17 мая исполнится 200 лет со дня рождения историка С.М.Соловьева. Но что мы знаем о нем? Из семьи священника, профессор кафедры русской истории и ректор Московского университета, главный его труд, который он писал почти три десятилетия – «История России с древнейших времен». Каждый год с 1851-го выходило по одному тому «Истории», а последний, 29 том (о царствовании Екатерины II до 1775 года) вышел уже после смерти автора в 1879-м.
Свой кропотливый труд, основанный на летописях и других архивных первоисточниках, Соловьев начал спустя четверть века после смерти Карамзина, которому Александр I даровал звание российского историографа. Написанная им в подмосковной усадьбе Остафьево «История государства Российского» охватывала историю Руси с древнейших времен до Смутного времени. История нашей страны не менее интересная и важная, чем мировая история, считал Карамзин, и его труд пользовался огромным успехом у современников. Он содействовал обращению умов к изучению отечества и сам Пушкин нашел в ней материал для своей драмы «Борис Годунов», посвятив ее гению Карамзина. Критики упрекали его в излишнем, как им казалось, консерватизме и укоряли его тем, что исследуя историю верховной власти, самодержавия, тот «пренебрегал историей простого народа».
Народу, а точнее – образованной и просвещенной его части требовалось не просто рассказать, но и объяснить события прошлого. Этим и занялся Соловьев.
Он доказывал, что История России – это не просто история самодержавия, а история всего народа. При этом государство с органами власти – это естественный продукт народной жизни, и отделять одно от другого совершенно нельзя. Сергей Соловьев не считал себя западником, считавшим приемлемым для страны только европейские лекала развития. Он не был и славянофилом, говорившим о том, что России предназначен свой особый путь. Он стал примирителем между старыми и новыми подходами в истории, заявив о том, что формирование и развитие и государственного, и общественного быта были одинаково необходимы.
Его примиряющая роль касалась многих острых тем в истории России, по которым не было единого мнения и подхода. Взять, например, отношение в середине позапрошлого столетия к Петру I и его деяниям. Одни видели в его реформах пробуждение России, другие – навязанные силой чуждые формы, сбившие страну с правильного исторического пути. Одни считали его великим реформатором, другие – великим несчастьем.
Соловьев назвал оба этих подхода неисторическими – деятельность исторического лица нельзя отрывать от жизни народа. Эпохе петровских преобразований он посвятил шесть томов своего труда, сделав вывод о том, что эти реформы были подготовлены всей предшествовавшей историей, и что наряду с Петром I, совершившим подвиг преобразований, подвиг совершал весь народ: «никогда ни один народ не совершал такого подвига, какой был совершен русским народом в первую четверть XVIII века».
Получается, что Соловьев впервые из историков раскрыл уникальную способность народа нашей страны к совершению подвига. Самый наглядный для нас, ныне живущих – подвиг народа, совершенный в годы Великой Отечественной войны.
Даже в современном мире далеко не все страны могут создавать картину своего прошлого самостоятельно. В этом праве Соловьеву отказывали современники. «Едва ли в наше время можно писать историю России. История есть окончательный плод какой-нибудь эпохи... Наше время есть время исследования, изысканий, приготовительной обработки», - критиковал Соловьева славянофил Аксаков. Однако Соловьев вслед за Карамзиным лишь укреплял исторический суверенитет России. При этом он замечал и фиксировал хорошее в истории страны, но не вымарывал то, чем гордиться не следовало. Делал выводы и выносил уроки. «Ученый со строгой, хорошо воспитанной мыслью», - называл его Ключевский. – Черствой правды действительности он не смягчал в угоду патологическим наклонностям времени».
Жизнь имеет право задавать вопросы науке, считал Соловьев, а наука обязана отвечать на вопросы жизни. При этом жизнь не должна поучать науку, но должна учиться у нее. Ну а мы продолжаем учиться у Сергея Михайловича – яркого ученого-историка, изменившего само время.
