“Э! Господа, вы, кажется, смешиваете меня с Карамзиным?! Между нами одна маленькая разница в букве МЫСЛИТЕ!” Так больше двух столетий назад говорил знаменитый ученый, лингвист, военный Василий Каразин, дед знаменитейшего когда-то художника Николая Каразина. Любовь народная капризна. Еще сто лет назад люди узнавали рисунки, открытки, гравюры Николая Каразина, не глядя на подпись. А сегодня, как и в XVIII веке, переспрашивают: “Может, Карамзин?”
“Русский Гюстав Доре” — так Александр Бенуа величал Николая Каразина. Но с Доре у Каразина не так уж много общего. Талантливый человек талантлив во всем — это про него. Блистательный воин, автор множества романов и повестей, живописец, гравер, иллюстратор Достоевского, Гоголя, Некрасова, создатель первых в России художественных почтовых открыток — еще не полный список творческих ипостасей Николая Николаевича Каразина (1842—1908). Исследователей этого художника сейчас — раз-два и обчелся. И дело не в сухих научных изысканиях.
Ощутить великого художника как живого человека, перешагнуть через рамы его картин позволяет книга Ларисы Ариповой “Преодолеем стену забвения”, которая многие годы посвятила изучению творчества Каразина. 19 декабря — столетие со дня его смерти.
— Мы знаем Верещагина — это был его друг, — говорит Лариса Петровна Арипова. — Знаем Бенуа — это был его друг. А он забыт. Причин много. После 1917 года стало создаваться искусственное советское общество со своим стереотипом мышления. Дочь Каразина, жена, родственники — все пострадали. Но он умер раньше этих трагических событий. В начале 20-х годов выходит словарь “Каразин Н.Н. — художник, воспевающий варварство и захватнические действия России до революции”. О чем говорить? Это был не только талантливый, но добрый человек. Он писал своей дочери: “Счастье зависит только от нас самих потому, что для счастья надо только уметь других делать счастливыми”.
Николай Каразин родился на Украине в селе Кручик. Сначала закончил кадетский корпус, потом слушал лекции в Императорской Академии художеств в Петербурге. Так и сложилась его жизнь — между войной и мольбертом. Благодаря картинам, написанным по следам походов в Туркестан — военных, потом экспедиционных, — он стал известен как живописец Средней Азии. Этому жаркому краю посвящены легендарные еще сто лет назад полотна “Освобождение осажденного гарнизона Самаркандской крепости 8 июня 1868 г.”, “Контрабандисты”, “Переправа через Амударью Соединенного Туркестанского отряда 18 мая 1873 года”, “Соколиная охота” и бесчисленные другие. Он оформлял книги Григоровича, Достоевского, Некрасова, Гоголя. В трехтомнике “Путешествие на Восток его Императорского Высочества наследника цесаревича в 1890—1891 гг.” более 400 иллюстраций Каразина.
Лариса Арипова:
— Когда при капитализации русской жизни стали появляться иллюстрированные журналы, появилась потребность в скорости исполнения рисунков. Техника исполнения репродукции способом гравюры по дереву и ее разновидность тоновая гравюра пришла от Гюстава Доре. В этот момент Доре издает у нас “Божественную комедию” в переводе Минаева. Так и вышло, что Каразин поехал в Париж к Доре учиться этой технике. Но куда лучше ему удавались небольшие картины, где он передает природу, жанровые сцены, быт, характер, душевность, образ. Что его определяло как художника? Любовь к световым эффектам, легкость, прозрачность, парадность и четкость.
