— Как вы планируете встретить юбилей?
— Надеюсь, в кругу семьи. После недавней травмы соблюдаю осторожность, пытаюсь заживить треснувший позвонок. Готовлюсь встретить своих американских друзей из разных городов, гостей из Германии, России, Азербайджана и других стран.
— В наше время всех соберете? Невероятно!
— У меня 50 замечательных друзей, которых надеюсь увидеть 8 августа. Могу дать список. Многих из них вы хорошо знаете. Но я никого не собираю. Сейчас трудно с визами и билетами, самолетами и поездками, но многие все равно приедут. В Москве бы собралось человек 500. На 70-летии так и было — 480. Весь мир был. Мой брат Миша привел лошадь, на которой я выезжал.
— Что с тех пор примечательного произошло с вами помимо потрясений, которые все мы переживаем?
— Мы слишком давно и хорошо друг друга знаем, чтобы беседовать о параллельных реальностях в то время, когда истинная реальность совсем не веселая. Я живу в Нью-Йорке у своей дочки. Недавно побывал в Москве, где меня неожиданно пригласил на съемки своего 16-серийного фильма Андрей Кончаловский. У меня там маленькая роль — играю владельца газеты по фамилии Слуцкий. События происходят в начале прошлого века, в разгар революции 1905 года.
— Наша редакция располагается на улице 1905 года. Так что вы наш человек. Мы недавно писали о том, как вы вручили «Нику» Александру Ширвиндту.
— Мы задолжали «Нике» за 2021 год, поскольку не проводили торжественных церемоний. А теперь хотим сделать видеоотчет под названием «Отдать долги» и в таком духе показать наших лауреатов на съемочной площадке, отдыхе, всем вручить награды. То есть не к нам ждем в гости все флаги, а сами все флаги развезем. Шурику Ширвиндту вручали «Нику» на сцене Театра сатиры, где шел спектакль с его участием. По-моему, получилось симпатично. Андрон Кончаловский был красивый, в галстуке. Ширвиндт был в парике.
— Вы откладываете церемонии «Ники», не проводите голосования по итогам последних лет. Каковы перспективы у первой кинематографической премии страны?
— «Ника» придумана для счастья, радости и правды, и, чтобы ни в чем не погрешить, мы пока придумали тот формат, о котором я вам рассказал. Может быть, весной удастся вернуться к привычной церемонии вручения.
— Нет ощущения, что в наши тревожные дни «Ника» себя исчерпала, как и другие премии в области искусства?
— Нашей премии 36 лет, и она ни разу не солгала, хотя тяжело идти по бездорожью первыми. Но мы пока продолжаем двигаться вперед. Нам всегда было нелегко, но 36 — почтенный возраст, и мы его достигли. «Ника» сможет распахнуть свои ворота только тогда, когда у людей будет тепло и хорошо на сердце, чтобы они могли поздравить друг друга и порадоваться. Таким должно быть все, чем мы занимаемся.
— Один только Никита Михалков неутомим, вручает и вручает «Золотых орлов», словно ничего вокруг не происходит.
— Он во всем молодец. Все успевает. Особенно увлекателен его «Бесогон». Только кино не успевает снимать, но думаю, что еще снимет.
— Дом кино хочет снести.
— Места же мало. Надо сносить памятники архитектуры с красивым украшением внутри (витраж Фернана Леже. — С.Х.) вместо того, чтобы отремонтировать. Проще снести. О чем мы вообще говорим?
— Так это же часть вашей жизни — дом, который вы возглавляли многие годы.
— Да, это моя жизнь, но, к сожалению, там загажены углы, в них специально заброшен мусор, чтобы пожарная команда дала разрешение на снос. Есть мечта у человека построить там доходный дом. Пусть строит. Что я могу сделать? Кто только не боролся за сохранение этих стен…
— Жизнь у вас разнообразная, в Баку и Москве. Чем вы только не занимались: депутатом были и психиатром, изучали природу гипноза, диссертацию написали, кино снимали, спектакли ставили… Какой период самый продуктивный?
— Съемки и постановка спектаклей всегда были у меня на первом месте. Общественная работа тоже важна, потому что она ради людей. Начиная с 9-го класса я старался делать то, что мне хотелось, и то, что получалось. КВН — тоже замечательный период жизни. Я поставил в детском театре Далласа мюзикл «Дракон», о котором мало кто знает. В Москве он не шел, но был на моей родине, в Баку.
— На русском языке?
— На русском, а в Америке — на английском. Я многое мог бы рассказать, но это будет большой разговор про жизнь, получится целая книга. Времени не хватит.
— Вы всегда активно работали, а как же ваша семья? Она не была обделена вниманием?
— Никогда я ее не обделял, потому что она мне бесконечно дорога. Сегодня я рядом с внуками и безумно этому рад. Никогда у меня такого времени не было (как в кино, на этих словах в комнату заходит внучка Юлия Гусмана. — С.Х.). А вот и моя внучка пришла. Ей шесть лет, и ее записали в лагерь карате. В ней столько энергии, что она одновременно может заниматься балетом и карате.
— Здорово, что вы рядом, не разбросаны по миру.
— Я же старорежимный человек из Баку. Мы живем всей семьей, стараемся быть вместе.
— Ваша жизнь в Нью-Йорке, наверное, совсем иная, чем в Москве?
— В Москве много дел и планов, но нужно подлечиться после падения, чтобы отбросить палку и ходить без нее. Пока занимаюсь физиотерапией.
— Это временные трудности, а в обычное время какой у вас образ жизни, чем занимаетесь?
— Я много чего делаю. Похудел на десять кг. Но, как говорится, похудевшая свинья лебедем не станет (без фирменных шуток и самоиронии представить Юлия Гусмана невозможно. — С.Х.). Я активно занимаюсь плаванием, делаю все, что позволяет здоровье.
— В кино ходите?
— Собираюсь пойти на «Барби». Уже посмотрел фильмы «Миссия невыполнима» и «Индиана Джонс и колесо судьбы» с Харрисоном Фордом. Они мне не очень понравились, слишком все там накручено, хотя я обожаю эти серии.
— Вы, наверное, и вообразить не могли, что будете жить в Нью-Йорке?
— В Нью-Йорке я и раньше бывал, поставил два спектакля на английском языке с американскими актерами, преподавал в университетах Америки, лекции читал. Да и сейчас это случается. В конце 80-х — начале 90-х я жил в США по три-четыре месяца. Моя дочь Лола вышла замуж за англичанина, стала известным юристом. Они давно живут в Нью-Йорке. У них двое детей, и я вместе с женой Валей живу у них.
— Внуки говорят по-русски?
— К сожалению, не так хорошо, как мне бы хотелось. Внуку 14 лет. Он умный и воспитанный подросток, замечательно рисует. Среда многое определяет. В школе он общается на английском языке. Его папа говорит с ним на английском. Но по-русски он все понимает. Моя 6-летняя внучка напоминает огонь. Во мне он горел и в ней тоже горит. Она по-русски лучше говорит, чем ее брат. Мне бы хотелось, чтобы внуки прочитали Пушкина, Булгакова, Ильфа и Петрова, других моих любимых писателей в подлиннике.
— Помимо близких родственников у вас в Нью-Йорке есть ближний круг?
— А как можно жить без друзей? Конечно, сейчас около меня нет тысячных толп, как это было в период работы в Доме кино, которому я отдал 20 лет ежедневного труда. Вы же помните, сколько невероятных мероприятий мы там провели, включая акцию в поддержку Литвы, первый вечер Солженицына.
— Запомнился приезд Ельцина, когда в его присутствии популярный певец пел под фонограмму, и в какой-то момент звук вырубился, и король оказался голым.
— Ельцин неоднократно бывал в Доме кино. Много там было интересного. Но помните песню «Не подводите пока что итога, самая светлая наша дорога все еще впереди, все еще впереди» (Юлий Соломонович напел, как Марк Бернес. — С.Х.). Не скажу, что все еще впереди и самая лучшая песня не спета, но точно не люблю подводить итоги. Я думаю о будущей «Нике» и КВН, спектаклях и фильмах, которые, надеюсь, будут поставлены. А может, и не будут. Посмотрим. Но планов громадье. Будем стараться, чтобы они воплотились в жизнь, чтобы дышалось уверенно, спокойно и чисто. Когда думаю о юбилейных цифрах, у меня кружится голова от высоты, на которую я забрался. И все же ощущаю себя студентом. Мозг у меня студенческий и сердце студенческое. Понимаешь?
— Не очень. Время идет, уходят дорогие нам люди, все кардинально меняется, и нет ощущения вечной молодости.
— Если остаться без этого ощущения, то надо прекращать жить. Можно быть молодым человеком с болезнями, а можно и в 110 лет иметь здоровый желудок, такие же сердце, печень и легкие. Веселее жить, надеяться и верить, любить и чувствовать. Рядом со мной друзья, с которыми я каждый день разговариваю, даже если их уже нет, мои родители, которые тоже ушли, и я стал старше их, во что никогда бы не мог поверить. Папа ушел в 76 лет, мама — в 51 год. Но есть потрясающие примеры. Поэт и сценарист Юра Ряшенцев — молодой и спортивный красавец в свои 92 года.
— А какой у вас был дивный друг Владимир Зельдин!
— Он гений. Когда ему был 101 с половиной год, он выходил на сцену в моих спектаклях, три часа пел, танцевал, двигался. Тут ведь дело не в возрасте, а в том, что происходит внутри тебя. Можно быть старухой и в 30, и в 40, а можно остаться девчонкой в 60 и более. Другого выхода нет.
— Советуете трепыхаться вопреки всему?
— Не трепыхаться, а лететь. У каждого из нас есть крылья для победы. У тебя тоже.
— Нашли крылатую богиню Нику.
— Можно быть крылатой богиней журналистики. Да и просто крылатой богини достаточно. Я не шучу, только так и надо думать. Прекрасно понимаю, как меняются ноги, руки, голова с возрастом, но если человек начинает думать о бремени лет, то так соответственно и будет чувствовать. Тогда пора закрывать лавочку, тушить свет и расходиться по домам. Я так говорю не потому, что сам являюсь олицетворением душевного и физического здоровья и успеха, а потому, что нельзя в себя подобные настроения пускать. Человеку дана жизнь, и он, отправляясь в путешествие по ней, должен понимать, что вокруг нас гигантская Вселенная. Вы только вдумайтесь в цифры — миллиарды световых лет. Представляете, какова тут доля человеческой жизни, даже если человек прожил 105 или 115 лет. Это даже не песчинка. Впереди вечность, и не важно, верующий ты человек или нет. Из 20 миллионов сперматозоидов только один достигает цели, и это мог быть не ты. Не понимаю, зачем зацикливаться на возрасте. Если бы можно было с этим что-то сделать в церкви, мечети, синагоге, буддийской ступе, с лекарствами и операциями… Но нет, все будет так, как полагается. Ну, так вперед и с песней.
— Настаиваете, что юбилей — не время для итогов?
— Конечно, нет. Может быть, скажу банальность на уровне пошлости, но надо открыть окно и вдохнуть воздух. Если в Москве льет дождь, то посмотри, какой он чудесный. Эльдар Рязанов, Игорь Кваша, Юлий Дунский, Валерий Фрид, Аркадий Вайнер, Максуд и Рустам Ибрагимбековы, Семен Фарада, Галя Волчек… у меня этот список гигантский, как и у всех. Я уже не говорю про маму с папой, которые для меня самые невероятные люди. Мой папа был умница, профессор, великий врач. Он дружил с Маяковским и лечил Есенина, прошел всю войну.
— Когда вы мне об этом впервые рассказали, я стала подсчитывать даты. Невероятно, как все рано в его жизни начиналось.
— Моя мама тоже в 18 лет была уже проректором и написала методические пособия для обучения азербайджанцев английскому языку. У родителей была грандиозная жизнь, и этим можно только гордиться. Представь себе, что человек мог в детстве умереть от коклюша, а он дожил до 60 плюс. Так давайте вместе летать, иначе трындец.
— Да вы философ, духоподъемный человек.
— Не философ, просто хотел бы всем поднять дух, чтобы в конце концов увидеть свет.
— Прочитала, что вы одна из самых скрытных персон, не афишируете свою жизнь, но только что услышала от вас множество подробностей.
— Это не скрытность. Просто ненавижу все желтоватое, не терплю разговоров о том, кто на ком женился, развелся. Мы живем с моей любимой женой вместе 48 лет. Я ее встретил на берегу Каспийского моря, когда ей было 15. А спустя пять лет мы вновь увиделись и уже не расставались. В следующем году исполнится 60 лет, как я начал работу в КВН. Когда оперируешь такими цифрами, то они производят впечатление. Я желаю добра всем людям, всю жизнь пытался этим заниматься. Не знаю, насколько получалось, но я старался. Все задумывал ради того, чтобы устроить людям праздник, которого всем так не хватает. Я и политикой занимался, и Домом кино, чтобы сделать что-то хорошее. И говорю об этом не для того, чтобы описать себя как добрейшего человека. Возвращаясь к твоему вопросу, скажу, что исповеди и отчеты — это немного в другую сторону от меня. Некоторые журналы этим очень интересуются.
— Даже готовы заплатить за откровенность.
— Надеюсь, ты поверишь, поскольку хорошо ко мне относишься, что за 60 лет деятельности в КВН, из которых я с 1987 года без перерыва работал в жюри, кроме последнего года, мне никто копейки не предложил. Готов поклясться на Библии, Коране, Торе. Столько глупости и гадости написано про КВН. Сам читал не раз. Про меня лично такого не писали, ведь я могу голову оторвать, несмотря на возраст. Говорю как на духу: ни один человек мне не сказал: «Давай поставим эту оценку, а не ту».
— Люди чувствуют, с кем и что можно.
— Люди относятся ко мне замечательно. Что мне хвастать, мы же дружим две тысячи лет. Во время недавнего приезда в Москву я побывал на двух спектаклях. Меня очень порадовал «Бег» в постановке Саши Лазарева, о котором я высокого мнения как о человеке. Таким был и его папа Александр Лазарев. На спектакле меня посадили в проходе с моей палкой, чтобы было всем удобно. Люди шли и здоровались, улыбались, как будто я Станиславский. Мне даже стало неудобно. На втором спектакле, «Эйнштейн и Маргарита», была та же картина. Во время ковида я нигде не появлялся, пропал с радаров. И теперь был потрясен тем, как меня встречали. А все потому, что столько лет появлялся на телевидении. Если задницу свиньи постоянно показывают, ее тоже запоминают (еще одна фирменная шутка от Гусмана. — С.Х.).
— Рада, что у вас хороший настрой.
— Не могу сказать, что он хороший, потому что, как поется в песне, тучи над городом встали. Больно, горько, обидно. Оптимистом быть трудно, но пока живешь — не оставляй надежды.
