Примерно две трети «Дегенерации» оказались обозревателю «МК» знакомы. Все это показали еще год назад в Париже, где можно было смотреть киноматериал, законченный и рабочий, в вольном порядке, переходя из зала в зал, погружаясь в инсталляции, прогуливаясь по анфиладе коммунальных квартир. Теперь все перемонтировали и сложили в нечто целое. Хотя все относительно, а драматургия — слабое звено мегапроекта.
В кадре появится советский физик и лауреат Нобелевской премии Лев Ландау — полупарализованный, старый, похожий на шамкающего Брежнева. Он уже не говорит — это делает за него жена Нора (в реальности Кора). Но народ к академику тянется, приходят молодые ученые, стоят у его ложа, как у гроба. Дау (домашнее прозвище, ставшее в фильме единственным именем героя) присутствует на институтских заседаниях, как кукла. Молодого Ландау сыграл греческий дирижер Теодор Курентзис, а возрастного — какой-то пожилой человек, и многие зрители пребывают в сомнении: кто перед ними — незнакомый старик или все-таки Курентзис с килограммами грима?
Деятельность секретного советского института, где все и происходит, можно свести к формуле «выпили-закусили». И все это странно. Где светочи науки? Чем они занимаются? Хотя мы видим эксперименты по выявлению сверхспособностей человека. Но в первых рядах на собраниях сидят одни гебисты, люди из «первого отдела», а также из подсобки, вроде уборщицы Степановны, которая вместо того, чтобы убирать в буфете, выпивает и веселится (тут ей отведено совсем мало экранного времени, а на парижских показах это была одна из самых роскошных героинь, которой храбрости придавали градусы).
Новым руководителем института назначают человека из госбезопасности. Им становится мучитель буфетчицы Наташи из фильма «DAU. Наташа», участвовавшего в основном конкурсе Берлинале. Там садист заставлял главную героиню садиться на коньячную бутылку в застенках КГБ (сцена, кстати, весьма деликатная, страшилки вокруг нее сильно преувеличены).
Как и в «DAU. Наташе», буфет в «DAU. Дегенерации» становится главным местом событий, меняется только буфетчица. А исполнительница роли Наташи — непрофессиональная актриса Наталья Бережная — присутствует только в зале в качестве зрителя.
Проект создавался около 12 лет, и видно, что за это время некоторые герои сильно изменились. В частности, Владимир Ажиппо в «Наташе» и «Дегенерации» — словно два разных человека. Его герой, генерал КГБ, на своем новом посту зачем-то делает странные признания, вспоминая о пытках, свидетелем которых он был. Например, рассказывает, как напильником людям стачивали зубы. Зачем об этом рассказывать иностранцу, да еще и через переводчика, коим выступает сотрудник института, светоч науки в исполнении реального математика Дмитрия Каледина, который не стал даже менять свое имя в картине?
Пожалуй, только он да физик Никита Некрасов напоминают о том, кто такие ученые. Пара других погоды не делает. Научной мысли с экрана не считать. Зритель видит загульный и похотливый народ, который пьет и закусывает, разлагается на глазах у честного народа. И тут появляется такой человек, как Ажиппо, чтобы положить конец всей камарилье. Дело свое он хорошо знает. Актер и сам был тюремщиком.
Фильм снят в эстетике 1990-х, куда более дремучей, чем в те самые времена, когда работал Балабанов, и в кино хлынул поток случайных людей с деньгами. Современных людей Хржановский пересаживает в другую эпоху, и они тащат за собой сегодняшние сленг и привычки — то, чего в 60-е быть не могло. Новая почва так и остается для них чужой. А уж финальные сцены с участием бравых неонацистов во главе с Максимом Марцинкевичем по прозвищу Тесак, которым будет дано задание от КГБ уничтожить институт со всеми его сотрудниками, явно не из 1968-го. Эти современные ребята — люди совсем иной эпохи. Они хладнокровно расправятся со всеми институтскими сотрудниками, а перед этим на их глазах отрежут голову свинье, выпотрошат, зальют кровью ковер… Смотреть невыносимо, и непонятно, зачем доводить все до такой бессмысленной жестокости. Кино имеет другие мощные средства воздействия. Во время этой зверской сцены теперь вспоминается документальная картина «Гунда» Виктора Косаковского, показанная в новой программе «Столкновение», где режиссер делает свинью почти человеком, женщиной, переживающей за своих детей. Илья Хржановский людей превращает в свиней и тварей — только не божьих, а дьявольских.
17-летний сын Дау, которого здесь зовут Денис, — человек с особенностями развития. Вместе с родителями он живет в институте в привилегированных условиях. Дениса сыграл музыкант и композитор Николай Воронов, известный по хиту «Белая стрекоза любви», которого постоянно склоняют в Сети, обвиняя в том, что от славы у него поехала крыша. У младшего Дау намечается роман с домработницей, и за пределами фильма остался его роман с собственной матерью, по мемуарам которой формально и снят весь проект. Ее сыграла единственная в этом фильме профессиональная актриса Радмила Щеголева — участница телешоу Верки Сердючки, из которой, как рассказывают, «выколачивали актерство».
В целом принцип погружения зрителя — «сиди и смотри» — сработал. Многие кадры затягивают как в воронку, даже те, где ничего особенного не происходит. Как у Чехова: «Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».
