Ирина Евтеева не только рисует на стекле и снимает кино. Она - еще и профессор, возглавляет кафедру кинофотоискусства в Санкт-Петербургском государственном институте культуры. Мы успели поговорить перед предзащитой ее студентов, проходившей в режиме онлайн.
- Вы рассказывали «МК» о замысле своего фильма по произведению Велимира Хлебникова «Ка», когда приезжали на Московский международный кинофестиваль с картиной «Арвентур». Неужели пять лет ушло на его создание?
- Немного меньше. Картина состоит из двух частей. Первой мы снимали ту, что стала в фильме второй. Изначально она называлась «4Ка». Но потом я подумала, что это будет слишком смешно. Все решат, что речь о цифровом формате 4К. В итоге назвали ее «Ка, или Творение Велимира Хлебникова». Закончили мы ее в 2015 году. Вторую часть «Медлум и Лейли» я начала делать в 2017 –ом. Две части связывает то, что Хлебников пока ходил по полям сражений со своим Ка, куда-то улетал, постоянно думал о том, что должен создать поэму «Медлум и Лейли». Именно так она у него называлась. Обратите внимание, что перевод поэмы «Лейли и Меджнун» персидского классика Низами был сделан через тридцать лет после смерти Хлебникова. Так что Низами он не читал. Как к нему прилетела эта легенда? Сказать сложно. У него возлюбленные встречаются на небосводе как звезды – западная и восточная. По сказанию, которому полторы тысячи лет, и которое у каждого восточного народа имеет свою интерпретацию, Лейли выдают замуж за нелюбимого. В нашей фантазии на тему поэмы Хлебникова муж – это царь и воин, а ему она предпочитает бедного поэта. В этой части снимаю шляпу перед Параджановым. Я и не думала, что его «Цвете граната» на самом деле – история Лейли и Меджнуна. Лейли все по-разному описывают: как красавицу и как уродину. Но это неважно. Для поэта она была самая главная.
- Ваш главный герой - Хлебников?
- Нет. Скорее Поэт с большой буквы, наделенный чертами Хлебникова. Можно сказать, лирический герой, что дает ему возможность говорить от первого лица. Поэт не сидит за столом, он не только описывает творимую им жизнь, но сам в ней участвует. Его собеседниками становятся его же персонажи. «Председатель Земного Шара», философ и поэт Хлебников был совершенный ребенок в жизни. Он набивал рукописями наволочку, спал на них. В его дневниках есть очень характеризующая его фраза: «Нельзя, плывя против течения, искать у него поддержки».
- - Главную роль сыграл артист БДТ Владимир Кошевой, с которым вы уже работали. Почему выбрали именно его?
- Он тонко чувствует. Я его вижу романтиком, хотя мало кто воспринимает его таким, судя по ролям, какие Володе предлагают в кино. Мне жаль, если его визуальную пластическую доминанту будут находить в отрицательных ролях. В спектакле Валерия Фокина в Александринском театре он играет роль молодого Сталина. Володя - человек очень интересный, тонкий лирик. Стихи Хлебникова он сразу же продекламировал. Не всякий смог бы. Как всегда мы быстро снимали. Было это перед Новым годом, закончили 30 или 31 декабря. Володя на площадке присутствовал всего два дня.
- Но за кадром все это время происходила большая и длительная работа и подготовка?
- Благодаря показу фильма «Арвентур» на ММКФ, я побывала на разных фестивалях от Калькутты до Владивостока и Сахалина. Все эти путешествия потом послужили местами действия для моего фильма. Я постоянно хожу с камерой наперевес и сочиняю некоторые вещи. Раскадровки, рождавшиеся в моей голове, «опредметились» в определенной среде, которая мне интересна. Я залезала в водопады, пробиралась по отвесной стене, и чтобы не свалиться, держалась за штатив и камеру. Приходилось ночью перешагивать через что-то непонятное, встречать на пути, чуть ли не леопардов. Сама удивляюсь своему героизму. В Казахстане по диким тропам со мной отправилась одна девушка, а где-то за перевалом нас ждал художник фильма «Игла». Так что среда обитания у меня была подобрана до того, как я стала снимать. В моей технике это очень важно. Я могу набрать необходимое изображение, которое раньше мне приходилось искать «среди чужих», в научно-популярных фильмах. С одной стороны я вроде бы профессионально снимаю, но с другой – работаю почти на любительской основе.
- Техника в новом фильме примерно такая же, как в предыдущих картинах?
- Не совсем. «Арвентур» мы уже снимался на цифру. Теперь есть возможность увидеть на компьютере то, что получается, проанализировать определенные ходы, цвет, движение. Мне легко было делать прозрачный слой героев. Вместо кинопроекторов мы использовали видеопроекторы. ««Медлума и Лейли» я делала на зеленом фоне. Мне это очень не понравилось. Поняла, что какие-то вещи надо все-таки снимать на черном фоне, чтобы избежать плоскости, поскольку это предполагает совершенно другую технологию соединения персонажей. Изображение в нашем фильме напоминает персидскую миниатюру.
- Что же с вашим одиноким поэтом происходит?
- В двух словах и не скажешь. Поэт и его Ка путешествуют в разных временах и пространствах, оказываются в Lревнем Египте, среди людей-птиц, на полях сражений Первой мировой войны. И все это время Поэт сочиняет поэму «Медлум и Лейли». Как и в сверхповести «Ка», у нас встречаются четыре воплощения душ миротворцев: Ка Эхнатона, Ка Ашокья (у Хлебникова - Ашока), Ка великого могола Акбара, к которым присоединяется Ка Хлебникова. Они собираются, чтобы ускорить приход книги единой. И она приходит как свиток, великое слово против войны. В конце своей повести Хлебников писал, как в его питерскую квартиру приходят четыре Ка и передают Поэту свиток, который оборачивается Лейлой. Она называет Поэта своим Медлумом. Так заканчивается наш фильм. За столом сидят и пью чай четыре Ка, Лейла и Поэт.
- И опять ваши герои заговорят на разных языках?
- Начинается фильм с языкового смешения. Слова о том, что любовь сильней всего, как бы ее не убивали, звучит на разных языках. Это арабская, армянская, персидская, русская речь Хлебникова. Наши персонажи разговаривают на нескольких языках. В мире Хлебникова можно одновременно быть в настоящем, прошлом и будущем. А пространство – тоже не простая вещь. У нас он встречается с художником Филоновым, и тот говорит: «Я тоже веду войну, только не за пространство, а за время – я сижу в окопе и отымаю у прошлого клочок времени».
- Как всегда идете нетривиальным путем.
- Тривиальный путь для меня слишком затратный. Я же снимаю почти без денег. Но мне дают возможность работать, а это дорогого стоит. Я уже другую картину успела сделать. Рисовала ее на замороженных стеклах. За этой работой меня и застал коронавирус.
