие составные, фестивальные?
— Я так не думаю, поскольку именно большие постоянные оркестры держат традицию, держат репертуар... другое дело, им нужно думать как адаптироваться в современной высокотехнологичной среде. Ведь молодое поколение уже видит прежние музыкальные формы в несколько ином качестве. Это очень большая загадка — как оркестры войдут в новую реальность.
— Сколь живуча система виртуальных залов, когда отдельные концерты ты можешь смотреть в онлайн-трансляции на планшете или в специальном зале?
— Это очень правильное направление, причем, первой здесь была Берлинская филармония, открывшая виртуальный зал. Теперь очень многие делают прямые трансляции с хорошим звуком, и за этим будущее. Но все-таки планшет не сможет передать ауру великих концертных залов мира... которые, я уверен, переживут не только наше поколение.
