По городу расклеили объявления о мероприятиях в память о 96 гражданах Польши, погибших в авиакатастрофе под Смоленском в апреле 2010 года. Среди них — президент Лех Качиньский с супругой, видные политики, высшее военное командование страны. Ранняя утренняя месса в одном из костелов Варшавы начинала траурные акции. Ближе к вечеру на площади Пилсудского, напротив уходящей в небо черной мраморной лестницы, имитирующей трап самолета и поставленной в память о жертвах авиакатастрофы Ту‑154, открыли памятник президенту Качиньскому. Уже накануне люди приходили туда с цветами. Сам памятник не затянули полотнищем от любопытных глаз, как принято. Королевский тракт оградили металлическими щитами, которые к 11 ноября все-таки убрали. Продавались и раздавались (кому как повезет) повязки и розетки с цветами национального флага в духе первомайских. Гуляющих угощали гороховым супом и чаем из военно-полевой кухни. На Замковой площади выступал духовой оркестр. В Варшаву съехались люди со всей Польши, множество иностранцев, жаждущих оказаться свидетелями 100‑летия независимости.
Российский фестиваль открылся за пару дней до юбилейных торжеств «Историей одного назначения» Авдотьи Смирновой, где граф Лев Толстой выращивает диковинных японских свиней, заводит дружбу с юным столичным поручиком Колокольцевым и пытается спасти от казни униженного полкового писаря, доведенного до такой степени отчаяния, что дело дошло до рукоприкладства. За пощечину старшему по званию грозит трибунал. Картину Смирновой в Варшаве представлял отличный польский актер Лукаш Симлат, сыгравший едва ли не лучшую роль в этой далеко не бесспорной картине.
Так случилось, что за день до открытия фестиваля не стало выдающегося художника наших дней Оскара Рабина. Документальная картина о нем — «Оскар» Евгения Цымбала и Александра Смолянского, участвовала в неигровой программе «Спутника» и была показана через день после его ухода. 90‑летний Оскар Рабин по воле судьбы умер 7 ноября — в красный день календаря, олицетворявший многие годы рождение советской страны, из которой и был выставлен. Сами авторы говорят, что их фильм о ненасильственном сопротивлении злу и о человеке с кистью, победившем советскую систему, не будучи борцом.
На экране Рабин рассказывает, что его мать — латышка, а отец — еврей. На вопрос, российский он художник или французский, отвечает, что советский. Судьба складывалась трагично, а он был светлым человеком вопреки всему. Тому, что в 14 лет остался сиротой, работал где придется, чтобы прокормиться. Рабин рассказывает, как выдавал грузчикам накладные на железной дороге, жил в бараке. Он находился под домашним арестом, пережил на десять лет жену — художницу Валентину Кропивницкую и трагическую смерь сына уже в Париже. В картине возникает польский след. Даже о смерти «друга поляков Сталина» свидетельствует хроника того, как миллионы поляков разделили скорбь советского народа. В фильме использованы кадры, снятые в дни Всемирного фестиваля молодежи и студентов, проходившего в 1957 году в Москве и ставшего глотком свободы, выступление Сергея Михалкова, критикующего капстраны. Но самые удивительные и смешные относятся к 1959 году — открытию выставки американских художников, где советские люди впервые попробовали кока-колу. Рабин не раз изображал разложенную на газете «Правда» селедку, словно закопченную рыбу в антураже советской эпохи. По совпадению на фестивальных постерах, украшающих сейчас улицы Варшавы, изображена красавица в кокошнике (польская, не русская модель), а на шее у нее лежит то ли щука, то ли селедка сказочно-бирюзового цвета.
Рабин и его коллеги вспоминают, как выбирали в 1974‑м место для выставки, вошедшей в историю под названием «бульдозерная», как их хватали на пустыре и тащили за волосы, а картины погибали под колесами самосвалов. Оскар Рабин повис на ноже бульдозера и мог погибнуть, если бы не американский журналист (между прочим, женатый на бывшей русской колхознице). Американскому корреспонденту выбили тогда зубы, так что пришлось ставить новые в Финляндии. Рабин — изумительный рассказчик. Именно он лучше всего комментирует события, а закадровый текст — весьма неудачный. Рабин вспоминает Хрущева, которому не понравилась пресловутая «голая Валька» — «Обнаженная» Фалька. Вам нравится Запад? Пожалуйста! — вот уж это Рабин сполна испытал на себе. Кому из высокого начальства могли понравиться его «Котлетная» и винные и водочные бутылки выше домов. «Помойку №8» Рабину не разрешат вывезти за пределы СССР, когда в 1978‑м его в приказном порядке отправят в туристическую поездку на Запад. А эмиграция, по словам художника, в те годы была репетицией смерти.
«Восточный фронт» Андрея Осипова, показанный в Польше, основан на трофейных киноматериалах, снятых немецкими фронтовыми операторами в СССР в 1941–1943 годах. В течение часа режиссер отвечал на вопросы польских зрителей, рассказывал, как искал хронику в двух подмосковных киноархивах, которые потом пришлось освобождать от пропагандистских текстов, подбирать музыку. Получилась поразительной силы картина о буднях немецких солдат. Были бы средства, можно было бы поработать в мюнхенском киноархиве, где хранятся кадры, снятые не фронтовыми операторами, а простыми немцами. «Я работал в архивах и чувствовал себя археологом. Хотелось показать войну глазами немецких солдат, а через них рассказать о нас, о том, как мы победили непобедимую махину фашистской Германии. Это все еще очень острая тема для России и Польши. Мне хотелось поговорить о ценности человеческой жизни и трагедии немецкой нации. Не могу понять, как высокоинтеллектуальная нация Гёте и Бетховена пошла за одним безумцем. Это фильм о необратимости наказания». Андрей Осипов не любитель раздувать пожар. Он никогда и нигде не упоминал о том, что сопровождало выход «Восточного фронта» в России. Между тем, когда фильм смотрели на фестивалях по всему миру, по настоянию Военно-исторического общества была сделана вторая версия картины, условно говоря, для школьников, где закадровый текст комментировал происходящее на экране, которое не нуждается в сопроводительных замечаниях, поскольку кадры говорят сами за себя. Хорошо хоть выдали прокатное удостоверение и оригинальной версии — выдающемуся произведению нашей документалистики.
В игровом конкурсе участвует полнометражный дебют «Пустота» выпускника казанской киношколы Павла Москвина. И это первый выезд молодого режиссера в Европу, и первый показ его фильма за пределами России. Главный герой, которого сыграл актер из Казани Булат Минкин, возвращается с чеченской войны. Его преследуют фантомы прошлого, превращая жизнь в ад. Павел Москвин говорит, что снимал кино об искуплении грехов, вере и внутренней пустоте, об отце как о Боге. Голосом Бога говорит на экране Александр Яценко. Павел — родом из Альметьевска. «Это город в Татарстане, — объяснит он польским зрителям. — Мне хотелось рассказать, как татары воспринимали те события в отличие от русских. Я не собирался показывать, что русские плохие. Я сам наполовину русский, на четверть татарин и украинец. Меня пугает национализм даже не в таком большом государстве, как Россия, а на маленьких территориях. Но фильм не про это». В кадре звучит диалог татарина (его так и называют сослуживцы) и чеченского парня о вере. Оба — мусульмане, но по разные стороны баррикады. Польские зрители нашли в «Пустоте» аллюзии с Донбассом, интересовались тем, посылают ли татар служить в Чечню. После двух показов звучали вопросы о крымских татарах и многие ли из них получили российские паспорта. Кто-то удивился тому, что татары Поволжья и крымские татары — разные народы. Павел Москвин ответил про Донбасс: «История циклична. Специально я ничего такого не закладывал. А мне говорили, что я снял неактуальный фильм». Средств на его окончание катастрофически не хватало, пришлось обращаться к Александру Сокурову, поддерживающему молодых. Но он раскритиковал сценарий «Пустоты», похвалив главного героя и операторскую работу. В общем, не помог, поскольку фильм был фактически готов и кардинально что-то изменить в нем было невозможно.
