На сцене вновь отстроенного зала, получившего название «Стравинский» – вся команда «Геликона». Сегодня – их 600 человек, включая 120 оркестрантов и 60 хористов. 25 лет назад, когда театр возник, их было всего 30. За эти четверть века (в своем историческом отреставрированном и реконструированном здании «Геликон» открыл 26-ой сезон) театр почти ни разу не сыграл у себя дома в адекватных условиях. Ну да, были какие-то спектакли на чужих площадках – в Большом театре, в Кремлевском дворце, были гастроли, где геликоновцы могли почувствовать себя настоящей оперной труппой, но в Москва все эти 25 лет приходилось играть и петь черт-те как: без оркестровой ямы (!!!), без нормальной акустики, без глубокой сцены… И при этом удавалось создавать замечательные спектакли, растить прекрасных солистов, которые блистали и продолжают блистать на лучших мировых оперных сценах. Но при этом снова и снова возвращаются в родной «Геликон» к своему руководителю Дмитрию Бертману. И он за это время повзрослел, стал одним из самых востребованных в мире оперным режиссером, первым, кто в начале 90-х открыл для российских зрителей режиссерскую оперу и при этом не превратил ее в «режоперу». Бертман вообще много чего открыл для нашего зрителя: например, вернул утраченную в СССР практику исполнения опер на языке оригинала. Начал использовать электронное табло с переводом. Сегодня это табло устроено оригинальнейшим образом – не так, как у всех: не над, а под сценой, на бортике оркестровой ямы. Это очень удобно – не нужно отвлекаться от сценического действия. Зал «Стравинский» расположился на месте бывшего внутреннего двора. Он сохранил элементы аутентичной архитектуры (крыльцо в стиле «русский модерн», башенку), но при этом демонстрирует фантастическую акустику. На нее работает все: тяжеленный 70-тонный потолок с хрусталиками Сваровски (рабочие в качестве подарка театру выложили на нем созвездие, которое реально было в небе в день 25-летия театра – 10 апреля 2015 года), пол с воздушной подушкой и особые кресла. И даже уникальные люстры в форме геликонов, меняя угол наклона, корректируют акустические условия в зависимости от специфики спектакля или концерта.
Зал, в котором когда-то «Геликон» играл свои спектакли – теперь он называется «Белоколонный», - тоже приспособлен к театральным проектам. Ныне он – современный трансформер. Есть и совсем маленький зал, названный в честь Бориса Покровского. Он предназначен для камерных проектов театра.
Поражаясь новым технологическим возможностям «Геликона» (суперсовременное световое оборудование, колосники, подвижная оркестровая яма, поворотный круг, подъемно-опускные плунжеры и прочая крутейшая машинерия), хочешь увидеть все это в действии, да еще на службе у прекрасных певцов и музыкантов и талантливых режиссерских замыслов. И такой шанс будет уже 14 ноября, когда театра представит свою первую премьеру сезона - оперу Римского-Корсакова «Садко». Сказочно-былинный сюжет про подводное царство дает массу возможностей для постановочных чудес. Ну а старым спектаклям предстоит серьезный апгрейд: новые декорации для большинства спектаклей, ютившихся до сих в конференц-зале на Арбате, уже готовы.
